Николь и Викери проводили взглядом удаляющуюся спину друга. Леон был непреклонен в своем решении. Если он действительно сейчас выйдет за порог паба, то гордость не даст ему вернуться, и, вероятно, тогда они потеряют последний шанс узнать правду.
– Хорошо, ты прав. Я хочу мести. – Своим признанием Рэйден заставил Леона остановиться. – И готов предложить вам сделку.
Леон сложил руки на груди и подошел обратно к страннику, заинтересованный предложением.
– На каких условиях?
Рэйден подавил назойливую усмешку и важно расселся на стуле, закинув локти на барную стойку.
– Вы хотите вытащить Этана Самаэлиса из тюрьмы Эйрены, и я знаю, как это сделать, но для этого мне нужна одна вещь, и вы поможете мне ее найти.
– К чему эта загадочность? Говори прямо. Что за вещь?
– Клинок, что способен убить бессмертного. Орден потратил много лет на его поиски, но только твой отец приблизился к разгадке его местонахождения. К сожалению, он не успел никому рассказать. Все его исследования остались лишь чернилами на страницах того дневника, что сейчас лежит в твоей сумке, Лайон.
– Мое имя – Леон, – напомнил Самаэлис с недовольством.
– Неважно. Так вы согласны? – Глаз Рэйдена авантюрно заблестел.
– Повторим для ясности, – встряла Николь. – Ты хочешь использовать записи в дневнике, чтобы найти клинок, которым отомстишь Эйрене, а взамен научишь нас использовать способности странника и поможешь освободить Этана Самаэлиса?
– Черешенка, зачем все уточнять?
– Заключая сделку с дьяволом, важно знать все детали, – пожала плечами Николь.
– В пекло это, мы согласны. – Леон пожал протянутую руку.
Он знал, что когда-нибудь пожалеет о своем решении довериться этому человеку. Рэйден Кассерген – ненадежный союзник, но было в нем то, что не поддавалось сомнениям, – желание отомстить. Это читалось во взгляде. Он сделает все возможное, чтобы навсегда забить острие клинка в сердце Железной королевы.
– Поторапливайтесь! – Своим криком Рэйден подгонял едва поспевающих ребят.
Неизвестно, откуда в нем было столько энергии после выпитого алкоголя, но он опережал их на целый ярд[11].
Рэйден вел их по запустелой дороге. Вокруг было только непроглядное и пустое поле. От города они ушли совсем недалеко, но погода заметно ухудшилась: на небе начали сгущаться тучи. Разгулявшийся прохладный ветер путал волосы и играл со складками одежды. Николь в ее тонком платье было совсем худо. Она дрожала как осиновый лист, и Леону пришлось отдать ей свою куртку.
– Долго еще идти? – простучала зубами она, но слова исчезли в завывании ветра.
– Почти пришли.
Рэйден завел их на склон холма, и ребята ужаснулись открывшейся картине. По обе стороны от дороги их встретили обветшалые и полуразрушенные дома. Кирпичи стен чернели от гари, разбитая черепица и прогнившие доски лежали на траве. Стихия их не пощадила. Дождевая вода прорастила на крышах сады изо мха и цветов, густой плющ оплел стены, извилистые деревья пустили пышные ветви через окна и крыши, чтобы стать ближе к солнцу.
Это было по-своему прекрасное зрелище, но оно не могло не трогать сердце. Эти развалины не так давно служили домом для многих людей. Ребята проходили по запустевшим улицам, и им казалось, что они слышат отголоски прошлых лет. Возможно, на той ныне обгоревшей лавке сидели женщины и криком одергивали заигравшихся на дороге малышей. А вон там, в конюшне, конюх седлал гнедых жеребцов, и их ржание разносилось на всю округу. Даже в маленьком покосившемся домике некогда жила старушка, что каждое утро выходила в сад, чтобы насладиться восходом и связать внукам пару очаровательных шарфов. Теперь же это место превратилось в кладбище прошлой жизни.
Это зрелище не трогало только Рэйдена. Он уже свыкся с видом уничтоженного поселения. Для него это было лишь тяжелым напоминанием о проигранной войне.
Пустынная дорога увела их за призрачный город. Там, в конце пышной аллеи, их встретил мрачный и потерявший былое величие особняк. Он был ничем не лучше тех, что они видели в опустевшем поселении. И хотя кирпичный забор все еще стоял непроходимой стеной, ни разу не покосившись, ворота уже проржавели, и их скрип резал уши. Замок на них был давно сломан и служил лишь для того, чтобы своим видом отпугивать воров. Хотя вряд ли воры вообще повадились бы лезть в такое место.
Рэйден запустил руку за прутья решетки и щелкнул рычажком, после чего ржавый механизм позволил им войти.
– Добро пожаловать в Кронхилл.
Он театрально поклонился, пропуская гостей внутрь, а после резко толкнул ворота, перепугав ребят громким лязгом ржавых петель. С довольным смехом он повел их по дорожке к входу в особняк.
За поместьем Кронхилл давно не следили. Сады, которые Леон узрел в видении, зачахли и превратились в неухоженные кусты, земля высохла, напоминанием о цветах служили стебли и иссохшие корни. Сквозь брусчатку пробивалась трава, а каменная плитка в некоторых местах раскололась на кусочки.
От величия этого дома остались только стены. Штукатурка хоть и облупилась, но все так же хранила цвет. Багровая черепичная крыша, на которую когда-то обратил внимание Леон в своем видении, пострадала сильнее всего. В ней образовалась очерненная гарью дыра, а флюгер с инициалом семьи Кассерген был жутко погнут. Видимо, пожар во время резни в Вейн-Адэре коснулся не только поселения, но добрался и до особняка Кронхилл.
Рэйден открыл парадную дверь, чудом державшуюся на петлях, и первым вошел в дом. Внутри Кронхилл выглядел еще мрачнее, чем снаружи. Отовсюду доносились протяжные скрипы и завывания буйствующего ветра.
В парадной располагалась изогнутая лестница из темного дуба – такие встречались только в состоятельных домах. И отдельным произведением искусства можно было смело назвать перила. У их основания стояли столбы с вырезанной грозной мордой волка, а цветы и листья на остальных балясинах легко могли бы сойти по красоте за настоящие.
От вида темных бордовых стен становилось не по себе: мокрые потеки на обоях напоминали стекающую кровь. И из каждого угла на гостей смотрели люди со старинных портретов. Художники настолько реалистично передали лица, что их глаза казались живыми и пробирали до дрожи.
Хозяин поместья бросил свое пальто на вешалку и, сделав пару шагов в центр зала, громко крикнул:
– Джоанна, спускайся! У нас гости!
Его голос пугающим эхом разнесся по поместью. И сразу после его слов ребята услышали, как что-то с грохотом упало, а через пару минут из коридора высунулась темная макушка молодой особы. Лишь завидев гостей, она сразу поспешила очаровать их своей любезностью: выпорхнула к ним вприпрыжку и ослепила широкой приветливой улыбкой.
Хозяйка дома была чуть выше Николь, но выглядела не такой хрупкой, а даже наоборот: в ней чувствовались сила и властность, присущие всем Кассергенам. Кожа ее была свежей и слегка загорелой, а глаза как молодая трава с проблесками голубых капель. И в отличие от брата, выглядела она опрятно и ухоженно. На выглаженной голубой рубашке с рюшами и коричневой юбке не нашлось ни пятнышка и ни единой мятой складки.
Сложно было поверить, что перед ребятами стоят брат и сестра. Они были словно мазки, вышедшие из-под одной кисти, но совершенно непохожие друг на друга. Джоанна казалась цветущей весной, что вносила краски в пустой и мрачный мир, а Рэйден – таинственная осень, внутри которой затухали последние капли света.
– Рада познакомиться! – улыбнулась Джоанна после недолгого молчания. – Вы, должно быть, замерзли идти к нам? Следуйте за мной. В малой гостиной разведен камин, там и отогреетесь. А я вам чуть позже чай принесу.
– Не стоит так напрягаться из-за нашего присутствия, – растерянно заявил Викери.
– Еще как стоит! – воскликнула Джоанна и подтолкнула его в спину. – Всегда приятно обзавестись новой компанией. Это лучше, чем общаться с моим невежественным братом.
– Я тебя слышу, Джоанна, – одернул Рэйден, но получил в ответ лишь усмешку, ничуть не уступающую по надменности его собственной.
– А тебе бы следовало привести себя в порядок, – настойчиво заявила младшая Кассерген. – От тебя пахнет, как от свиньи в хлеву.
Ее колкое замечание заставило ребят с трудом скрыть улыбку. Джоанна оказалась одной из немногих, кто своим ответом был способен заставить Рэйдена замолчать, не вступив с ним в драку.
С сестрой Рэйден спорить не стал. Ему нечем было парировать ее укол. Он лишь закатил левый глаз и направился наверх по лестнице, оставляя гостей в заботливых руках Джоанны.
– Вы, наверное, уже сложили неприятное мнение о Рэйдене, – заговорила девушка, пока вела их по коридорам особняка, – но он не всегда такой. На самом деле он весьма приятен в общении, когда того желает.
– А желает он, видимо, нечасто, – хмыкнул Леон, но тут же получил локтем по ребрам в качестве напоминания о вежливости.
– Джоанна, все эти люди на картинах – ваши родственники? – поинтересовалась Николь, не сводя зачарованного взгляда с живых картин.
– В большинстве своем, – пожала плечами молодая хозяйка. – Семья Кассерген имела большую родословную, тянувшуюся на многие тысячелетия. Здесь испокон веков рождались странники и сферы, воспитывались сильнейшие защитники Энрии… до недавнего момента. Все эти люди – странники, оставившие след в нашей истории.
– Ты тоже странник? – поинтересовался Вик с нескрываемым любопытством.
– Я? – удивилась Джоанна и звонко рассмеялась. – Мне повезло родиться в этом доме и не унаследовать силу странника. Видимо, боги были ко мне милосердны, раз создали бессферой.
– И ты не чувствовала себя чужой?
– Ничуть! Хоть я и родилась без способностей, но воспитывали меня, как странника, – махнула ладонью Джоанна. – Если очень постараюсь, то и Рэйдена уложу на лопатки!
Ее слова не были похожи на пустое бахвальство.
Бессфера распахнула перед ними двери и пропустила в маленькую аккуратную гостиную. Пожалуй, это было единственное теплое помещение в доме. Джоанна усадила гостей в кресла, поближе к камину, и оставила отогреваться, а сама убежала на кухню, чтобы приготовить чай. Пока она отсутствовала, у ребят появилось время осмотреться.