Где-то снаружи встрепенулась птица, задев крыльями ветки, и растворилась в ночи, оставив на прощание свой громкий крик и шелест листвы под арией буйного ветра.
– Господи Всевышний! Что же ты сотворил, раз получил подобное наказание? – не переставала возмущаться миссис Севил, обрабатывая раны Леона ранним утром. – Уму непостижимо! В такие великие времена живем, а детей все еще розгами наказывают. Дикость!
Она смочила марлю в жидкости с едким запахом.
– Ай! – не сдержал возглас Леон, когда ткань с лекарством коснулась ссадин.
Раны болели уже не так сильно, как минувшей ночью, но терпеть прикосновения все еще было мучительно. Лишь увидев спину юного странника, женщина пораженно прикрыла рот ладонью. На ней не было ни единого просвета кожи без синюшного пятна.
– Терпите, юноша, – сурово пресекла шипение миссис Севил.
Когда она закончила, Леон уже не переставая проклинал все на свете. Он потянулся за рубашкой, висящей на металлическом изголовье кровати, но врач остановила.
– Я попрошу Мэри принести тебе чистую одежду. Нам ведь не нужно, чтобы ты занес инфекцию, хотя это весьма нетрудно в условиях такой антисанитарии.
Она с брезгливостью оглядела комнату и поспешила собрать склянки с лекарствами в кожаный саквояж. Женщина сообщила о своем намерении навестить пациента в обеденное время и вечером, а после спешно удалилась, не желая оставаться дольше положенного в холоде дисциплинарной камеры.
Как и обещала, миссис Севил попросила Мэри принести ему вещи, но вторая кухарка заявилась только после завтрака, принеся помимо чистой рубашки еще остатки еды с кухни.
– Проголодался небось, мальчик мой? – приветливо протянула она, отворяя ключом дверь.
Стоило ей переступить порог, как Леон учуял запах горячего картофельного супа и булочек. Живот скрутило от голода, и истошное рычание раздалось из его нутра. Леон смущенно скривился.
– Проголодался, – констатировала Мэри и поставила на стол поднос с тарелками.
Она устроилась на кровати и принялась с материнским теплом в глазах наблюдать за тем, как мальчишка с удовольствием поедает стряпню.
– За что тебя сюда упекли, малыш? – поинтересовалась она.
– Вы говорите так, словно меня приговорили к тюремному заключению.
Леон откусил булочку. Мягкая и горячая. Мэри наверняка специально стащила самую свежую для него, пока мадам Тулле не было рядом.
– А разве это не так? – изогнула бровь кухарка. – Посмотри вокруг, это почти что камера. За мелкие проступки сюда не отправляют.
– Пробрался в библиотеку ночью, – ответил на вопрос Леон. – Сложно поверить, что вы не знали этого. Вы всегда узнаете все раньше многих.
– Ты догадлив, мальчик мой, – хихикнула женщина и убрала прядь русых волос за ухо. – Просто хотела проверить, расскажешь ли ты сам. Мадам Тулле в подробности не вдавалась, а вот миссис Хоффман с самого утра истерит, как курица перед топором. Всем кухаркам мозг вынесла, мол, никакого обеда не подавать этому дьяволенку. Да никто ее даже слушать не стал. Грымза та еще!
Леон усмехнулся. Приятно было знать, что не он один подобного мнения о старой хранительнице библиотеки.
– Тебя сегодня хозяйская племянница искала, – продолжила Мэри, не обращая внимания на его молчание. – Такую суету навела. Говорила, что если мы ей не расскажем, то пойдет к тетушке за ответами. Что сказать, угрожать эта юная леди умеет. Сильно сомневаюсь, что леди Аверлин в курсе этой ситуации. Тулле не стала бы подрывать уважение хозяйки к своей персоне таким откровением. Так о чем я? Ах да… Ты уж не обижайся, но пришлось рассказать ей.
Да, это было похоже на Николь. Она всегда умело подбирала слова, чтобы добиться желаемого.
Леон отодвинул пустую супницу в сторону и поднялся из-за стола.
– Если не возражаете, то мне немного неловко находится перед вами в подобном виде. Могу я попросить вас передать мне одежду?
– К чему эта вежливость, дорогой, – расхохоталась Мэри и подала рубашку. – Я тебя еще ребятенком видела. А теперь такой юноша вымахал, загляденье для любой дамы. Я вот что подумала… юная Аверлин так за тебя переживает. Может, неравнодушна к тебе?
Леон не смог сдержать смех.
– Николь? Нет. Я бы никогда не посмел посеять такую мысль в ее душе. Нас связывает только давняя дружба и не более.
– Не верю я в дружбу между мужчиной и женщиной, – хмыкнула Мэри.
– Вам следует шире смотреть на мир. В наше время еще столько неизведанного. Может, дружба между мужчиной и женщиной – это одна из тех тайн, которые нам только предстоит понять?
– Умные вещи говоришь, да вот только я стара, чтобы понять их, – не согласилась Мэри. – Будь осторожен. Ваша дружба может стать поводом для предрассудков и сплетен.
– Я осторожен, – успокоил кухарку Леон и подал поднос с посудой.
– Я знаю, мальчик мой, но, как обеспокоенная твоей судьбой женщина, я обязана была это сказать.
Мэри послала ласковую улыбку и унесла на кухню грязную посуду, а Леон устроился на кровати. Его обуяла скука. Он пытался тренировать свой дар, но узнал лишь то, что предыдущим заключенным карцера был невысокий парень с темными волосами. Видение оказалось расплывчатым, и разглядеть лицо пансионера не удалось, но отчего-то тот показался Леону знакомым. Возможно, он видел его однажды, но не придал значения этой встрече.
Половину дня странник проспал, остальное же время бездельничал, считая трещины на потолке. Он и представить не мог, что ничегонеделание может быть настолько утомительным. Миссис Севил и Мэри навестили его еще пару раз, но даже их появление не смогло развеять тоскливое настроение.
Лучи солнца из одинокого окна окрасили комнату золотом. Леон лежал на кровати, закинув руки за голову, и пустым взглядом таращился в потолок. По звукам снаружи он понял, что наступило уличное время. В этот час ученики отправлялись на занятия по фехтованию и конные прогулки, поэтому снаружи всегда стоял гул ребячьих голосов.
Леон недовольно заворчал и с болезненным рычанием перевернулся на бок. Раны от розог все еще ныли. Он прикрыл глаза, чтобы попробовать еще раз уснуть, но услышал настойчивый стук в окно.
– Леон! – раздался голос Викери снаружи.
Юноша проигнорировал его. Представать в подобном унизительном положении перед друзьями не хотелось. Но стук не утихал, а становился все громче и настойчивее.
– Дьявол бы тебя побрал! – выругался странник и поднялся.
Окно находилось достаточно высоко. Леону пришлось передвинуть стол к стене, чтобы дотянуться до защелки. Старые ножки пошатнулись, но выдержали.
– Невероятно. Даже до палаты лордов докричаться легче, чем до тебя, – фыркнул Викери.
– Может, тогда не стоило кричать? – съязвил Леон. – Что будет, если мадам узнает?
– Мы беспокоились, – показалась в проеме светловолосая голова Николь. – Поэтому мы принесли тебе немного еды с кухни.
– Если кто-то узнает, что вы украли еду с кухни, то составите мне компанию здесь, – встревожился Леон, но Николь настойчиво вложила ему в ладони печеную картошку и булочку.
– Мэри поклялась, что это останется в секрете.
– Кухарки с самого утра на ушах стоят. Только глухой не знает о твоем проступке. Я слышал, что Мэри и миссис Биккель пытались уговорить мадам Тулле сократить тебе срок наказания, но безрезультатно, – рассказал Викери.
Леон покачал головой.
– Мадам никогда на подобное не согласится.
– Но что ты искал в библиотеке? – поинтересовалась юная леди Аверлин.
Леон со вздохом облокотился на стену и откусил кусок от печеной картофелины.
– Мы с Рэйденом узнали примерное местонахождение Вепара, но, чтобы попасть к нему, нужно миновать его стражу. Их зовут сиренами. Водные создания, сводящие с ума своими песнями.
– Я слышал о них из легенд моряков, – воскликнул Викери и потер подбородок. – Говорят, они красивы, как ангелы, но являются порождением дьявола. Отец рассказывал, что моряки перед каждым отплытием молятся, чтобы не наткнуться на этих существ. Они отправляют целые суда с экипажем на дно, а потом обгладывают их кости.
– Какие страшные вещи ты говоришь, Викери! – ужаснулась Николь. – В сказках, которые мне читала матушка, эти создания были преисполнены любви к людям и даже погибали от сильных чувств.
– Нам не приходится рассчитывать на их расположение, Николь, – вклинился Леон. – Насколько мне известно, эти существа не жалуют людей в Энрии. Они сводят в могилу целые деревни. Я пробовал узнать, можно ли избавиться от песенных чар сирен, когда меня поймала миссис Хоффман.
– Но ты успел вычитать хоть что-то?
– Немного, – кивнул Самаэлис. – Впрочем, это разговор не для этого места. Вам следует вернуться, пока вас не стали искать смотрители.
– Ты прав, – поддержал Викери и поднялся с земли. – Мы вернемся завтра.
– Не нужно. Слишком рискованно.
– Мы не бросим тебя здесь, – категорично заявил юноша. – Мы знаем, что мадам распорядилась кормить тебя объедками!
– Ты действительно думаешь, что Мэри допустила бы подобное? – усмехнулся Самаэлис. – Она тайком таскает мне хлеб и куски сыра в переднике.
– Ты уверен? – обеспокоенно поинтересовалась Николь, и в ее глазах блеснуло сочувствие.
Леон высунул руку из окна и ласково пожал ее ладонь в попытке успокоить.
– Все в порядке. Здесь не так плохо, как вы думаете.
– Хорошо, – нехотя согласилась она и достала из сумочки потрепанную книгу. – Вот, возьми. Надеюсь, она хотя бы скрасит тебе время.
Леон с улыбкой принял подарок. В такие моменты он осознавал простую истину – как сильно ему повезло с друзьями, что готовы были поддержать его в любом деле, даже самом сомнительном. Он проводил взглядом удаляющиеся фигуры друзей и устроился на кровати. Пальцы пробежали по красному переплету книги.
«Приключения Алисы в Стране чудес»[14] – Николь любила эту книгу. И хотя самого Леона больше интересовали детективные истории, он был не против прочитать что-то легкое и волшебное, чтобы отвлечься от серых будней заточения. Шелест страниц успокаивал. Черные буквы бежали перед глазами одна за другой и все больше погружали юношу в волнительную историю мира чудес.