– Это касается лишь меня, – коротко бросил Леон. – Не хочу, чтобы они смотрели на меня с жалостью.
– Я узнал об этом, и разве ты видишь в моем взгляде жалость? – удивился его ответу Кассерген. – Даже богам свойственно бояться. Страх делает нас уязвимыми, но когда приходится сталкиваться с ним из раза в раз, он превращается в силу.
– Я не просил наставлений. Ты можешь поучать жизни своих дружков из паба, а меня оставь в покое.
Обиженный резкостью его слов, Рэйден поднялся с кресла.
– Хочешь или не хочешь, но пока мы товарищи, я обязан интересоваться всем, что касается тебя в какой-либо мере, – раздраженно поджал губы Рэйден. – Тебе нужно повзрослеть, если хочешь победить Эйрену. Незнание подобных вещей может поставить нас в затруднительное положение на поле битвы. И когда ты это осознаешь, тогда и поговорим о твоей подготовке.
Он бросил покрывало на спинку кресла и, звеня цепочками на сапогах, направился в коридор.
– Когда мне было восемь лет, в нашем доме начался пожар, – нагнал его у двери голос Леона. – Служанка забыла погасить камин в кабинете родителей, и искра попала на бумаги. Это было ночью. К тому времени, как пожар обнаружили, он уже успел добраться до моей комнаты. Огонь преградил путь, и я не знал, как выбраться, только и мог, что испуганно жаться в угол и кричать, но управляющая домом рванула прямо через пламя, чтобы вынести меня. Когда я оказался на улице, эта женщина храбро вбежала обратно в горящий дом, чтобы вывести служанок. Их она спасла, но сама уже не вернулась. Пламя опалило потолочные балки, и те погребли ее под собой.
– А где были Этан и Алексис в это время? – Рэйден вернулся в кресло и со смесью сочувствия и любопытства посмотрел на Леона.
– Их практически никогда не бывало дома. За пару дней до этого инцидента они отправились в очередное путешествие. По их словам, куда-то в Африку, но сейчас я предполагаю, что за этой ложью они скрывали свое нахождение в Энрии. Они вернулись только через несколько дней, когда слух о пожаре разошелся по всему городу, и семья Аверлин послала им телеграмму.
– Будь я на твоем месте, был бы обижен на родителей.
– Викери и Николь считают так же, – грустно усмехнулся Леон и потер лоб. – Но в этом нет их вины. Спичку в тот камин бросили не они. Сначала мне действительно было горько от того, что родителям важнее работа, чем семья, но со временем я начал осознавать, что это был единственный способ подарить мне шанс на достойную жизнь. Когда мой отец женился на матери, девушке незнатного происхождения, общество осудило его, семья отказала в поддержке, и родителям не оставалось ничего, кроме как сохранить то, что уже имели. Со временем родственники все же смирились с его выбором, стали помогать финансово, но отношения так и не наладились.
Рэйден покачал головой.
– Теперь я понимаю, почему твои тетя и дядя так относились к тебе.
– Да, ребенок с нечистой кровью, как бельмо на глазу. Наше общество так увязло в прогнивших устоях, что само не замечает, как утопает в этом болоте.
– Ну, не хмурься. – Рэйден взъерошил Леону волосы. – Твоему милому личику столь пугающее выражение не идет. Пойдем лучше на кухню, украдем чего-нибудь вкусненького, пока Джоанна не проснулась.
– Сомневаюсь, что это хорошая идея, – не оценил воодушевление Рэйдена Леон. – Джоанна будет не в восторге, если узнает.
– А кто ей скажет? – передернул плечами Кассерген, но бескомпромиссность Леона спустила его с небес на землю. – Хорошо, что ты предлагаешь?
Леон оглядел стопку небрежно валяющихся книг и, найдя среди них сборник легенд, показал Рэйдену.
– Есть прогресс по нашему делу?
Рэйден вздохнул и потер веки.
– Ничего существенного. Мы с Джоанной перерыли всю библиотеку, но никаких упоминаний о борьбе с сиренами. Везде один исход – либо смерть от чар, либо трусливое бегство. Но юная мисс Аверлин сказала, что тебе удалось узнать больше нашего. Не поделишься?
Леон напряг память и постарался в подробностях изложить прочитанное из старого бестиария. Рэйден слушал со всем вниманием, лишь изредка опускал голову, обдумывая услышанное.
– Это стоило того, чтобы поспать пару дней в холодном подвале, – усмехнулся он и снова потрепал странника по волосам. – Хорошо поработал.
– Может, прекратишь это делать? – раздраженно буркнул Леон и пригладил распушенную челку.
– Не понимаю, о чем ты, – безразлично пожал плечами Рэйден. – Я расспрошу Морбелля на этот счет. Если будет хоть маленький процент того, что твои слова имеют место быть, то, поздравляю, ты доказал, что небесполезен.
– Будто мне нужно твое одобрение…
– Не нужно, – перебил Кассерген. – Хотя меня нервирует твое неподчинение, я рад, что ты меня не послушал. И все же я надеюсь, что этого больше не повторится. Не хочется и в следующий раз вытаскивать тебя из темницы.
– Не придется. В следующий раз я не попадусь, – довольно хмыкнул Леон.
– Поживем – увидим, – многозначительно ответил Рэйден и, выходя из малой гостиной, бросил на юного странника лукавый взгляд. – Идешь? Меч сам себя в руки не возьмет.
– Локоть держи выше! Запястьем работай! – кричал Рэйден, расхаживая вокруг машущего мечом Леона. – Не забывай про ноги. Будешь медлить, станешь трупом раньше времени на радость Эйрене.
Леон сделал еще один выпад к невидимому противнику и разрезал лезвием воздух. С момента, как он переехал в Кронхилл, прошло пару недель. Каждый день он до изнеможения тренировался с мечом и осваивал чары, но этого все еще было мало, чтобы превзойти Рэйдена. Стоило тому взять оружие, как Леон через минуту оказывался повален на землю.
– Мальчики! – позвала Джоанна и помахала им рукой. – Чай стынет! Хватит размахивать болванкой, живо сюда!
– На сегодня достаточно, – хлопнул в ладоши Рэйден. – Тебе нужно отдохнуть.
– Но я еще в состоянии продолжать, – возразил Самаэлис и стер пот со лба.
Леон лгал. Еще пару выпадов, и он вряд ли поднял бы оружие. Мышцы трещали от напряжения, ткань прилипала к телу и резала нос запахом пота, ладони скользили по мокрой рукояти, и только тяжелое навершие и сильная хватка удерживали меч в руках.
– Вольно, герой. От учения не будет проку, если завтра ты не сможешь встать, – невозмутимо ответил Кассерген и бросил на голову юного странника полотенце.
Леон не стал отвечать, обтер лицо и волосы тканью и молча поплелся вглубь сада за Рэйденом, где по инициативе Джоанны они устроили пикник. В тени пышной ивы на клетчатом покрывале их ждала бессфера и с интеллигентным видом потягивала чай.
– Откуда это все? – удивился Леон, глядя на кремовые булочки, эклеры и белоснежный зефир, аккуратно разложенные пирамидой на тарелках.
– Оказала услугу кондитеру из Адэра, а он пообещал целый месяц угощать меня свежей выпечкой.
– Что за услуга? – Леон положил тренировочный меч на землю и опустился рядом с девушкой.
– У них с женой недавно была годовщина, и я предложила ему одну из своих скульптур за половину цены, – довольно ответила Джоанна, облизывая пальцы от крема. – Так как Рэйден предпочитает тратить деньги из нашего семейного сейфа в банке, кому-то же надо вкладывать их обратно, иначе так мы окажемся банкротами.
– Джоанна делает статуи для храмов почивших даймонов и сферонов, – пояснил Рэйден, не удосужившись до конца прожевать эклер. – И в свое оправдание скажу, что я тоже немало туда вложил.
– Я думал, что люди уже перестали верить в погибших богов, – удивился Леон.
– Отчасти, но многие верят, что Создатель способен вернуть богов, если вера людей в них не угаснет, – пожал плечами Кассерген. – Многие до сих пор ходят в их храмы и ставят дома статуэтки, надеясь на благословение Создателя.
– В вашем доме тоже?
– В нашем доме их целый пантеон, – усмехнулся Рэйден с некой брезгливостью. – Устанешь молиться каждому.
– Рэйдена не восхищают боги, – покачала головой Джоанна. – Он считает их пережитком прошлого, а вот я нахожу их частью нашей истории. Мы должны чтить тех, кто создал для нас мир, в котором мы живем.
– История богов полна крови тех, кого они должны были защищать. Не находишь ли ты странным, что все они погибли после того, как покарали целый город за отказ от веры? Глупо верить, что Создатель вернет тех, кого наказал сам.
– О чем это он? – с непониманием взглянул на Джоанну Леон.
– Это старая легенда. На юге Энрии раньше существовал город, что звался Элеттель. Он был так прекрасен, что его прозвали «Избранником богов». О чем бы ни молились жители того города, их молитвы всегда были услышаны их хранительницей – Властителем Соглашений Беал. Но когда люди перестали осознавать серьезность своих просьб, они прогневали Высшую богиню. Их запросы становились все выше и непомернее. Даже Беал не имела власти осуществить подобное. Тогда богиня перестала вмешиваться в людские дела, желая научить смертных смирению и самостоятельности. Но жители пришли к иному выводу: «Раз боги отвернулись от нас, мы должны отвернуться от них», – так решили они. Сотни храмов были разрушены, а во всех невзгодах люди стали винить небожителей. Когда людская грубость перешла черту, Верховная Амаймон собрала всех даймонов и сферонов и велела им покарать отринувших веру. Беал, затаившая обиду на позабывший о ее помощи город, не вмешалась. В ту ночь боги совершили страшное прегрешение – в огне и кровавом пепле исчез Элеттель.
– И в эту же ночь кара нашла и самих богов, – развел руками Рэйден. – Все они погибли. По слухам, это сам Создатель явился к ним, чтобы переродить их души и дать им шанс познать смертную жизнь. Так и появились странники.
– И никто из богов не захотел помочь жителям города? – поинтересовался Леон.
– Была одна… – с грустью произнес Рэйден. – Ее звали Мариас. Превосходная воительница, даймон победоносной звезды. Она была защитницей города и верной слугой Беал. Даже когда жители отказались от веры, она рискнула всем, чтобы помочь им. Пошла против воли Высших богов и подняла оружие против своих друзей.