– По легенде она погибла в той битве, успев вывести из города несколько семей, – договорила Джоанна.
Усмешка Рэйдена прозвучала неуместно в тяжелой атмосфере рассказа. Но он, казалось, совсем не осознавал этого. Странник указал на последнюю зефирку и непринужденно поинтересовался:
– Кто-то еще будет?
Леон и Джоанна отрицательно покачали головами. Рэйден пожал плечами и запихнул сладость в рот.
– Николь и Викери приходили сегодня? – перевел тему Самаэлис.
– Да, утром. Признаться, они делают успехи. Рыжик хорошо обращается с мечом, а Черешенка полностью освоила управление водой.
– Да, она смогла заткнуть Рэйдена водным пузырем, а ведь это еще никому не удавалось, – стала глумиться Джоанна.
– Ха-ха, смешно! – От раздражения глаз Рэйдена почти наполовину скрылся под веком.
Да, ситуация была смешной, но Леон почувствовал накатившую тоску. Он уже давно не видел друзей. Они приходили ранним утром, когда он еще отсыпался после утомительных тренировок, а когда он просыпался, их след уже остывал.
– Они что-нибудь рассказывали? – не подал вида Леон.
– Они скучают по тебе, – погладила его по плечу Джоанна, – и хотят поскорее увидеть. А еще просили передать это…
Бессфера открыла плетеную корзинку и вытащила письмо с печатью дома Аверлин.
– Нам будет приятно, если ты зачитаешь это вслух, – подмигнула юная леди Кассерген и вложила письмо в руки Леона.
Леон приподнял брови. Белоснежная бумага ощущалась бархатом на коже. Такие письма для повседневных разговоров не отправляли, да и почерк не принадлежал Николь. За мягкими вензелями и тонкими линиями ощущалась сильная рука написавшего. Леон уже видел этот почерк однажды на документах, подписанных Констанцией Аверлин, и красная сургучная печать подтверждала это. Что бы ни находилось внутри, оно было написано по просьбе племянницы Леди Бланш.
Леон сломал печать и с затаенным дыханием пробежался взглядом по листу, украшенному золотыми узорами.
– Уважаемый мистер Самаэлис. Я нахожу приятным поздравить вас с обретением новой семьи и приглашаю вас и ваших опекунов на ежегодное празднование в нашем пансионе – Осенний бал дебютантов – в качестве гостя и друга нашей семьи. Моя племянница настояла на вашем присутствии и будет рада, если вы почтите нас своим визитом в столь важный для нее день. Дата и время мероприятия указаны в приглашении. Так как бал – официальное мероприятие, уважительная просьба соблюсти установленный кодекс одежды. О согласии или отказе просьба уведомить заранее ответным письмом. С уважением, леди Констанция Аверлин.
– И каким будет твой ответ? – с горящими глазами подалась вперед Джоанна.
– Я не уверен, – потер затылок Леон. – Не думаю, что меня искренне хотят там видеть.
– Ты можешь отказаться, – напомнил Рэйден. – Джоанна переживет.
– Нет, не переживу! – возразила девушка и толкнула брата в плечо. – У меня столько платьев, а выгулять их некуда. Не по нашему же пепелищу их носить!
– Не пристало мужчине расстраивать даму, – улыбнулся Леон. – Я напишу ответ сегодня же. Джоанна, передашь Николь?
– Конечно! – взвизгнула бессфера и повисла на Леоне, крепко сжав в объятиях.
– И это я, по твоим словам, дамский угодник? Ты одной фразой заставил Джоанну упасть в твои руки. Я, признаться, завидую.
– Не неси чушь! – смущенно вскрикнула Джоанна и отодвинулась от юного странника.
– Мне и тебя обнять? – ухмыльнулся Леон. – Может, еще сказку рассказать, принести бутылочку молока и уложить спать?
– Если ты всю ночь проведешь со мной, я буду не против, – откинулся на ствол ивы Рэйден.
– Не боишься, что придушу тебя во сне? – изогнул бровь Самаэлис.
– Если так, то это будет приятная смерть, – не сдержал ухмылку странник. – Kheĺ ûsovo аveri däĺ conobeto tevo maĺ, te däĺ föreppo ireväx omo saz[16].
– Что он сказал? – быстро произнесенная фраза поставила Леона в тупик.
Его способности не позволяли бегло различать высшую энрийскую речь, и взглядом он стал искать помощи у Джоанны, но увидел, как бессфера спрятала раскрасневшиеся щеки за ладонями и захихикала.
– Впрочем, не отвечай. Не желаю знать, какую пошлость он изрек из своего рта, – потер переносицу Леон.
– Очень зря. Тебе бы пришлись по душе мои слова. Хотя если ты так категоричен, – пожал плечами Кассерген, – то, пожалуй, не стоит посвящать тебя в детали моего плана по нахождению русалочьего озера.
– План? Правда? – Леон подпер подбородок кулаком. – Интересно послушать.
– Ты же вроде не желал знать? – с издевкой протянул Рэйден.
– Мне не интересны гнусности, но если это действительно план, в чем я искренне сомневаюсь, наблюдая реакцию Джоанны, то я внимательно тебя выслушаю.
– Успокойся, – рассмеялся Кассерген. – Я лишь процитировал фразу из одной книги. Никакого умысла я не имел… Хотя, может, и имел, но ты об этом не узнаешь, если не овладеешь высшей энрийской речью. А теперь вернемся к насущному…
Завладев вниманием Леона, странник гордо вздернул голову.
– В мире существует пять первоэлементов материи, связанных со способностями странников: вода, земля, огонь, воздух и эфир. Земля позволяет изменять материальное. Воздух управляет разумом. Огонь обличает скрытое. Вода контролирует дух и тело. Каждая из этих стихий лежит в основе способностей странника.
– А эфир?
– Эфир – это божественное начало в любом из странников. Он наделяет нас способностями управлять элементами стихий с помощью небесных рун. Подчинить подобного рода энергию в полной мере невозможно, но можно перенаправить, создав элементальный проводник.
– Это называют Эхом стихии, – пояснила Джоанна. – Связав проводник с конечной целью, Эхо стихии приведет нас к нему.
– Прекрасно, – воодушевился Леон. – И как нам создать этот проводник?
– Не все так просто, – понуро покачала головой Джоанна. – Проводник должен содержать в себе символ тела и духа искомого и подпитываться аналогичной стихийной энергией.
– Джоанна права. Сирены – дикий народ, элементали, а их магия – это чистая энергия материи. Поэтому нам очень повезло, что среди нас есть странник, чья способность является воплощением элемента воды. Из всех нас только юная Аверлин может создать проводник и заставить его указать путь.
– Но даже при таком раскладе мы понятия не имеем, где найти дух и тело сирен.
– Одно у нас все-таки есть.
С загадочной улыбкой Рэйден полез в карман и выудил закрытый пробкой бутылек, на дне которого одиноко томилась золотая чешуйка.
– Нашел в одном из дневников отца. Наверное, забрал с того злополучного дня в качестве трофея. – Рэйден бросил склянку в руки Леона.
– Или в качестве напоминания о побеге, – хмыкнул Самаэлис и покрутил бутылек в руках.
За свое недолгое пребывание в Энрии Леон успел узнать достаточно, чтобы понимать, что даже за одну русалочью чешуйку на черных рынках можно выручить по меньшей мере сотню золотых дэлей. Торговцы не стали бы сбивать цену, стремясь завладеть подобной редкостью. Чешуя сияла подобно янтарю, поймавшему в себя радугу. Размером она была чуть меньше монеты, и так же тонка, как сорванный с дерева лист, но оставалась острой и твердой. Оружие из такого материала наверняка нанесло бы тысячу ударов и не затупилось.
– Предполагаю, что ты уже знаешь, как нам достать дух сирены. – Леон броском вернул склянку страннику.
– Это лишь догадка, о которой мне поведал Морбелль, – развел руками Рэйден. – Сирены – рабы своей природы. Их голос – орудие, которое ошибочно принимают за истоки чар, но вся магия сокрыта в словах песен. Песни – это истинное отражение их души. В них выражаются чувства и эмоции, что сирены не способны явить в силу своей кровожадной натуры.
– Осталось придумать, где нам раздобыть песнь сирен…
– Подумаем на досуге, – согласился Кассерген. – А пока тебе стоит дать ответ леди Констанции о нашем визите. Наверняка она стоптала туфли в нетерпении.
– Да, я, пожалуй, пойду, – поднялся с одеяла Леон. – Не стоит доставлять леди Констанции хлопоты покупкой новых туфель.
Он поднял с земли меч и направился по тропе к задним дверям. Скрипучая трель дома проводила его до самой комнаты, где он смог остаться один. Ключ провернулся в замочной скважине на один оборот, оставив тяжелую реальность за тонкой дверью, и Леон со вздохом опустился на пол.
Солнечный луч пробежал по полированной стали в его руке, явив отражение в блеске металла. Время дало ему шанс возмужать. Теперь он видел не испуганного паренька, проклинающего жизнь за назначенные тяжести, а взрослого мужчину, принявшего эти испытания как должное. Леон нашел цель, и даже если стремления ошибочны, он решительно был настроен не отступать. Этот меч не увидит смерти Эйрены, но другой познает вкус ее крови на острие.
– Признаться, я впечатлен, – настиг ушей низкий голос.
Леон подскочил на ноги и направил меч на притаившуюся в углу тень. Он не видел ничего, кроме силуэта из черного пепла, но чувствовал колющую насмешливость в голосе.
– Незачем направлять на меня эту зубочистку, – усмехнулся силуэт, и из пепла на свет вышел молодой человек. – Ей все равно меня не убить.
Бледный юноша с безразличием отодвинул занавеску. Вид Рэйдена и Джоанны, весело беседующих под плакучей ивой, вызвал у него презрительный смешок.
– Тот, кто носит в себе силу небес, прозябает в смертных радостях, – протянул незнакомец и со вздохом добавил: – Жалкое зрелище.
– Кто вы? – настороженно спросил Леон, не опуская оружие.
– Вы? – передразнил с показным удивлением человек из пепла и расхохотался. – Признаться, такое обращение ласкает слух, но лишь до момента, когда все узнают мое имя.
Юноша откинул длинную черную косу за спину и сделал шаг к Леону, упирая грудь в тупое острие меча. Хищный взгляд неотрывно следил за странником, будто старался пробраться в душу и разорвать изнутри на клочки.
– У меня столько имен, что я не знаю, каким мне следует представиться, – оскалился незнакомец и отвел лезвие в сторону. – Прежде меня называли Валефор, в этой же жизни я ношу менее грозное имя, но по-прежнему вызывающее нестерпимый ужас своим звучанием.