– Незачем тянуть с ответом, – прервал его монолог Леон. – Пока вы остаетесь незнакомцем, вам не удастся устрашить меня высокопарными речами.
– Мне нравится твоя прямолинейность. – На тонких бледных губах, покрытых кровавыми трещинами, застыла неприятная ухмылка. – Теперь я понимаю, почему ты так важен для Эйрены. Эти глаза стоят сотни самых прекрасных самоцветов.
Холодные пальцы проскользили по лицу Леона, оцарапывая острыми ногтями щеку. Он наслаждался презрением в глазах юноши и не мог отвести взгляд от блеска в разноцветной радужке. Желание завладеть этим великолепием вспыхнуло пламенем, но цепи приказа сдерживали от порыва вырвать их и поместить в свою коллекцию.
– Стало быть, вы Малле. Один из Грехов Эйрены, – прорычал Леон, выплевывая каждое слово, словно яд.
– Так ты осведомлен обо мне? Приятно знать, что Рэйден не утаил этой маленькой детали, – хохотнул Грех и похлопал Леона по щеке, словно несмышленого ребенка. – Не хотелось бы вдаваться в подробности, иначе это убило бы всю атмосферу.
Малле свободно прошелся по комнате, по-собственнически покопался в бумагах на столе, и его взгляд упал на рамку с фотографией семей основателей Ордена Странника. Он поднял ее и ненадолго замер, изучая увиденные однажды лица. В черных глазах сквозил холод.
– Хорошие были люди, – произнес он и поставил рамку на место.
– Зачем тогда убили их? – Стараясь сохранять показное равнодушие, Леон прошелся по комнате и бросил меч на кровать.
– Разве воины спрашивают у короля причину, когда он велит рубить головы?
– Король, что ослеплен собственным величием, делает воинов палачами невинных.
– Уверен ли ты в невинности тех, кого оправдываешь? – заинтересованно посмотрел на него Малле.
Но Леон не намерен был продолжать философствовать.
– Вы сказали, что я важен для Эйрены. Зачем я ей нужен? – прямо спросил он.
Малле усмехнулся.
– За этими глазами гонится сама Смерть, они ключ к ее владениям, и оттого Эйрена желает видеть тебя. Ты тот, с кого все началось, и тот, кто все закончит. Захочешь узнать больше, спроси у Кассергена, хотя я бы не советовал доверять его словам. У него много секретов. Твои глаза лишь одна из немногих тайн, что он скрывает.
– Вы пришли лишь для того, чтобы посеять своими словами смуту? – преградил ему путь Леон. – Я требую разъяснений!
Слова Леона вывели Малле из себя. Он схватил юношу за шею, отрывая от пола, и Леон, беспомощно цепляясь за запястье, задергал ногами.
– Ты не в том положении, чтобы требовать, щенок. Радуйся, что меня послали лишь поговорить с тобой, а не убить, иначе твоя тушка уже лежала бы на полу, пачкая кровью этот чудный ковер, – заскрежетал зубами Грех.
Леон схватил губами воздух и из последних сил ударил странника по сгибу локтя. Он надеялся, что Малле выпустит его, но тот лишь посмеялся над тщетной попыткой.
– Безрассудный юнец. – Малле бросил его на пол. – Твоя смелость впечатляет, равно как и твоя глупость. Недостойное наследие отца для сына.
Леон еще не успел прийти в себя, но, услышав про отца, мгновенно схватил с кровати меч и наставил на Греха. За потемневшим взглядом и тяжестью дыхания он едва различал силуэт, и все же готов был затеять драку, если не получит ответы.
– Мой отец… Он у вас? – прохрипел Леон, не сводя взгляда с довольной физиономии Малле.
– А ты отчаянный, – рассмеялся человек из пепла.
Его руки обвил черный узор, от ауры которого воздух мгновенно потяжелел. Леона будто схватили за грудь и сжали ребра. Каждый вздох ощущался дымом в легких. Одним взмахом Малле выбил оружие из рук юноши. Меч стукнулся навершием об пол и с грохотом улетел под кровать. Чары небесных рун засияли сильнее. Туман магии окутал Леона, и под его тяжестью юноша опустился на колени. Его сил оказалось недостаточно, чтобы воспротивиться влиянию Малле.
– Знаешь, не в моих правилах говорить правду, но, чтобы подогреть твой интерес, я расскажу тебе кое-что… – Малле склонился и с улыбкой прошептал: – Он жив, Леон, и мучается. Мучается, как никто из смертных. И если ты не придешь спасти его, то ему останется недолго жить на этом свете.
– А моя мать? Что вы сделали с ней?
Даже страх перед Грехом не заставил Леона остановиться. Если сейчас он не задаст эти вопросы, то потеряет свой шанс докопаться до истины. Он глядел в глаза Малле, надеясь распознать в них ложь или правду, но видел только черный океан, что засасывал в свои воды даже самые чистые души.
– Алексис Самаэлис? – усмехнулся Алчность. – С чего мне говорить тебе?
– У вас уже есть один пленник, так что изменится, если ты расскажешь мне о ней?
– Твоя правда, – пожал плечами Малле. – Не знаю ничего о ее судьбе. Должно быть, сгинула еще до резни, но ты можешь попытать удачу и спросить об этом своего папочку.
Он сжал подбородок Леона и заставил посмотреть на себя.
– Найди клинок и приди к Эйрене, чтобы свершить то, что завещано богами.
– Если богами завещана смерть Эйрены, то так тому и быть, – прорычал Леон. – Я приду и воткну этот клинок в грудь твоей госпожи!
– Наивный глупец, – покачал головой Малле. – Завладев клинком, ты познаешь правду, и эта правда сама заставит тебя присягнуть на верность Железной королеве. Ты станешь орудием в руках Эйрены и принесешь гибель богам, что так жестоко обошлись со всеми нами.
– Этому не бывать! – выкрикнул Леон.
– Судьбу не обмануть, глупец. Еще никто не отступал с пути, уготованного Великой Фуркас.
Силуэт Малле стал распадаться на куски пепла, пока вовсе не исчез, подхваченный потоком ветра. Чары спали. Леон сжал голову и, разочарованный в собственном бессилии, издал крик. Боль и непонимание вырвались на свободу с воплем. Вопросов стало только больше, но он определенно знал, что ответы можно получить, лишь найдя клинок «Слезы небожителей». И раз его отец жив, Леон точно знал, что не посмеет отступить. Он найдет оружие богов, даже если для этого придется продать душу госпоже Смерти.
Глава 11. Кража под звуки оркестра
О появлении Малле в доме Кассергенов Леон решил умолчать. Сейчас было не время сеять хаос. Тут и без того стоял безумный беспорядок. Джоанна с утра до вечера носилась с платьями и по каждому поводу узнавала мнение странников. Для бессферы это был первый выход в свет. Она хотела выглядеть идеально в столь важный день, и юноши, осознавая это, старались ее поддержать. И хотя бальные причуды были далеки от их понимания, они сохраняли улыбку и вежливо выказывали одобрение.
Леону, пожалуй, приходилось тяжелее всего. Подхваченная воодушевлением Джоанна заставила его учиться танцевать, чего он никогда не умел, да и вовсе считал бесполезным знанием. Но Джоанна упорно терпела даже отдавленные ноги.
В назначенное время Леон ждал Джоанну в гостиной. Это был последний день занятий. Следующим утром им предстояло отправиться на бал дебютантов в Лондон, и, признаться, Леон нервничал. Когда он был ребенком, ему не позволялось присутствовать на подобных мероприятиях, а став старше, он лишь мельком видел светское общество через приоткрытые двери, когда лакеи подавали шампанское гостям. Мысли находились в сумбуре. Юноше, который получал метлой по спине за подсматривание, когда всем остальным слугам велели сидеть в служебном крыле, было сложно принять, что теперь он окажется в том зале не как прислуга, а как молодой господин.
Леон прождал целый час, но бессфера так и не объявилась. Опоздания были ей несвойственны, и странник решил проверить комнату девушки. Светлая девичья комната встретила тишиной. Джоанна здесь не появлялась с самого обеда.
В раздумьях о том, куда могла подеваться юная Кассерген, Леон гулял по поместью. «Счастье, что не придется снова краснеть за отдавленные ноги перед Джоанной», – подумал на мгновение он, но эхо донесло до него увлеченный напев.
Не то чтобы ему сильно хотелось отыскать девушку, но любопытство повело его на звук. В самом отдаленном уголке поместья за приоткрытой дверью таилась комната, в которой Леон признал мастерскую Джоанны. Лучи дневного солнца ласкали скульптуры из камня, реалистичность которых поражала воображение. Они словно сошли с фотографий. Пораженный их величием, Леон едва не забыл постучать, прежде чем побеспокоить мастера своим визитом.
– Заходи, Леон. – Увлеченная работой Джоанна даже не взглянула на гостя, лишь улыбнулась после ответа.
– Как ты узнала, что это я? – полюбопытствовал юноша и прошел вглубь мастерской.
– Рэйден не приходит сюда, – смешок сорвался с губ. – А еще он никогда не стучит.
– Да, это похоже на него.
Джоанна обтерла измазанные в глине руки о фартук и бросила оценивающий взгляд на незаконченный бюст. И хотя черты еще слабо проглядывались, итог удовлетворил бессферу. Она довольно причмокнула губами и направилась к заваленному инструментами и бумагами столу.
– Прости, я так увлеклась, что напрочь забыла о наших занятиях. – Юная Кассерген бросила взгляд на зарисовки будущей статуи. – Надеюсь, ты не сильно расстроился?
– Я избежал унижения, так что да, я очень расстроен, – непроизвольно сострил Леон. – Не верится, что все эти статуи ты сделала сама…
– Большую часть. Иногда мне помогает мастер из Адэра, но чаще всего я делаю все сама. – Джоанна смахнула прилипшие к щеке волосы, но только сильнее размазала грязь по коже. – Чарующе, правда? Когда я смотрю на них, мне кажется, что боги никогда не покидали нас.
– Уверен, что ты не одинока в подобных мыслях, – поддержал Самаэлис и подал полотенце. – По правде говоря, я понимаю, почему твоему брату не по себе находиться здесь. Их взгляды будто прикованы к нам.
– Это странно, учитывая, как он любит всеобщее внимание, – хохотнула бессфера и обтерла лицо. – Осмотрись пока, а я приведу себя в порядок. Постарайся не показывать свой страх, они это чувствуют.
Джоанна похлопала его по плечу с шутливым выражением лица и скрылась в соседней комнате, служившей, по-видимому, ванной.