Сквозь распахнутые двери они вошли в уже знакомую парадную, набитую гостями. Кому-то лакеи помогали снять верхнюю одежду, кто-то, завидев знакомые лица, спешил поприветствовать, но, так или иначе, всех провожали в бальный зал.
Парадная заслуживала самых высоких похвал. Отполированный паркет блестел так, что в нем можно было разглядеть собственное отражение, на лестницах лежали длинные бежевые ковры, и даже мраморную скульптуру, что обычно убиралась подальше от учеников, вернули на свое место.
– Позвольте взять ваше пальто, господин.
Леон вздрогнул. Он не заметил, как к ним подошел лакей. Его напарник уже успел забрать пальто Рэйдена и накидку Джоанны и унести в переднюю.
– Да, конечно, – кивнул Леон и позволил лакею аккуратно снять с себя пальто.
Лакей поклонился и ушел. Тем не менее, его место поспешила занять хозяйка дома. Она закончила беседу с другими гостями и уверенно направилась к ним. Леди Аверлин не изменяла своим предпочтениям: на ней было белое платье в пол с глубоким декольте, украшенным рюшами, и весьма облегающей юбкой с золотой вышивкой. Кружевные манжеты подчеркивали худые запястья, а тонкую шею украшали жемчужные бусы.
– Добро пожаловать в Пансион белой магнолии, лорд и леди Кассерген. – Она деловито пожала руку Рэйдена и Джоанны и повернулась к Леону: – Рада снова видеть вас в этих стенах, мистер Самаэлис.
– Я рад не меньше, леди Аверлин, – пожал ее руку Леон. – Не думал, что мое возвращение будет таким скорым, но нахожусь под приятным впечатлением. Благодарю вас за приглашение.
– Своим приглашением вы обязаны Николь. Она настаивала на вашем присутствии. Упорно настаивала, стоит заметить.
– Насколько мне известно, упорство – знаменитая черта семьи Аверлин. Видится мне, что юная леди Аверлин будет настолько же великолепной и стойкой женщиной, как и ее тетя, – с легким акцентом заговорил Рэйден и соблазнительно улыбнулся хозяйке дома.
Сдержанная стена, воздвигнутая этой женщиной, мгновенно рухнула под очарованием его лести. Она улыбнулась и кокетливо передернула плечами.
– Пожалуй, вы правы, лорд Кассерген, – согласилась она. – Надеюсь, вам понравится наше торжество.
– Оно понравится еще больше, если хозяйка не откажет мне в удовольствии потанцевать с ней.
Леди Бланш удивленно приподняла брови, но вежливую улыбку не спрятала.
– Не откажет, если вам хватит на это смелости, – с нескрываемым вызовом бросила она. – А теперь прошу меня извинить: мне следует поприветствовать и остальных гостей, чтобы мое длительное внимание к вам не послужило причиной их оскорбленности.
Легкой походкой она прошла мимо, бросив короткий и явно провокационный взгляд на Рэйдена.
– Не сомневайтесь, хватит, – ответил он ей.
Леди Аверлин хмыкнула и направилась к подошедшей пожилой паре.
– Павлин, – хихикнула Джоанна.
– Бесстыдник, – подхватил Леон и, не сдержавшись, закатил глаза.
– Для ревности нет повода, Леонетта. Это часть плана. В моем сердце есть место только для тебя и моей невежественной сестры, – усмехнулся Рэйден и последовал за лакеем, желающим провести их к бальному залу.
Леон настороженно взглянул на Джоанну. Он опасался, что девушка почует подвох, но та не повела и ухом. Все ее внимание было приковано к убранству пансиона.
Освещенные теплым светом коридоры привели их к бальному залу. В мраморных плитах блестели огни ламп и отражались высокие своды расписанного небесами потолка. Изысканная резьба покрывала стены и пилястры, а высокие окна и двери выводили на широкий балкон с видом на сад, которым всегда так хвалилась леди Аверлин. Гости оживленно беседовали друг с другом, распивая поданное лакеями шампанское, оркестр играл медленную ненавязчивую музыку.
Лишь заметив бесплатную выпивку, Рэйден тут же устремился к лакею и с вежливым кивком утащил с подноса бокал. Лакей поклонился и предложил его сестре попробовать напиток.
– Благодарю, – с вежливой улыбкой Джоанна взяла бокал.
Леон старался не выделяться и во всем подражать Кассергенам. Он тоже потянулся к подносу, но одернул руку, заметив неприязненный взгляд лакея. Тот узнал его и поспешил ретироваться, не желая обслуживать слугу, что по воле случая стал господином.
– Извините, – одернул его холодным тоном Рэйден, – мой друг хотел бы попробовать ваше восхитительное шампанское. Не откажите же ему в такой мелочи.
– Простите, господин, – испуганно засуетился лакей. – Я подумал, что молодой человек не желает…
– Ваша работа подавать напитки, а не думать, – сурово прервал его Рэйден.
Голубой глаз цвета льда потемнел синее морской пучины, ввергая лакея в неподдельный ужас. Тот мгновенно подскочил к Леону.
– Простите, господин, – извинился лакей и с мольбой посмотрел на юношу.
Если бы хозяйка узнала о таком неуважении к гостям, то он мог покинуть пансион без хорошей рекомендации и с черным билетом, после которого ни один богатый дом не посмел бы взять его в услужение.
– В этом нет вашей вины, – произнес Леон и принял бокал. – Благодарю.
Лакей поклонился и поспешил уйти к другим гостям, чтобы не нарваться на еще большую злость длинноволосого господина.
– Не стоит устраивать ругань с прислугой из-за пустяка, – попросил Леон и сделал глоток шампанского. – Ты можешь привлечь ненужное внимание.
– А тебе не стоит называть пренебрежительное отношение к себе пустяком, – парировал Рэйден. – Я понимаю, что ты и сам долгое время принадлежал к рядам прислуги, но это не значит, что им позволено относиться к тебе подобным образом.
– А мне кажется, что ты слишком много берешь на себя. – Внешне Леон был спокоен, но голос его разил подступающим негодованием. – Мне не нужна твоя помощь. Я не буду общаться с прислугой подобно тебе только из-за того, что являюсь гостем. Попрошу больше не встревать, лорд Кассерген.
Рэйден промолчал. Леон подумал, что из-за своей ограниченности ему просто нечего сказать, и допытываться не стал, отвернулся и принялся любоваться играющим в углу зала оркестром. Его волновала их музыка. При взгляде на скрипача в мыслях всплывал облик отца, играющего поздним вечером на старой скрипке для него с матерью. Им нравилось слушать его. Отец даже учил сына играть на этом элегантном инструменте, но Леон и вполовину не был так хорош. В его игре всегда не хватало чувственности. А после переезда в пансион он так ни разу и не взял скрипку в руки.
Вошла леди Аверлин, и разговоры мгновенно стихли. Все внимание приковалось к хозяйке пансиона, грациозно шествовавшей к центру зала. Она подала знак музыкантам, и те уверенно начали играть иную мелодию. Двери распахнулись, и в один шаг в темпе музыки зашли юноши и девушки, одетые в прекрасные белые одежды. Особенно выделялась девушка с убранными в прическу золотыми локонами, стоящая во главе колонны. Ее нежное шифоновое платье развевалось вслед за ней, а вышивка и каменья блестели в свете ламп, создавая нежную ауру. Словно сошедшая со страниц книги, Николь затмевала своей красотой всех остальных дам.
В центре колонны, ведя хорошенькую темноволосую девушку за руку, шагал Викери с гордо поднятым подбородком. Этот бал был уже вторым для него, и на этот раз он чувствовал себя уверенно. В теплом свете уложенные назад рыжие волосы пылали еще ярче, удачно выделяя его среди остальных учеников.
Похожие на плывущих по пруду лебедей, они прошли к центру зала, развернулись спинами друг к другу и поприветствовали гостей. Девушки изящно присели в реверансе, а юноши склонились в поклоне, после чего поменялись местами и сделали то же самое, чтобы почтить каждого присутствующего гостя, где бы он ни стоял. Повинуясь музыке, Николь приняла руку своего светловолосого партнера, а остальные, обойдя их по кругу, разошлись в разные стороны.
Наступило время первого танца. Белая перчатка Николь элегантно опустилась на плечо спутника, а его рука легла на ее талию. Он вел ее уверенно, она же следовала за ним кротко и грациозно, шагая на носочках. Весь зал затаил дыхание, наблюдая гармонию танца выпускника и девушки, впервые вышедшей в свет.
Лишь в середине вальса остальные ученики присоединились к ним, закружив синхронные хороводы. Никто не смел нарушить величественность момента. Лишь Рэйден, осмелевший или обнаглевший до глубины души, направился к хозяйке дома и в поклоне протянул руку.
– Леди Аверлин? – Он сделал небольшую паузу и поднял взгляд на хозяйку пансиона. – Не откажите мне в удовольствии потанцевать с вами.
– Мне льстит ваша смелость. – Женщина захлопнула веер и передала его одной из своих близких подруг.
– А мне ваша красота, – обольстительно улыбнулся Рэйден.
Леди Бланш не стала медлить с ответом. В ее возрасте это было уже неприлично. Она вложила свою ладонь в руку Рэйдена и с вежливой улыбкой позволила увести себя к остальным танцующим.
Следом за ними и другие гости набрались решимости. Мужчины стали один за другим приглашать дам и пускаться в водоворот вальсирующих пар. Лишь Джоанна с нетерпением выглядывала своего партнера, но никто не подходил. Появление необычных чужеземцев уже успело стать новостью на балу. Леон слышал, как дамы перешептывались за их спиной, а мужчины украдкой поглядывали на юную красавицу, но не решались подойти, опасаясь конфуза.
В расстроенных чувствах Джоанна поджала губы и опустила лицо. Она представляла это мгновение иначе.
– Леди Кассерген, окажете ли вы мне честь разделить с вами столь необыкновенный танец?
Джоанна воодушевленно подняла голову и увидела протянутую руку Леона. Он не любил танцевать, и она это знала, но он всем сердцем желал отблагодарить ее за поддержку и не мог оставить в такой момент стоять в одиночестве.
– А как же ваше неумение танцевать? – с хитринкой поинтересовалась она.
– Даже если я опозорюсь, то все подумают, что это от трепета перед красавицей. – С лукавой улыбкой он пожал плечами.
– Тогда… – Пальцы в бежевых перчатках легли в распахнутую ладонь. – Сочту за честь танцевать с вами, мистер Самаэлис.