Признаться, Леон никогда еще не чувствовал себя так свободно. Они кружились в вальсе, словно парили, подхваченные ветром. Звуки виолончели отзывались мурашками на коже, а скрипка цеплялась за струны души. Но все это меркло перед улыбкой Джоанны. Бессфера не могла сдержать смех счастья. Она крутилась так, что у любого могла закружиться голова. Музыка становилась все быстрее. Худые ножки в атласных бальных туфлях ни на мгновение не сбились с ритма, словно жили этим танцем. Лишь когда вальс закончился, Леон встретился с благодарными зелеными глазами и услышал тихое «спасибо», соскользнувшее с губ вслед за тяжелым выдохом.
Едва они успели вернуться к месту, где Джоанна оставила ридикюль и веер, как к ней подскочил юноша в белом фраке – один из учеников пансиона – и попросил составить компанию в следующем танце. Джоанна оставила Леону извиняющуюся улыбку и убежала с новым кавалером.
– Для человека, что спотыкается в танце о собственные ноги, ты неплохо двигался, – раздался веселый голос рядом с Леоном.
Викери подошел к нему и протянул руку для рукопожатия, как того требовал этикет, хотя оба они желали крепко обняться после долгой разлуки.
– А ты все по-прежнему идеален, – усмехнулся Леон. – Дамы глаз с тебя не сводят.
– Только не та, которой отдано мое сердце. – Викери с грустью бросил взгляд на Николь, ведущую беседу со своим партнером по танцу.
– Удивительно, что ты, наконец, нашел в себе смелость признаться в этом хотя бы передо мной. Так кто этот молодой господин?
– Льюис Дэвидсон – наследник судостроительной компании. Выпускник пансиона, подающий большие надежды, и завидный жених.
– Николь увлечена им, – подметил Самаэлис. – Не стоит ли и нам познакомиться с ним поближе?
– Не думаю, что это будет уместно… Николь способна постоять за себя, и наша опека ей ни к чему. Когда она будет готова, то сама изъявит желание нас познакомить.
– Видимо, уже готова, – похлопал его по плечу Леон. – Они идут к нам.
От услышанного Викери развернулся так быстро, что уже не успел скрыть своего удивления. Николь робкой поступью шла рядом с мистером Дэвидсоном в их сторону и посмеивалась над беседой. Каждый ее жест, каждый взмах веера говорил об исходящей симпатии, но Льюис был либо слеп, либо достаточно вежлив, чтобы не обращать на это внимания.
Остановившись перед ребятами, Николь приветливо улыбнулась и поспешила представить спутника.
– Приятно познакомиться. Леди Аверлин много рассказывала о вас. Признаться, мне и самому не терпелось познакомиться с вами.
Льюис производил весьма благоприятное впечатление. Он протянул руку сначала Викери, а потом Леону. Белые перчатки соприкоснулись в рукопожатии, и на мгновение у Леона потемнело в глазах. Во мраке воспоминаний перед ним пронеслись события жизни юного джентльмена: разговоры родителей, что настаивали на женитьбе, девушка, что туманила его разум своим существованием, помолвочное кольцо и неутихающий свадебный марш.
– Мистер Самаэлис, с вами все хорошо? – привел его в сознание взволнованный голос Льюиса. – Вы стали бледны.
– Бледность – естественное мое состояние, – нервно отшутился Леон, отпуская руку. – Но не стану отрицать. Танцы столь утомительны, что, вероятно, после первого же я должен отсидеться.
Краем глаза он приметил пораженные лица Николь и Викери и не обрадовался этому. Нехотя он заглянул туда, куда ему не следовало, узнал то, чего не стоило, и теперь испытывал жуткие угрызения совести.
– Да, балы – торжество, способное подкосить кого угодно, но не стоит переживать, мистер Самаэлис, это дело привычки, – рассмеялся Льюис. – Признаться, я немного испугался за вас. На мгновение мне показалось, что ваши глаза светятся. Наверное, я порядком перебрал с шампанским.
– Не стоит винить напиток в этом недоразумении, – продолжил выкручиваться Леон. – Мне нередко говорят подобное. С вами сыграл злую шутку свет, мистер Дэвидсон.
– Наверное, вы правы, – согласился Льюис и бросил взгляд на пары, возвращающиеся на свои места после танца. – Прошу меня простить. Мне нужно найти юную леди, которой я пообещал следующий танец. Если не возражаете, я с радостью продолжу нашу беседу чуть позже.
– Конечно, – поддержал Викери. – Не стоит заставлять даму ждать.
Льюис откланялся и скрылся в толпе, разыскивая взглядом свою следующую партнершу.
– Ты с ума сошел, Леон? – набросился на него Викери. – Ты мог раскрыть нас перед ним! Что, если бы он испугался и поднял крик?
– Но ничего же не произошло. – Леон виновато отвел глаза, притворяясь, что рассматривает гостей. – Это вышло случайно. У меня и в мыслях не было лезть в его голову.
– Что ты сделал? – прошипела Николь, выпрыгнув перед его лицом. – Не смей отворачиваться, Леон Самаэлис! Тебе хватило наглости копаться в чужом прошлом?
– Говорю же, не нарочно. Или я должен оправдываться за то, что не могу контролировать? – Разговор начинал переходить в перепалку. – Тебе напомнить, кто затопил ванную комнату пансиона?
Николь возмущенно открыла рот. На ее щеках вспыхнул румянец. Юная леди хотела ответить, но собрала все негодование и вылила на Леона осуждающим взглядом.
– Что у вас тут происходит? На вас начинают коситься.
К ним подошли Рэйден и Джоанна.
– Кое-кто ведет себя крайне нетактично, – не сдержалась Николь и хлопнула веером по ладони. – Прошу меня простить. Меня ждет джентльмен для обещанного танца.
И не дожидаясь ответа, она ушла, горделиво подняв подбородок.
– Что ты натворил? – поинтересовался Рэйден с неодобрением в голосе.
Леону надоело уверять всех в случайности произошедшего, и он честно признался:
– Использовал способность на ее кавалере.
– Ты этого хотел?
Леон покачал головой. Конечно же, он этого не хотел. Даже самые гнусные помыслы не заставили бы его ранить Николь.
– Я уверена, что все это лишь недоразумение, – высказалась Джоанна. – Я поговорю с ней. Николь поймет, что ты не имел корыстных умыслов, Леон.
В попытке приободрить бессфера мягко коснулась его плеча и затерялась в толпе, отправившись на поиски оскорбленной им странницы.
– Не хочу показаться излишне любопытным, но что ты увидел? – поинтересовался Рэйден, уверившись, что их не подслушивают.
Викери изобразил возмущение подобным вопросом, но не смог скрыть искреннего интереса, выдаваемого сверкающими глазами.
– У него есть невеста, – прояснил Леон и кивнул в сторону.
У противоположной стены бального зала, подобно изящной статуе, стояла юная леди в окружении вычурно одетых дам. Девушка чувствовала себя расслабленно, смеялась и обменивалась любезностями. Однако не было в ней той нежности и робости, что столь часто искали мужчины. Она являла собой образец броской и чувственной красоты. Пухлые губы, касающиеся края бокала, выглядели до дурноты соблазнительно. Разница в возрасте между ней и Николь была едва уловима, однако невеста Льюиса обладала иным, особым очарованием, отчего казалась старше и желаннее.
– Не стоит говорить об этом Николь, – вмешался Викери, схватив Леона за плечи. – Это не нашего ума дело, ясно тебе?
– Если она узнает слишком поздно, то это разобьет ей сердце, – скинул его руки Леон.
– Уже и так поздно. – Викери с тяжестью опустил взгляд. – Дадим им самим разобраться во всем.
– Хорошо.
Два часа танцев прошли почти незаметно. И хотя Леон большую часть времени простоял в стороне, потому что не имел бального списка и желания приглашать кого-либо из дам, все же он с живым любопытством наблюдал за другими парами. Их движения, быстрые и медленные, нежные и робкие, приводили его в восторг. Пару раз он даже ловил себя на зависти. Имей он чуть больше таланта и пластичности, то подобно им рассекал бы бальный зал и ловил восхищенные вздохи гостей.
Впрочем, он обзавелся временем, позволившим внимательнее рассмотреть своих спутников. Кассергены пользовались популярностью среди гостей. От желающих потанцевать у них не было отбоя, и нельзя было не порадоваться за Джоанну, улыбка с лица которой не исчезала ни на минуту. Молодые люди забывали слова при виде чужестранки, говорящей с легким восточным акцентом и неутомимо бросающейся в каждый танец. Ее спортивной подготовке можно было только позавидовать.
А вот ее брат не обладал подобным энтузиазмом, но и не отказывал дамам в желании потанцевать. Леон не был уверен, было ли это влияние способности странника или его природная харизма, но идеальная осанка и благородный вид определенно этому способствовали. Девушки скрывали за веерами жадные взгляды и ритмично вздымающуюся грудь, лишь бы не выдать своего низменного желания. Даже то, что в высших кругах называли уродством, юные леди посчитали за боевое увечье, и это делало ему честь. Правильно говорят, шрамы украшают мужчин.
В полночь всех гостей пригласили в обеденный зал. Намечался грандиозный ужин, после которого по плану Леон должен был затеряться в толпе и незаметно отправиться на улицу. Сделать это под пристальными взглядами лакеев представлялось почти невозможным, но юноша знал пару лазеек. Тем не менее сейчас его более всего занимал ужин.
Все столы были расставлены так, чтобы каждый из гостей был виден хозяйке дома. На белоснежных скатертях уже стояли яства, коих Леон никогда не видывал, и особенно пугало обилие столовых приборов из серебра. В жизни молодого человека всегда имелись лишь большая ложка, вилка и тупой нож, а здесь же их оказалось целых десять, так еще и четыре разных бокала в придачу.
– Леон? – тихо кашлянула Джоанна, сидящая по левую сторону. – Салфетка.
Придя в себя, Леон заметил, что другие гости уже подняли с тарелки хлопковую салфетку и положили на колени. Он последовал их примеру, стараясь не выдать своего волнения. Вскоре лакеи подали всем присутствующим первое блюдо. Суп выглядел весьма аппетитно. От одного только благоухания слюни собирались комком на языке, рискуя потечь прямо через закрытые губы.
– Ложка справа для супа, – подсказал Рэйден. – В остальном двигаешься от края к тарелке.