– Составишь компанию? – Он повернул голову и похлопал по пустому месту рядом с собой.
– Я собирался уходить. Не хотел тебя тревожить.
– Если бы не хотел, то не пошел бы за мной. – В голосе слышалась усталость.
Леон почувствовал укол вины и не посмел отказаться от предложения. Он устроился рядом со странником на полу и посмотрел на статую Троицы небесного суда. И от того, что каменное творение возвышалось над ними, Леону казалось, будто он сидит на скамье подсудимых, ожидая вынесения судьбоносного вердикта.
– Джоанна говорила, что ты не приходишь сюда.
– В тяжелые времена даже таким, как я, не помешает немного веры, – усмехнулся Рэйден. – А почему ты здесь? Я думал, что ты решил избегать моего общества.
– Это было в моих планах, – честно признался Леон, – но ты выглядел паршиво, и мне захотелось узнать почему.
– Спрашиваешь, как «друг», или как тот, кому действительно не безразлично мое состояние?
– Как друг, – мгновенно дал ответ Леон, но словил себя на мысли: «А так ли оно на самом деле?»
– Меня встревожило состояние Николь.
Судя по голосу, он не лгал.
– Ты знал, что такое может случиться? – поинтересовался Самаэлис.
– Да, – признался Рэйден. – Я предупреждал, но она настояла. Кто я такой, чтобы не уважать ее желания?
Между ними возникла пауза, но спустя минуту Леон нарушил ее.
– А если бы я спросил тебя, как человек, которому действительно не безразлично, ответ был бы таким же? – Он и сам не верил, что спрашивает подобное.
Рэйден не взглянул на него, лишь продолжал сверлить взглядом лики Троицы.
– Я не посмею лгать перед ними. Не будь твой вопрос порывом чрезмерного любопытства, мой ответ прозвучал бы иначе. Знаешь, про таких людей, как ты, в Энрии говорят: «Как только Солнце падает к ногам, Луна отводит взор, но стоит Солнцу уйти, как Луна тайком следует за ним».
Усмешка прозвучала гнетуще в эхе мастерской.
– И что это значит? – с хмурым недоумением поинтересовался Леон.
Рэйден оставил вопрос без ответа – решил, что ему следует самому найти разгадку – и перевел тему:
– Ты ведь знаешь легенду о том, что духи странников – это души погибших даймонов и сферонов, нашедших перерождение в телах смертных? – Леон кивнул. – Эта легенда отнюдь не вымысел. Когда ваши родители основали Орден Странника, они задались целью вернуть утраченную память прежних ипостасей, чтобы узнать, что на самом деле стало причиной их кончины. И они нашли способ: если выпустить дух странника, то тело способно будет принять божественное начало, сохранившееся в нем, и вновь переродить странника, вернув того в небесные чертоги в качестве новорожденного божества. Но не всякий мог выдержать перерождение. Люди теряли себя, столкнувшись с прошлым своего бога. Из-за накопленных духом обид и желания мести странники бросили вызов той, что была виновна в той трагедии.
– Ты говоришь об Эйрене?
– Раньше ее звали иначе…
Его голос задрожал от нахлынувших воспоминаний. Он поднялся и поманил Леона за собой вглубь мастерской. Там, в самом пыльном углу, заваленном деревянными коробками и инструментами, стояло еще одно изваяние, скрытое белыми полотнами. Вероятно, ни Джоанна, ни сам Рэйден долгие годы не решались подойти к нему.
Ткань упала на пол, подняв плотную волну пыли, и Леон увидел чарующей красоты юную воительницу. Она смотрела вдаль с непоколебимой решимостью, держа в облаченной в металлическую перчатку руке острое копье. Длинная коса спускалась до самого пояса, а голову венчала тиара, напоминающая своим видом рыцарский шлем. На лобной части украшения рельефом сияла остроконечная звезда. Леон опустил взгляд на основание статуи и увидел название на высшей энрийской речи: «Мариас – даймон победоносной звезды».
– Мариас была верна народу Элеттеля и попыталась остановить богов, когда они замыслили деяния против детей Создателя, но те ее не послушали. Увидев погрязший в крови и огне город, она впала в безумие. Своей ненавистью она сломала печати, наложенные на клинок, и, когда божества вернулись в небесные чертоги, исполнив наказ Верховной Амаймон, Мариас обрушила его мощь на всех, кто запятнал руки в крови ее людей. Как и было предначертано, лезвие познало слезы небожителей.
Пазл в голове Леона начал складываться. Теперь даже неуместная усмешка Рэйдена в тот день под старой ивой не казалась случайной. Он знал, что она осталась жива. Но почему же смолчал и решился рассказать об этом только сейчас?
– В наказание за содеянное Верховная Амаймон прокляла Мариас и обрекла на бессмертное скитание, а тела богов обратила в прах, смешав с кровью, оставшейся на клинке, и создала амоны, чтобы те стали проводниками их душ в тела смертных, дав им шанс на второе вознесение.
– То есть амон связывает смертное тело и душу божества, – Леон в задумчивости потер подбородок, – но что случится, если амон будет уничтожен?
– Боль от разрыва этой связи соразмерна с гибелью сфер, – ответил Рэйден. – Если амон будет уничтожен, то дух божества никогда не сможет переродиться вновь. Он исчезнет, когда смерть настигнет его последнего носителя. Эйрена узнала об этом. И когда странники, вернувшие себе память, рискнули отомстить, она убила их всех и уничтожила амоны, чтобы те не смогли вновь переродиться.
– Но зачем она это делает? – недоумевал Леон. – Разве мало тех жертв, что она принесла в чертогах богов?
– Эйрена свято верит в то, что боги – проклятие для людей, и сделает все, чтобы те никогда больше не стали властны над судьбами смертных. Такова ее клятва – даровать свободу роду человеческому.
– Но откуда ты все это знаешь?
– Я один из тех, кому вверено быть хранителем прошлого. Я помню свою первую ипостась, но был слаб, чтобы противостоять натиску Эйрены. Те, кто не желают признавать свое божественное начало, – не враги ей, но она убила тех, кто дорог мне, и потому она мой враг.
– Почему ты рассказал мне это?
Рэйден отвел взгляд от статуи Мариас и посмотрел на Леона:
– Увидев, как Николь использует свой дар для создания проводника, я испугался, что это пробудит в ней воспоминания. Если это случится, ее жизнь будет обречена на вечное бегство от псов Эйрены.
– Только если она решит принять судьбу даймона Кроцелл.
– Ты знаешь? – удивился странник.
Леон пожал плечами.
– Джоанна рассказала. Признаться, сначала я ей не поверил, но теперь… Сложно представить, что те, кто стоял во главе небесного суда, смогли отнять жизни у невинных.
– Троица небесного суда никогда не поднимала оружие на людей. Они поплатились за свое невмешательство. Кроцелл знала, что ее решение могло изменить судьбы всех, но посеяло бы раздор в небесном пантеоне и повлекло бы еще большее кровопролитие, и потому осталась безучастной. Мариас обвинила ее в бездействии, поэтому Кроцелл с достоинством приняла смерть от ее руки.
– А что же сфероны Роновери и Гастион? Как они погибли?
От упоминания этих имен Рэйден вздрогнул и опустил взгляд в пол.
– Роновери всегда был излишне верен Кроцелл. Даже тогда этот глупец не смог дать ей умереть одной. Роновери надеялся защитить ее от клинка своим телом, но тот пронзил их обоих. Впрочем, я не осуждаю его. Любой, чьи чувства были сильнее страха смерти, поступил бы так же. Но даже на смертном одре он не нашел в себе смелость признаться ей в любви.
Это было так похоже на Викери. И в той, и в этой жизни он бы, не думая, защитил Николь собой, но, обладая даром убеждения, не мог убедить себя признаться в чувствах, что давно теплились в его сердце.
– А Гастион? – не унимался Леон.
– Ты правда хочешь знать, как погибла твоя прошлая ипостась? – По лицу Рэйдена стало понятно, что он надеется услышать отрицательный ответ. Но Леон был непреклонен. Кассерген вздохнул и продолжил: – Как и Роновери, он был предан убеждениям Кроцелл. Обстоятельства его гибели мне неизвестны, но уверен, что он сам решился на это. Гастион был человеком с твердыми принципами.
– Стоит ли нам рассказать об этом остальным? – спросил Леон, осознавая, что принять столь трудное решение самостоятельно он не в силах.
– Мы расскажем, – кивнул Рэйден, – но не сейчас. Если Николь решит последовать пути Кроцелл и не вмешиваться в дела Эйрены, мы никогда не найдем клинок.
– Хорошо, – согласился Леон и протянул страннику руку. – Но как только клинок будет у нас, мы расскажем им правду и дадим самим сделать выбор. Я не хочу, чтобы они повторяли судьбу своих богов.
– Даю тебе слово. – Рэйден пожал его руку, скрепляя договор о молчании.
Глава 13. Бабочки на сожженных кораблях
К следующему утру все уже было готово к отбытию. Джоанна собрала в походную сумку все запасы еды, что были в доме, и заперла все окна и двери, чтобы в их отсутствие никто не посмел мародерствовать. Впрочем, ребята сомневались, что кто-нибудь вообще рискнул бы миновать пепелище, чтобы поживиться старьем в полуразрушенном особняке. Легенды, ходившие в городе о поместье Кронхилл, пугали даже тех, кто ни разу его не видел.
– А где Рэйден? – спросил Викери, запихивая в сумку Джоанны коробку со швейным набором.
Странник не попадался им на глаза с самого утра. Не то чтобы юношу волновало его отсутствие, но порядком раздражало то, что он даже не спустился, чтобы помочь им со сборами.
– Может, решил напиться перед «сухим законом»? – сострил Леон.
– Он отправился в город, чтобы арендовать нам лошадей, – пояснила Джоанна и спрятала в одном из карманов коробку с лекарственными травами, которые прикупила у Морбелля. – Впрочем, ты неплохо знаешь моего брата, – усмехнулась она. – Наверняка он уже успел припрятать флягу в своей сумке.
Скрип половиц прервал их смех. Держась за перила, к ним спустилась Николь. Ее кожа уже выглядела порозовевшей и здоровой, но все еще оставалась бледнее обычного.
– Почему вы не сказали мне, что уже собираете вещи? – с ходу возмутилась странница. – Я бы помогла.
– В этом не было нужды, – приобняла ее за плечи Джоанна. – А почему ты еще не переоделась? Не понравился наряд, который я подготовила?