Лошади ощущали беспокойство хозяев и все чаще останавливались, отказываясь идти сквозь густую чащу. Они мотали головами и громко ржали, упираясь копытами в землю.
– Оставим их тут, – вздохнул Рэйден и погладил коня по черной морде.
– Да как же мы их тут оставим? – возмутился Викери. – В лесу полно диких зверей. Сожрут ведь.
– Так не одних оставим же, дурень, – закатил глаз странник. – Присмотрят за ними.
– Мы посреди Диких Земель, Рэйден. Вряд ли тут сыщем одного из местных, что любезно согласится посторожить их.
– Они присмотрят.
Рэйден кивнул в сторону. Там, из-за деревьев на них глядели глаза цвета темной зелени. Сначала лесные жители осторожничали, скрывались, но после слов Рэйдена стали настороженно выползать из-под ветвей.
Первой к ним вышла босая девушка – вечная пленница юности и чарующей красоты. Кожа ее была загорелой, с зеленым отливом, уши длинные и острые. Волосы землистого цвета спускались на открытые плечи, а вместо одежды ее опутывали плотно сплетенные лозы и листья. Голову венчал венок из тонких корней.
– Дриады, – пораженно ахнула Николь.
Следом за первой дриадой показались и остальные. Они с опаской посматривали на гостей своего леса, не рискуя подходить ближе.
– Vare ûso asa, pueri Zagan?[25] – Дриада обратилась напрямую к Рэйдену.
– Teme angen invire mares a cuĺves mo Vepar[26], – спокойно ответил Кассерген на высшей энрийской речи.
Дриада с сомнением оглядела путников. Ничего нельзя было скрыть от лесных дев. Их глаза с большими зрачками видели истину даже в самых потаенных уголках души.
– Te inminäĺ manies[27], – решительно заявила она спустя минуту молчания.
– О чем они говорят? – тихо спросил Леон у Джоанны.
– Она согласилась отвести нас к сиренам, чтобы мы могли встретиться с Вепаром, – перевела полушепотом бессфера.
– Novu no torâes?[28] – продолжил говорить с дриадой Рэйден.
Дриада кивнула и подала знак остальным. Осторожность отпустила жителей леса, и те прошли мимо ребят, не обращая на них никакого внимания. Лошади испуганно взвизгнули при виде дикого народа, но дриады с нежностью обхватили их щеки и прижались лбами к мордам.
– Ofa gentaro[29], – зашептали они, и их шепот стал походить на шелест листьев – приятный и умиротворяющий.
Лошади присмирели и позволили увести себя в чащу, а оставшаяся дриада поманила путников.
– Asa no teka[30], – произнесла она и прыгнула в кусты.
Ребятам ничего не оставалось, как пойти за ней. Поспевать за лесной девой было сложно: она с легкостью перепрыгивала поваленные деревья, пробиралась через тесно стоящие стволы и ступала по покрытым мокрым мхом камням. На мгновение они даже потеряли ее из виду, так сильно та сливалась с окружением, но дриада вернулась и снова поманила за собой.
– Mares kö. Atu in asa, rantire[31], – остановилась дриада и закрутила головой.
И без перевода становилось понятно, что дальше она их не поведет. Опасно. Дриады не жаловали сирен. Они любили спокойствие в лесу, которое сирены вечно старались нарушить, заманивая местных жителей в свои путы.
– Она только что назвала тебя принцем? – удивленно вскинул брови Викери.
Он был единственным из присутствующих, кроме Кассергенов, кто связно разбирал высшую энрийскую речь, но на секунду засомневался в услышанном.
– Нет, она назвала меня придурком. Очень созвучные слова.
Дриада, услышав его ответ, оскорбленно поджала губы и вздернула подбородок, однако решила промолчать. Рэйден кивнул ей, и та покорно скрылась в густой листве.
– Даже дикий народ насквозь видит твою ушлую сущность, – довольно усмехнулся Викери и пошел в указанном дриадой направлении.
Чем дальше они продвигались, тем громче им слышалось чье-то завораживающее пение. От каждого слова дышать становилось все сложнее, но чары тянули их к Зарево-озеру. Остановив ребят, Джоанна достала из сумки пять пар скрученных тканевых комочков, пропитанных воском.
– Не спасет, но поможет здраво мыслить, – пояснила бессфера.
Ребята вставили их в уши, и наваждение поутихло. Теперь они едва слышали пение чудесных созданий и, собравшись с духом, решительно направились к проглядывающейся сквозь листву водной глади.
На берегу маленького озера, озаряемого лучами солнечного света, резвились прекрасные девы. От одного лишь взгляда на их нежную ровную кожу возникало непреодолимое желание прикоснуться и ощутить мягкость, подобную шелку. Соблазнительные алые губы манили впиться в них поцелуем, а яркий блеск в глазах не давал отвести взгляд. Даже в рыбьем хвосте нашлось свое притяжение: разноцветная чешуя ярко поблескивала и переливалась под солнечными лучами.
И все же Леон и Викери густо покраснели, завидев их обнаженные груди, едва прикрытые длинными волосами. Прежде им не доводилось видеть девичью наготу, и, хотя обоим было стыдно, отвести взгляд они не могли, как будто невидимая сила удерживала их в плену этого чарующего зрелища.
– Посмотрите, кого привело наше пение, – звонко воскликнула голубоглазая сирена на человеческом языке и хлопнула хвостом по воде. – Это же Рэйден Кассерген. Неужели не смог справиться с чувствами к нам после последней встречи и решил вернуться?
– А ты возмужал, – восхитилась сидящая на берегу темноволосая сирена и облизнула пухлые губы.
– А как похорошел! – довольно взвизгнула другая. – Люблю мужчин с увечьями. Они всегда такие хорошенькие!
– Не дождетесь, – пресек их восхваления Рэйден. – Мы пришли встретиться с вашим хозяином.
Сирены удивленно переглянулись.
– А с чего ты взял, что мы тебя к нему отведем? – закусила губу голубоглазая сирена. – В последний раз ваши странники нашей сестрице руки отрубили. Бедняжка до сих пор мучается.
– Мы обид не прощаем, Рэйден Кассерген, – поддержала подругу темноволосая сирена.
– Придется простить, – усмехнулся странник. – Дело касается небес.
– Ну, коли так… – задумчиво потерла округлый подбородок сирена, – то нам все равно. Небеса там, а мы здесь. Какое нам дело до других богов, кроме нашего?
– Уверены, что Вепар простит вам убийство тех, кто пришел за клинком «Слёзы небожителей»?
– Да как ты смеешь произносить имя Высшего бога с такой снисходительностью! – взвизгнула одна из сирен. – Мы принесем ему ваши разорванные тела!
– Ну же, спокойнее, Кейлани, – успокоила голубоглазая сирена и придержала подругу за плечо. – Мы отведем вас…
Она перебросилась с сестрами заговорщической ухмылкой.
– …если справитесь с нашими чарами и докажете, что достойны.
Их песня полилась словно сладкий мед, заставляя кровь бурлить в венах. Дышать стало так тяжело, что у ребят подкосились ноги. Самодельные беруши оказались бессильны перед чарами демониц. Глаза заволокло туманом. Все они видели лишь одно – прекрасных дев, что тянули к ним руки и звали за собой сладкими речами. Желание, оплетая жарким коконом, брало верх над разумом. В этом плену, сладостном и мучительном одновременно, они пытались сопротивляться: падали на колени и закрывали уши руками, но голос не утихал. Чем больше они противились чарам, тем сильнее обжигало тело нахлынувшим возбуждением.
Сдавив ладонями голову, Николь сражалась с воздействием чар, но продолжала крепко удерживать в мыслях то, что вычитала в книге: вода из русалочьего озера обладает силой, способной снять магический дурман. Она с горестью наблюдала за страданиями своих друзей, как они, стиснув зубы и кусая губы до крови, старались ослабить очарование сирен, прибегая к боли как к средству облегчения.
Странница отбросила страх и разжала уши. Очередная волна волшебной песни обрушилась на нее, словно ливень. Тем не менее она напрягла все тело и вытянула руку. Небесные руны заискрились на кончиках ее пальцев. Через мучительную боль Николь заставила себя сосредоточиться. Водный шар взлетел в воздух и понесся к ней. Сирены попытались его поймать, но тот прошел через их руки и ударил холодными каплями в лицо Николь, смывая волшебные путы. Долгожданный вдох свободы растекся прохладой по легким.
На дрожащих ногах Николь сделала пару шагов и вновь вскинула руки. Несколько водных шаров зависли над озером и, стремительно рванув вперед, обрушились на лица ребят.
– Кха-кха!.. Спасибо… Николь… – сквозь тяжесть проговорил Леон.
Он пробудился от чар, а вместе с ним пришла в себя и Джоанна. И только на Викери и Рэйдена русалочья вода не возымела эффекта. Они уже не кричали, не сопротивлялись. Магия, подобно невидимой цепи, тянула их на дно. Очарованные песней, они медленно шагали в руки собственной погибели.
– Освободите их! – испуганно закричала Николь.
– Мы не можем, – расхохоталась сирена и обратилась к очарованным юношам: – Защитите нас!
Повинуясь голосу, Викери и Рэйден извлекли из ножен мечи и нацелили на друзей. Ни один мускул не дрогнул на их лицах. Им было совершенно безразлично, кто стоит перед ними; единственным оставшимся в них желанием являлось подчинение чужой воле.
– Что нам делать? – Николь отступила и выставила перед собой короткий клинок. – Они убьют нас!
– Русалочья вода снимает чары только с тех, кто не влюблен. – Джоанна ударила кнутом перед ногами брата. – Есть еще идеи?
– Поцелуй возлюбленного снимает чары, – ответил Леон и, заслоняя собой Николь, парировал удар Викери.
– Викери говорил, что влюблен, – вспомнила Николь и тут же раздосадовано добавила: – Но та девушка, должно быть, в Англии. Может, есть другие способы?
– Николь, перестань закрывать глаза на очевидное! – зарычал Леон и пнул Викери в живот. – Ты – та девушка!
Николь словно ударило под дых. Новость окатила ее подобно ледяному дождю. Как она могла не замечать этого раньше? Викери ведь всегда был добр к ней, оберегал, как младшую сестру, не позволял себе лишнего. И в ту ночь он так искренне говорил с ней о чувствах… Он говорил о чувствах к ней. Он видел, как она влюблялась, как страдала, и все равно молчал о боли, что испытывал сам, о боли, которую причиняла ему она.