– Сегодня особенный день для нашего храма, – ответила на вопрос Николь жрица. – Когда луна набирает свою силу, мы проводим ритуал, что помогает нам услышать веления прародителей. Этой истине мы следуем до следующей полной луны.
Она открыла дверь и пропустила гостей в комнату.
– А можем ли мы присутствовать? – невзначай поинтересовался Рэйден и прикинулся, что с интересом осматривает простенькую комнатушку.
– Ритуал – это таинство нашего храма. Только жрецы храма могут присутствовать при нем. Могу ли я просить новых богов не покидать комнату до восхода?
– Мы не посмеем пренебречь гостеприимством, – уверил ее Рэйден.
Жрица расплылась в довольной улыбке.
– Желают ли боги отведать еду нашего храма?
– Да, если вас не затруднит, – кивнул Леон, и жрица скрылась за дверью. Когда ее шаги стихли, странник плюхнулся на кровать и обвел взглядом друзей: – Предполагаю, что нам следует наведаться на это священнодействие.
– Дождемся ночи, – согласился Рэйден.
Как и было оговорено, ребята дождались глубокой ночи. К этому часу коридоры храма совсем опустели, и странники смогли беспрепятственно покинуть свои покои.
– Разделимся, – предложил Рэйден. – Рыжик и Черешенка отправятся в дальнюю часть храма, мы с Леоном наведаемся на божественный праздник, а Нери…
– Я буду искать странников, – решительно заявила сирена. – Если они их похищают, то должны и где-то удерживать. Возможно, под храмом есть темница или пыточная.
От одной мысли, что странников могли держать в храме как преступников, становилось не по себе. Но предположение оказалось дельным. Ребята договорились встретиться в назначенный час за стенами храма и разошлись в разные стороны.
Пустующие коридоры, освещаемые лишь тусклым светом догорающих свечей, наводили ужас. Каждый шорох порождал эхо, заставляющее озираться по сторонам. Николь и Викери пробирались на цыпочках. От переполняющего страха стук сердца звучал в ушах, а в каждой тени и в каждой настенной фреске начинало мерещиться нечто мрачное. Даже улыбчивые лики богов искажались до такой степени, что казались демонами из самой преисподней. Они смотрели на ребят нарисованными глазами и насмехались над их желанием идти на верную гибель.
Викери шагал впереди. За широкой спиной Николь чувствовала себя более спокойно, и все же не выпускала его ладонь из своей. И хотя страннику тоже было не по себе от их вылазки, он хранил сосредоточенное выражение лица и крепко сжимал ее руку, ощущая, как подрагивают тонкие пальцы.
Эхо донесло до них тихий скрежет по каменному полу, и странники испуганно прижались спинами к стене. Звук становился все громче, пока не затих прямо перед ними. Два черных круглых глаза уставились с любопытством. Николь всеми силами попыталась сдержать вопль, заметив маленькое существо с грязной серой шерстью и длинным волосатым хвостом.
Крыса заскрежетала длинными желтыми зубами, и Николь, выпучив глаза, сильнее вжалась в стену, но дальше уже было некуда. Она открыла рот и тяжело вдохнула пыльный воздух, сражаясь с подкатывающей к горлу паникой. Воображение рисовало яркие образы того, как это маленькое чудовище вместе со своими собратьями прогрызает зубами и раздирает когтями человеческую плоть, а по грязной морде стекает кровавая слизь. Страх готовился вырваться из легких громким визгом. Но не успел…
Викери зажал ей рот ладонью и закрыл собой от крысы. Спокойная синева его глаз заставила юную Аверлин немного успокоиться. Странник шаркнул ногой по полу, и перепуганный зверек бросился прочь по коридору.
– Я в порядке, – облегченно выдохнула Николь.
Это определенно не было правдой, но странница чувствовала вину за поднятый переполох и посеянную в друге тревогу.
В конце коридора Викери заметил открытую дверь. Замок был выломан – кто-то явно сильно торопился ее открыть. Уверившись, что Николь идет рядом, Викери стал спускаться по лестнице, подсвечивая ступени слабым сиянием небесных рун. Воздух тяготел смрадным запахом крысиного помета и мочи, от которого начинали слезиться глаза.
Викери спрыгнул с последней ступени и подал руку Николь, помогая спуститься. Дальше туннели освещались горящими на стенах факелами. Огонь на пропитанных маслом кусках ткани подрагивал то ли от прохладного ветра, гуляющего по коридорам подвала, то ли от стекающих по стенам влажных капель.
Странники стали пробираться дальше. Эхо в туннелях подхватывало каждый звук, заставляя сердце пускаться вскачь от малейшего шороха. Все отчетливее начинали слышаться тихие стоны и голоса. Остановив Николь взмахом руки, Викери выглянул за угол и тут же испуганно спрятался обратно. Кажется, он заметил ярко-красные одеяния жрецов. Но шагов слышно не было. Прижавшись грудью к стене, он неторопливо высунулся вновь.
Жрецов было двое. Один сидел развалясь на дубовом стуле, а второй лежал на холодном полу, угодив лицом в лужу, и Викери, злорадно усмехнувшись, понадеялся, чтобы эта лужа оказалась крысиной уриной. Однако странным казалось то, что ни один ни другой не проявляли признаков жизни.
Викери подошел ближе и ударом ноги перевернул лежащего на полу жреца на спину. Судя по ритмично вздымающейся груди, тот был еще жив, но едва мог шевелиться. Опухший язык вываливался из открытого рта, а остекленевшие глаза уставились в потолок.
«Вряд ли в холоде туннелей он протянет долго», – сделал безжалостный вывод странник.
Наплевав на то, что станет с этими душегубами, Викери перешагнул через жреца и осторожно пошел на звук звенящих цепей. Николь поплелась следом.
Коридор привел их в темницу. Три маленькие комнаты, замурованные крепкими решетками, содержали измученных жаждой людей. Они сидели с поджатыми ногами на примятом сене и обессиленно прижимались к каменным стенам. Глаза были пусты, без просвета какой-либо надежды. Казалось, они смирились со своим отчаянием и неминуемой судьбой, что вела их к гибели. В камерах стояла невыносимая вонь от грязных тел и пропитанных мочой подстилок. От приличных одежд на заключенных остались лишь рваные испачканные кровью тряпки.
Послышались твердые быстрые шаги. Викери рефлекторно выставил руку, закрывая Николь, и поднял перед собой меч, готовый встретить противника решительным ударом.
– Опусти оружие, охотник, – насмешливо бросила Нери, выходя из-за угла. – Это всего лишь я.
– Нери, – облегченно выдохнул Викери и спрятал меч в ножны. – Что ты здесь делаешь?
– Я нашла темницу и освобождаю похищенных странников. – Она потрясла тяжелой связкой ключей. – А что здесь делаете вы?
– Наверное, то же самое, – пожал плечами Вик.
Нери отворила одну из камер и вошла внутрь. На полу сидели двое странников в серых лохмотьях. Они даже не пошевелились, когда сирена присела на корточки перед ними, но стоило ей прикоснуться к тяжелым цепям кандалов, сковывающих их ноги, как те в ужасе дернулись и отползли, прижимаясь дрожащими телами к стене. Стало понятно: их запугивали и мучили многие дни, уничтожая в сознании готовность оказать сопротивление. Теперь они походили на скулящих псов, боявшихся кнута хозяина, даже когда тот не держал его в руках.
– Мы пришли вам помочь, – успокоила их она, глядя в глаза.
Странники молча кивнули и позволили ей расстегнуть кандалы. Чары сирены заставляли их безоговорочно доверять красивой незнакомке.
– Почему вас заперли здесь? – спросила Нери.
– Мы не знаем, – сухим голосом выдавила женщина лет тридцати. – Мы лишь попросили у них приют на ночь, а утром уже очутились здесь.
– Они опоили нас чем-то, – прохрипел мужчина рядом с ней и тут же закашлялся в прижатые к губам ладони.
Подхватив обоих под руки, Нери помогла им выйти из камеры и, передав заботу о них Николь и Викери, открыла следующую. Там были еще три человека. Последняя камера оказалась пуста, но судя по деревянной миске с недоеденной кашей, совсем недавно кого-то в ней все же держали.
– Там был Кэвши, – ответила одна из заключенных. – Он уже был здесь, когда нас заперли, а сегодня вечером его увели.
Она надрывно закашляла и согнулась пополам, но мужчина рядом придержал ее за талию и не дал упасть.
– Те, кого жрецы уводили, больше не возвращались, – мрачно пояснил он.
Ответ напрашивался сам собой: Кэвши уже мертв, но крохотная надежда его вызволить все еще теплилась.
– Я выведу их за город, – заявила Нери ребятам, – а вы разыщите Кэвши. Но если окажетесь в опасности – бегите. Возможно, он уже не жилец, а вам пока собственная жизнь пригодится.
Викери и Николь кивнули и побежали к дверям, ведущим на первый этаж. Взрослого мужчину тащить на плечах тяжело. Наверняка рядом с темницей где-то должна быть комната, куда увели обессиленного странника.
Они забежали за угол еще одного коридора и сразу увидели приоткрытую дверь, из щели которой мерцал яркий золотой свет. Ребята подкрались ближе и заглянули в комнату.
Это оказалась мастерская. Повсюду лежали кисти, инструменты, на стенах висели маски, но то, что по-настоящему ввергало в шок, – это бледный человек, лежащий на высоком дубовом столе. Большая часть тела была скрыта плотной хлопковой тканью, на лице сохла белая густая масса, а на плече… на плече темнело коричневое родимое пятно.
«Странник!» – ужаснулась Николь и зажала рот.
Она пораженно отступила, но каблук ботинка зацепился за неровную кладку пола, и эхо от шарканья подошвы гулом разнеслось по коридору. Викери схватил ее за плечи и прижал к стене. Но было уже поздно. Жрец услышал шум из коридора и отложил инструменты.
– Кто здесь? – спросил он, выходя в коридор.
Викери, не раздумывая, выпрыгнул перед ним и схватил за шею. Пальцы вжались в горло жреца, не давая тому закричать.
– Молчи, – холодно приказал он, и обжигающие пламенем рун пальцы еще сильнее сжали гортань жреца.
Глаза его остекленели, и руки безвольно повисли вдоль тела, внемля приказу. Викери втолкнул его обратно в мастерскую, словно безвольную куклу, и захлопнул дверь на щеколду. Нежданные гости им были ни к чему.