— На квитанции список продуктов, написанный твоей рукой.
— Я не знаю, откуда взялась на корабле эта квитанция. Зачем мне список продуктов на корабле?
— Хорошо, не нервничай. Давай вернемся в тот злополучный вечер, когда убили Василя. Только, пожалуйста, ничего от нас не утаивай.
— Рассказывать особенно нечего. В одиннадцать вечера я вышла из каюты, хотела подышать свежим воздухом… и нос к носу в коридоре столкнулась с Радой. Зацепились. Она мне сказала, что отец Василя умер, оставив своему сыну огромное состояние. Только ему! О Лиле даже не вспомнил! — Оксана выплеснула наружу обиду и замолчала.
— И что ты сделала? — подтолкнула ее к откровенности я.
— Ничего. Сначала хотела пойти поговорить с Василем, но где бы я его искала? Потом решила не связываться с этим подонком. Когда я на него рассчитывала? Только на себя! Я немного успокоилась — проживем и без дедушкиных миллионов — постояла на палубе и пошла к себе. Попыталась уснуть, но мысленно то и дело возвращалась к разговору с Радой. Так в постели и провалялась до вашего прихода.
— И не выходила?
— Нет! Хотите, на иконе поклянусь?
— Не надо, мы и так тебе верим. Но ты должна понять, что тебя крупно подставили. Если бы Рада пришла в полицию и потребовала завести дело, у тебя были бы большие неприятности.
— А я, по-вашему, не понимаю? Уже за спиной шушукаются. Вышла за хлебом в магазин — спину взглядами прожгли. За два дня никто по телефону не позвонил, а раньше он ни на минуту не замолкал.
В эту минуту раздалась телефонная мелодия. Правда, звонил не Оксанин телефон, а мой мобильный. Я взглянула на экран.
— Алина, звонок с твоего телефона, — удивилась я.
— Степа звонит. Я же ей свой оставила, — сообразила Алина и выхватила у меня телефон. — Да, Степочка. Как ты себя чувствуешь?
Я прильнула ближе к Алине, чтобы слышать Степу.
— Буду краткой. В больницу привезли Зосю. У девочки те же симптомы, что и у меня. Лежит в соседней палате. Ирина сейчас дежурит подле нее.
— Что, так плохо?
— Немного полегче. Сразу привезли и положили под капельницу.
— Кто привез? Бабушка?
— Рада. Ира видела, когда та с врачом разговаривала. Она и сейчас здесь, мечется перед дверью в отделение: внутрь ее не пускают. Волнуется, естественно.
— А диагноз какой Зосе поставили? Тоже отравление грибочками?
— Нет. Зося выпила якобы успокоительное лекарство, которое на деле оказалось препаратом, сильно понижающим давление. Я слабо ориентируюсь в лекарствах, поэтому не могу точно назвать, — извиняющимся голосом доложила Степа.
— Интересно, а симптомы, ты говоришь, одни и те же? Вот что, Степа, ты нас жди, мы скоро будем. — Алина вернула мне телефон. — Слышала?
— Да. Едем! — я без лишних слов схватила сумку и направилась к выходу.
Алина, ничего не объясняя Оксане, последовала за мной.
— А что случилось? — спросила Оксана, провожая нас удивленным взглядом. Сидели, сидели, потом им вдруг приспичило куда-то бежать.
— Зосю привезли в реанимацию, — бросила на ходу Алина и вышла из комнаты.
Преодолев со спринтерской скоростью расстояние от гостиницы до больницы, мы были у Степы уже через пятнадцать минут. Дежурная медсестра, не та, что сидела на посту вчера, попробовала не впустить нас в отделение, но Алина смело отодвинула ее рукой.
— Нам можно, заведующий отделением разрешил, мы в третью палату к Стефании Куликовой. Если есть время, сходите и спросите у него сами.
У медсестры, которая до нашего появления с воодушевлением вязала носок, очевидно, времени было в обрез, и потому она лишь отступила в сторону. Пожав плечами, она прокомментировала наш визит:
— Ходят тут всякие.
Степа выглядела гораздо лучше, чем вчера. С лица почти сошел голубоватый оттенок, заблестели глаза и губы набрали розовый цвет — вчера они были цвета фиалки. Она сидела в постели и перелистывала журнал.
— Так быстро? Я вас ждала минут через сорок, — обрадовалась она нашему появлению.
— Не до прогулок медленным шагом. Что с Зосей? Надеюсь, ее жизнь вне опасности?
— Жду, когда вернется Ириша. Она сейчас у Зоси. Там вообще все врачи собрались.
— Так плохо?
— Нет, со мной они больше возились, — не без гордости сообщила Степа. — Меня вообще привезли без сознания, а Зося немного разговаривает, то есть не в полной отключке.
— Зачем же они все там?
— Отделение рассчитано на двадцать коек. Сейчас в отделении пять пациентов, включая меня и Зосю. Трех человек готовят к выписке. Как бы это глупо ни звучало, а для этого отделения каждый пациент в радость. Вот они и собрались все вокруг Зоси, чтобы не потерять квалификацию. Да вы не бойтесь, спасут девочку. Тут хорошие врачи. Меня с того света вытянули и ее вылечат. Что у вас новенького?
— Новенького много чего. Слушай, — стала я рассказывать о нашей поездке в Дрогобыч и незаконченном разговоре с Оксаной.
— Ну надо же! — воскликнула Степа, дослушав мой доклад до конца. — Все как в книге! Все думают, что главную героиню к убийству бывшего возлюбленного подтолкнула ревность и обида, а оказалось, что все упирается в деньги, большие деньги.
— Степа, вот ты сейчас о чем? — не поняла подругу Алина.
— Я? Об Агате Кристи. «Смерть на Ниле» помните?
— И ты думаешь, что Оксана прирезала Василия? Из-за денег?
— Нет, — мотнула головой Степа. — Я думаю вот о чем. Рада при первой возможности обвиняет Оксану, на всех углах кричит, что та убийца. При этом в полицию идти не спешит. Почему? Ну раскиньте мозгами!
— Я могла бы предположить, что она отводит подозрения от себя, — продолжила я Степину мысль. — У Василия много недостатков. Признаюсь, когда он жил с Оксаной, я с трудом его терпела. И у Рады могли открыться на мужа глаза. Могла разлюбить, мог надоесть. Собралась с ним расстаться, а тут — бац, а он, оказывается, богатый наследник. Кто ж выбросит мешок с деньгами на улицу? Только не Рада. Ее голову посетила шальная мысль. А что, если стать богатой вдовой? — я перевела дух и продолжила: — Все вроде бы складно, если бы не одно «но». У Рады не было никакого резона убивать Василя, пока тот не вступил в права наследования. И Зосю Василь не успел удочерить — следовательно, ей деньги Степана не достанутся. Рада вообще никто для Степана. Получается, что Раде в первую очередь не выгодна была смерть Василя.
— А если она беременна? — осенило Алину. — Помнишь, Дарья Михайловна говорила, что ее дочь хочет иметь от Василия ребенка?
— Тогда кое-какой мотив вырисовывается, — согласилась я. — Но опять-таки, существует риск, что ребенок не родится или родится мертвым. Нет, Рада не стала бы рисковать такими деньгами.
— Пожалуй, ты права, Рада Василия не убивала, — согласилась со мной Степа.
— А тебя, Степа, ей ничто не мешало отравить, — оживилась Алина. — Суди сама. Она встретила тебя как претендентку на наследство. Ты о деньгах Степана понятия не имела, а Рада знала, что при отсутствии Василя ты главный наследник.
— Надо поговорить с врачами, узнать, какое лекарство пила Зося, — предложила я. — Похоже, что тебя, Степочка, отравили отнюдь не грибами, а этим лекарством.
— Я не пила никаких таблеток.
— Рада могла тебе в еду подсыпать.
— Получается, что она и родную дочь хотела отравить? — задумалась Степа. — Я как-то не верю.
— Нам бы прорваться к Зосе, — решительно сказала я. — Ты говорила, что она в сознании?
— Не я, Ириша сказала.
Ириша как будто ждала, когда о ней пойдет речь. Дверь легонько скрипнула, ненамного приоткрылась, и миниатюрное создание просочилось в палату.
— Ириша! — Степины губы непроизвольно растянулись в улыбке. — Рассказывай, как там девочка. Врачи ушли?
— Ушли. Все с ней будет в порядке. Вовремя привезли, вовремя промыли желудок, поставили капельницу. Сейчас она спит. Врачи ушли. Петр Сильвестрович вообще уехал. Его во Львов вызвали на совещание.
— Кто у нее сейчас? — спросила я.
— Никого.
— А матери разрешили быть в палате?
— Не может она.
— Как так не может? Дочь в реанимации, а у нее времени нет?
— Она так переживала, так переживала, — вздохнула девушка, для пущей убедительности сделав доверительное лицо. — Ей стало плохо, и ее увели то ли кардиологию, то ли гинекологию.
— Кардиологию или гинекологию? Интересно, — Алина переглянулась со мной. — А как бы точнее знать?
— Надо у нашей дежурной медсестры спросить — она ее сопровождала.
— Ирочка, надо сделать так, чтобы хоть ненадолго можно было пройти в палату к Зосе, — сложив ладони лодочкой, заискивающе попросила я.
— Если только после шести вечера, — замялась девушка, — когда один дежурный врач останется. Сегодня Сергеев дежурит, с ним можно договориться.
— Замолви за нас словечко.
— Ладно. Его и просить не надо. Если никого не привезут, он из ординаторской и не выйдет.
Я посмотрела на часы, которые показывали без четверти четыре:
— Степа, мы сейчас уйдем, а к шести вернемся. Что тебе принести?
Степа доверчиво посмотрела на Иришу.
— Можно?
— Можно. Несите кефир, йогурты. Неплохо бы легкий куриный бульон.
— Бульон сварить не успеем, а кефиром мы тебя завалим, — пообещала Алина.
Дежурная медсестра смерила нас недовольным взглядом, что-то буркнула себе под нос и опять уткнулась в вязание. Очевидно, она относила себя к категории тех людей, которые призваны навести в стране порядок. А если все будут шастать туда-сюда, например, в стерильные помещения — какой тут будет порядок?
— Вы нас извините, пожалуйста, что мы вас отвлекаем, — нарочито вежливо начала Алина. Медсестра лишь настороженно на нас взглянула и поджала губы. Моя подруга, проигнорировав реакцию медсестрички, продолжила: — Но у нас к вам несколько вопросов.
— Все вопросы к заведующему отделением, — процедила она и с нескрываемой радостью добавила: — Завтра к девяти приходите.
— Нет, вы нам ответите сегодня, — меняя интонацию, предупредила Алина.