— Так почему ты улетел, не сказав мне куда? Разве ты не понимаешь, как это бездумно и жестоко по отношению ко мне?
— Я знал, что ты не захочешь поехать со мной... Мне нужна была информация...
— Но ты получил ее в письме. Я прочла его вчера ночью.
— Я хотел увидеть это место... людей...
Хотя Лизу до сих пор трясло, она решила, что он привел достаточно уважительную причину, и постаралась пока закрыть тему.
Дойдя до машины, она спросила у Дэвида, не хочет ли тот сесть за руль, но он покачал головой и скользнул на пассажирское сиденье. Обойдя машину с другой стороны, Лиза уселась, бросила сумочку под ноги Дэвиду и собиралась было завести мотор, как вдруг услышала голос Дэвида.
— Катрина бы поняла, — сказал он.
Чувствуя себя так, будто ей засадили кулаком в живот, Лиза повернулась к мужу.
— Ну извини, я не Катрина, — сказала она, едва сдерживая гнев. — Но я стараюсь изо всех сил, и, честно говоря, от тебя помощи мало. — Слезы начали жечь глаза, когда ее захлестнул новый прилив ярости и отчаяния. — Как ты мог сказать мне такое? — закричала она. — Если бы ты знал, как я волновалась, и Майлз тоже! Мы с ума сходили, пытаясь тебя разыскать, а Тони уже почти садился в чертов самолет, когда ты наконец соизволил хоть кому-то позвонить. Неужели ты не понимаешь, как всем нам тяжело? Ты не один такой несчастный. Мы все переживаем это вместе с тобой, потому что ты нам дорог и мы не хотим тебя потерять. И уж точно не так, как ты, похоже, задумал.
Глядя прямо перед собой, Дэвид сказал:
— Значит, лучше превратиться в овощ, лишенный восприятия, памяти и всего, что делает человеческую жизнь ценной?
— Я не об этом говорю. Я понимаю, почему ты хочешь уйти на своих условиях, клянусь, понимаю, но срываться вот так... эгоистично и поспешно. Не прошло и двух месяцев, как тебе поставили диагноз...
— Но мы не знаем, сколько еще времени... Я должен сделать это, пока еще способен.
— У нас не настолько мало времени. Нам нужно все обсудить, удостовериться, что это верное решение... А Розалинд? Ты подумал, как бы ей стало больно, узнай она, где ты был?
Отвернувшись, Дэвид сказал:
— Я не могу спорить с тобой сейчас.
Поскольку Лизе тоже не хотелось продолжать этот разговор, она взяла мужа за руки и поцеловала его в щеку.
— Я люблю тебя, — тихо проговорила она, — и не хочу...
— Кто такой Тони? — спросил он.
Вспомнив о том, что говорила, Лиза внутренне сжалась и стала заводить мотор в надежде, что Дэвид не станет допытываться.
Когда они выехали на М-4, он повторил вопрос.
— Тони Соммервиль, — лаконично ответила Лиза.
— Я его знаю?
— Нет.
— Так почему он?..
— Я позвонила ему вчера вечером, потому что он был первым...
Как она может сказать Дэвиду, что ее бывший вернулся на позицию первого человека, к которому ей захотелось обратиться в критическую минуту?
— Я думала, что он сумеет тебя остановить.
— Но кто?..
— Это мужчина, с которым я была, пока не встретилась с тобой.
Дэвид долгое время ничего не говорил, а потом достал блокнот и попросил ее произнести по буквам: «Соммервиль».
ГЛАВА 22
В канун Рождества Дэвид сообщил Лизе, что на следующий день поедет обедать к Розалинд.
— Я вернусь к ужину, — заверил он, — но...
— Ни за что! — гневно перебила Лиза. — Это первое Рождество, которое мы встречаем как муж и жена, так что ни черта я не позволю тебе бросать меня одну.
Он замялся.
— Я же сказал, что вернусь...
— А я сказала нет. Моя мать и племянница улетели в Австралию, а все друзья уже имеют к этому времени другие планы... В любом случае об этом не может быть и речи. Я хочу провести Рождество с тобой, здесь, в нашем новом доме, под нашей замечательной елочкой... — Слезы туманили ей глаза, еще больше распаляя гнев. Стукнув кулаком по столешнице, она крикнула: — Не могу поверить, что ты ставишь ее на первое место. Я твоя жена, черт побери! Мое мнение не в счет?
— Разумеется, я считаюсь с твоим мнением, и это... Я не ставлю ее на первое место. Мне нужно быть с вами обеими, и я не вижу другого способа этого добиться.
Несмотря на то, каким растерянным и беспомощным выглядел Дэвид, а может, именно поэтому, Лиза вскипела еще больше.
— Мы праздновали бы все вместе, — выпалила она, — стукни ты своим чертовым кулаком и запрети ей тобою командовать.
— Она моя дочь, — тихо проговорил он. — Я должен уделять ей время.
— Тогда сходи к ней на день рождественских подарков[38]. А еще лучше пригласи ее сюда и заставь со мной поговорить, потому что нам — тебе — нельзя так дальше жить. Это безумие, абсурд, и боюсь, что мое терпение скоро лопнет.
Приложив к голове руку, Дэвид сказал:
— Я знаю, ты права, но... Мне по-прежнему кажется, что она еще не готова к этому. Она бывает очень... Я не хочу, чтобы она обидела тебя.
Лизу трясло от ярости.
— И сделаешь это за нее, бросив меня завтра одну, — взвыла она, — в то время как за ее столом будет тетя, двоюродный брат, сын и бог знает кто еще?
— Ди улетела в Испанию с Уиллсом и... его девушкой. — Умоляя взглядом о понимании, он сказал: — Я съезжу буквально на пару часиков и попытаюсь убедить ее, что нам нужно собраться всем вместе.
Лизе хотелось сражаться и победить, заставить Дэвида понять, что это неверное решение, но она вдруг почувствовала себя слишком обессиленной, чтобы продолжать.
— Разговор еще не окончен, — зло предупредила она и, схватив телефон, побежала наверх, чтобы закрыться в спальне.
Она знала, что физически слабой и излишне эмоциональной ее делает непрерывное напряжение от всего происходящего, но это знание не помогало ей перебороть себя. Она даже подумывала над тем, чтобы сходить к врачу и попросить какой-нибудь тоник, который вернул бы ее телу энергию, а та, в свою очередь, могла бы поднять ее дух. Но в последнее время она была так занята, пытаясь реализовать новую благотворительную идею Дэвида, впитывая всю доступную информацию о том, как ей поддерживать их обоих в грядущие недели, месяцы и годы, и придумывая романтическое Рождество à deux [39], что у нее не было времени записаться на прием. Может быть, она все-таки пойдет к врачу после праздников. А пока что черта с два она позволит Розалинд пройтись каленым железом по ее планам на завтра. Вполне возможно, что это последнее Рождество, когда Дэвид будет в таком хорошем состоянии. Лиза не предполагала, что он деградирует настолько быстро, но кто знает? В любом случае никто не отменял того факта, что для них как для семейной пары это первое Рождество и первое Рождество в этом доме, который она так замечательно украсила. Так что в ее желании провести его с Дэвидом не может быть ничего неумеренного и эгоистичного, особенно если учесть, что он и так был в полном распоряжении Розалинд последние двадцать или даже больше рождественских праздников подряд.
К тому времени как Дэвид поднялся в спальню, Лиза настолько крепко уснула, что заметила его только ближе к утру, когда проснулась и увидела, что он лежит рядом и смотрит в темноту.
Не сразу вспомнив, что они поссорились, Лиза протянула руку к его лицу.
— С тобой все в порядке? — пролепетала она.
— Да, все нормально, — прошептал Дэвид, приподнимая руку, чтобы Лиза придвинулась ближе. Когда она устроилась у него на плече, он поцеловал ее в лоб и сказал: — Спи, спи.
Хотя Лиза видела, что Дэвид расстроен и встревожен, и вспомнила, что сама была тому причиной, ее веки были такими тяжелыми, а усталость такой темной и непобедимой, что, не сумев произнести больше ни слова, она опять провалилась в забытье.
Проснувшись утром, Лиза по-прежнему чувствовала себя усталой, а все тело так разболелось, что подняться с постели казалось непосильной задачей. Когда она все-таки попыталась встать, голова закружилась так сильно, что на какой-то ужасный миг ей показалось, что она упадет в обморок. Потом, осознав, что горло печет, а голова пульсирует болью, Лиза повалилась обратно на подушки и подтянула пуховое одеяло к подбородку. Она понятия не имела, который час и где может быть Дэвид, но сейчас у нее не было сил даже думать об этом. Ей лишь хотелось провалиться обратно в сон.
Когда она проснулась в следующий раз, Дэвид сидел на краю кровати, полностью одетый. В лице его читалось беспокойство.
— Ты в порядке? — ласково спросил он. — Я пытался разбудить тебя, но ты спала как убитая.
— Кажется, у меня грипп, — прохрипела она.
Он кивнул, соглашаясь.
— Принести тебе что-нибудь? — предложил он.
Она покачала головой.
— Который час?
— Почти полдень.
Изумившись, она повернулась и посмотрела на часы.
— С Рождеством, — с улыбкой шепнул Дэвид.
Почувствовав, как жжет в груди от воспоминаний о вчерашнем дне, Лиза спросила:
— Ты все-таки едешь к Розалинд?
— Да, но...
Она подняла руку.
— Я не хочу слушать твоих оправданий, — хрипло сказала она. — Сегодня твое место здесь, со мной, а не с ней. Ты можешь поехать туда завтра или послезавтра...
— Она ждет меня сейчас.
— И мы, разумеется, не можем ее подвести, верно? — бросила она в ответ, и больное горло только усилило горечь ее слов.
— Я вернусь к шести, — пообещал Дэвид.
— К шести! — попыталась выкрикнуть она. — Я думала, ты собирался туда на пару часов, и, если ты не заметил, я не очень хорошо себя чувствую.
Дэвид выглядел должным образом виноватым.
— Тебе нужно поспать, — сказал он, — ты даже не заметишь, что меня нет.
— Замечу, и шесть часов это слишком долго.
Дэвид вздохнул и сказал:
— Мы вряд ли сядем за стол раньше трех, и не могу же я сразу, как поедим, встать и уйти.
Когда Лиза осознала, что если Дэвид поест так поздно, то будет напрасной тратой времени стаскивать себя с кровати и готовить что-то к е