Наконец подъехал микроавтобус, и она села на пассажирское место.
– Куда мы едем? – спросила Меган.
– В место рядом с берегом, – неопределенно ответил Манни. – Это недалеко.
– Как Махмуд туда попал? – нахмурилась она. – Он ведь живет в городе.
– Он всех знает, – ответил Манни. – Он ездит куда хочет.
Она откинулась на спинку сиденья и обвела взглядом окрестности. Лагерь был расположен на грунтовой дороге, которая опоясывала аэропорт, как беговая дорожка. Они обогнули конец взлетно-посадочной полосы и миновали кладбище ржавеющих машин, многие из которых были искорежены взрывами. Через некоторое время они повернули и стали подниматься на холм через густые кусты. Когда заросли остались позади, перед ними раскинулась бескрайняя синь океана. На вершине холма с двумя складными стульями в руках стоял человек. Высокий и статный, с выкрашенной хной бородой и в солнцезащитных очках.
Манни остановился.
– Буду ждать здесь, – сказал он.
Когда Меган вышла из микроавтобуса, мужчина в темных очках тонко улыбнулся ей.
– Я Махмуд. Вы не принесли с собой какое-нибудь записывающее устройство?
Меган покачала головой. Это было одно из главных условий, поставленных им перед встречей.
– Хорошо. Потому что этого разговора не было. Я не знаю вас, а вы не знаете меня. Я здесь только из уважения к Исмаилу и его отцу. – Он протянул руку. – Идемте. Тут недалеко есть место, где мы можем поговорить.
Он провел ее по каменистой осыпи к выступающей в море коралловой косе. Там мужчина расставил стулья и жестом предложил ей садиться.
– Если бы мы встретились в Момбасе, я бы предложил вам чаю. Здесь придется довольствоваться видом.
– Он прекрасен, – призналась Меган, глядя, как волны разбиваются о берег, вздымая высокие облака брызг. – Скажу честно, я такого не ожидала.
Он кивнул:
– Вы, американцы, думая о Сомали, представляете себе «Падение черного ястреба»[44], пиратов, голодающих детей и «Шабааб». Ваш взгляд неполон.
«Интересное вступление», – подумала она.
– И чего не хватает в этой картине?
Махмуд посмотрел на нее с искренним чувством:
– Нас. Обычных сомалийцев. И нашего прошлого. Этот город когда-то считался жемчужиной Индийского океана. У нас были рестораны и кинотеатры, стадионы и величественные здания, стоявшие сотни лет. Когда-нибудь он снова станет жемчужиной.
Она прищурилась:
– Не хочу показаться грубой, но новости не обнадеживают.
Он сел поудобнее.
– Да. Масс-медиа интересно, только когда взрываются бомбы. Они не говорят о детях, играющих на улицах, учителях, обучающих их английскому и информатике, о людях из диаспоры, которые возвращаются домой и начинают вести дела здесь. Могадишо похож на феникса, возрождающегося из пепла.
– Я разговаривала с Фарахом в Миннеаполисе. Он был настроен не так оптимистично.
Махмуд поднял брови:
– Фарах сделал своим домом Соединенные Штаты. Он не будет строить будущее этой страны. Его будут строить такие люди, как мой брат Адан.
Она возразила как можно более деликатно:
– Но Адан мертв, его убили те же самые безумцы, которые взрывают себя на улицах.
Он устремил на нее проницательный взгляд:
– Адан пошел на большой риск, но его смерть, можно сказать, была победой. Он говорил это много раз: зло нельзя победить, не выставив его на свет. Нападение на его школу сорвало маску с «Шабааб» намного эффективнее, чем любые его доводы.
– Сомневаюсь, что его жена и дети смотрят на это так же, – ровным голосом возразила Меган.
Махмуд посмотрел в море. Когда он снова заговорил, голос его звучал более чем искренне:
– У каждой победы есть цена. Этому нас учит история. Ни одну цель нельзя отстоять, не принеся жертву. И порой – как ни больно это признавать – эту цену приходится платить кровью.
Меган поморщилась: «Если спросить боевиков, убивших Адана, не сомневаюсь, что они скажут то же самое». Но мысли свои она оставила при себе.
– После нападения к вам приходила Хадиджа. Что вы ей сказали?
– Посоветовал немедленно уехать из страны. У нее есть двоюродные братья в Найроби. Она могла бы остановиться у них и попросить там убежища, как они с Аданом сделали, когда началась война. Еще я посоветовал ей не искать детей. Родители, которые пытаются договориться с «Шабааб», почти всегда погибают. – Он немного помолчал. – После этого я о ней ничего не слышал. Не знаю, что с ней произошло.
Меган внимательно наблюдала за его лицом, рассказывая ему новости:
– Она в Кении. Я встречалась с ней в прошлом месяце.
Его рот приоткрылся от изумления:
– Хадиджа жива?
– Работает медсестрой в Дадаабе, – пояснила Меган и сообщила подробности.
Он развел руками:
– Пожалуй, я не удивлен. Ее отец всегда был обо мне невысокого мнения.
– Вы пробовали разыскать детей? – спросила Меган.
Махмуд кивнул:
– Исмаила и Юсуфа найти было несложно. Они присоединились к отряду, который отправился на юг, в Кисмайо, где вступил в бой с «Хизбул Ислам» за контроль над портом. После этого «Шабааб» сосредоточила своих бойцов у Могадишо и начала операцию в священный месяц рамадан. Юсуф был убит в том бою. Тогда же Исмаил сбежал.
Меган подалась вперед:
– Вы знаете, куда он пошел после этого?
– Да, – сухо произнес Махмуд. – Он пришел ко мне.
Она улыбнулась. «Я надеялась, что вы так ответите».
– Расскажите, как это произошло.
Он поведал все как было, без прикрас. Исмаил пришел к нему ночью, обойдя его телохранителей и перепрыгнув через стену, окружающую гостинцу. Махмуда разбудил тихий стук в дверь. Поскольку в городе шел бой, он ожидал увидеть начальника своей охраны, но вместо этого в коттедж ввалился Исмаил, грязный, весь в крови, и начал бормотать что-то невнятное про Юсуфа. Махмуд его отмыл, успокоил и постепенно выведал, что произошло.
Их отряд выдвинулся на позиции АМИСОМ на дороге Мака аль Мукарама, соединяющей аэропорт с городом. Им пришлось противостоять танкам, имея лишь минометы и АК-47. Исмаил укрылся за каким-то джипом, пытаясь уберечь Юсуфа от гибели. Но один из выпущенных танками снарядов упал рядом с их укрытием. Исмаил потерял сознание от взрывной волны. Придя в себя, он увидел брата, лежащего рядом, от его головы почти ничего не осталось.
Слушая, Меган пыталась отделить историю Исмаила от своей собственной, но оказалось, что это невозможно. Представляя Юсуфа, она видела Кайла. Меган отвернулась от Махмуда и посмотрела на море, негодуя на мир, который безнаказанно пожирает детей. Она вдруг с новой силой ощутила единодушие с Исмаилом. Да, она всей душой чувствовала, что так правильно, что это гуманно, хотя и понимала, насколько это опасно. Чтобы спасти его от иглы со смертельным ядом, она должна была оставаться объективной. И она останется! Она сдержит свои душевные порывы. Но она будет драться за него так, как не дралась никогда раньше.
– Что вы делали после того, как приняли его к себе? – спросила она.
– Он оставался у меня три дня, – ответил Махмуд. – Я рассказал ему о матери, дал одежду и мобильный телефон. Потом вывез из города. Мне было известно только одно безопасное место. Километрах в двадцати отсюда есть лагерь для вынужденных переселенцев доктора Хавы Абди и ее дочерей. Я оставил его там с деньгами, чтобы он купил билет на автобус до Кении.
– После этого вы о нем слышали?
Махмуд медленно покачал головой:
– До вашего звонка – нет.
В первый раз она уловила фальшивую нотку в его голосе.
– Он не пытался связаться с вами? – уточнила она, внимательно глядя на него.
Его лицо осталось непроницаемым.
– Нет.
– Вы не догадываетесь, как или почему он занялся пиратством?
– Он был не в себе, когда пришел ко мне. Я не знаю, что творилось у него в голове.
«Я думаю, что вы мне лжете, только доказать этого не могу», – промелькнуло у нее в голове.
– А кто-нибудь может это знать?
Махмуд пожал плечами:
– Вероятно, кто-нибудь у Хавы Абди. У них офис в Найроби. Можете наведаться туда, когда вернетесь.
Меган медленно вздохнула, понимая, к чему может привести ее следующий шаг.
– Вы сказали, деревня всего в двадцати километрах отсюда. Отвезете меня туда?
Махмуд рассмеялся, но как-то неестественно.
– Моя охрана на это не согласится.
– Почему?
Он снял очки и пристально посмотрел на нее.
– Госпожа Деррик, возрождение, о котором я вам рассказывал, происходит только в Могадишо. В сельских районах власть по-прежнему принадлежит «Шабааб». Если вы высунете нос из города, самое большее через сорок пять минут они придут за вами.
Воспоминания водопадом обрушились на Меган. Гуманитарные работники, похищенные в Дадаабе, и операция «котиков» по их освобождению; незнакомец, позвонивший ей в самолете и расспрашивавший о ее планах; гуляющее по Интернету видео обезглавливания Ника Берга в Ираке. Меган не сомневалась, что Махмуд прав, говоря об опасности, но она не могла вернуться, не узнав правду. Исмаил гнил в камере, ему грозила смертная казнь за тяжкое убийство. Если он примкнул к пиратам исключительно ради денег, жюри, скорее всего, отдаст его палачу. Но если его заманили или как-нибудь принудили это сделать, можно было рассчитывать на снисхождение.
– Кто-нибудь может меня туда доставить? – спросила она.
Махмуд взглянул на нее как на сумасшедшую.
– Вы это серьезно?
Она молча смотрела на него.
Наконец он вздохнул.
– Если уж вам так хочется попасть туда, поговорите с кем-нибудь в АМИСОМ.
Ясмин
Наджиб вернулся домой по пыльной дороге через две недели после смерти Фатумы и ребенка. Жители деревни приветствовали его боевой внедорожник на улицах не потому, что любили его. Они знали, что он может с ними сделать, если решит, что они настроены против него. Если его люди поймают кого-нибудь жующим