Солнце помогло ей найти ориентир на юго-западе – далекий платан. Сосредоточив взгляд на дереве, она двинулась к нему. Первая миля далась ей с трудом, на второй дела пошли лучше, а на третьей она уже шла своим обычным шагом. От голода у нее сводило желудок, но она, не обращая внимания на неприятные ощущения, приближалась к цели. Расстояние до платана она преодолела за час, потом выбрала следующий ориентир. Так она продвигалась до захода солнца, а потом шла, ориентируясь по звездам, пока луна не достигла зенита. В конце концов она растянулась на твердой земле и заснула.
На следующий день она едва сумела встать. Боль словно окружила ее густым облаком, душила ее, когда она пыталась двигаться. Стиснув зубы, Ясмин все же поднялась, сбросив с себя оковы голода и усталости. Она сделала глоток воды и зашагала вперед, набирая скорость. Часы сменяли друг друга без счета. У нее больше не было сил, чтобы разговаривать с собой. Ее разум превратился в воздушный шарик, плавающий от одного чувственного впечатления к другому. Иногда, чтобы приободриться, она читала строки из Корана.
В полдень Ясмин остановилась на отдых и заснула. Проснувшись вечером, она приложила горлышко кувшина к губам и утолила жажду. Лишь после этого до ее сознания дошло: день закончился, а дождь так и не пошел. На самом деле дождя не было уже полтора дня. Она потрясла кувшин и услышал плеск воды на донышке. Без еды можно протянуть, но без воды… Отчаяние начало подкрадываться к ней, как продолжавшие преследовать ее стервятники. «Аллах, ты завел меня так далеко только для того, чтобы я здесь умерла?» – подумала она.
Внезапно ее охватило желание прочитать молитву магриб. За время путешествия ее набожность ослабла. Молитвы она поначалу читала не вовремя, а потом и вовсе стала пропускать. Взяв в пригоршню воды из грязной лужи, она омыла ею руки и лицо, как предписывает обычай. Потом произнесла такбир и трижды встала, опустилась на колени, простерлась вперед и села. После этого она произнесла свою просьбу: «Пожалуйста, приведи меня домой к матери и брату. Они – все, что у меня осталось».
Затем она снова заснула.
В следующий раз, когда она открыла глаза, уже рассвело. Она заставила себя подняться, утолила жажду остатками воды и пустилась в путь. Почти все утро ноги повиновались ее воле, но потом она споткнулся о камень и упала лицом на землю. Она с трудом встала и, спотыкаясь, пошла дальше, однако вскоре упала снова. Сидя в тени куста и потирая ушибы, она смотрела на яркое небо, лишенное облаков.
«Встань! – приказала она себе. – Иди дальше!» И она сделала это: шла вперед еще час, пока не упала опять и уже не нашла сил подняться. Нечеловеческая усталость закрыла ей веки, и она погрузилась в полудрему.
Наконец в отдалении раздался какой-то звук, похожий на работу мотора, который то стихал, то опять появлялся. После этого прошло некоторое время, и она услышала другой звук, похожий на хруст гравия. По ней скользнула тень, и она услышала крик. Ясмин была настолько истощена, что не испытывала страха, только тупые толчки беспокойства. Она почувствовала, что ее подняли и поместили в кузов пикапа. Ее окружали люди в военной форме. «“Шабааб”, – подумала она. – Это конец».
Пикап двинулся вперед, и прошло еще некоторое время. Кто-то приложил флягу к ее губам и смочил их водой. Она слышала какие-то слова, но ничего не понимала. Вскоре пикап остановился, чьи-то руки опять подняли ее и отнесли в тень. Тени стали кружиться вокруг нее, касаясь ее ног и рук. Она открыла глаза, чтобы посмотреть, что происходит, и заметила размытое красное пятно – головной платок. «Кто это?» – подумала она, ничего не понимая. А потом женский голос шепнул ей на ухо:
– Ясмин, я здесь. Все будет хорошо.
Ясмин открыла глаза шире и всмотрелась в самое красивое лицо из всех, какие когда-либо видела. Она беззвучно произнесла это слово раз, второй, пока наконец не обрела голос:
– Хooйo.
Это была Хадиджа.
VIВозрождение
Я пребывал упорно в вере Тому, кто арфой песнь выводит, Что человек подняться может Над мертвым «я» к высокой сфере[51].
Пол
Пол припарковался возле кипарисовой аллеи и секунду сидел в машине, глядя на дом. Он до сих пор не знал, что и думать о приглашении Ванессы. Оно свалилось на него как гром среди ясного неба, когда неделю назад она позвонила ему и спросила, не хочет ли он провести с ними пикник и поплавать по Чесапику. Вопрос его так огорошил, что он даже не ответил сразу.
Годами он избегал личных отношений с семьями заложников. Эмоциональная динамика в такого рода отношениях непредсказуема, прошлое постоянно маячит фоном, а у него имелись определенные обязательства перед Бюро, которые иногда вступали в конфликт с пожеланиями семьи. Однако в случае с Паркерами он оказался втянут в их орбиту не зависящими от него обстоятельствами, и между ними установилась связь, которую он не мог просто так взять и разорвать, даже если бы хотел, – а ему этого совсем не хотелось. Он ощущал необычную духовную близость с Квентином, а еще желание его защитить. А Ванесса была… Она была… Он не хотел об этом думать.
– Есть повод? – спросил он наконец.
– Ничего формального, – ответила она.
– Это идея Квентина?
Она вздохнула.
– Он хочет вспомнить, что произошло. Думает, если услышит ваш голос, это поможет. – И быстро прибавила: – Но это не единственная причина. Еще он хочет послушать, как вы играете.
– А вы? – спросил Пол. – Что вы об этом думаете?
Ее голос смягчился:
– Я бы тоже хотела послушать, как вы играете.
Несколько дней он пытался забыть эти слова. Они ничего не значили; они не могли ничего значить. Просто у нее остались хорошие воспоминания о произведении, которое он исполнил, и о том, как на это откликнулся Квентин, ничего больше. Но что-то внутри него не хотело отпускать ее голос. Играя Шопена в ее гостиной, он испытал одно из самых трогательных переживаний в своей жизни.
Наконец он оставил машину и пошел к двери. Она встретила его в прихожей, в сандалиях, брюках капри и темно-синем свитере с точками, напоминающими звезды. Волосы ее были собраны сзади в хвостик.
– Пол, – улыбнулась она, – входите. Квентин и Ариадна готовят яхту. Хотите чего-нибудь выпить? Вода, лимонад, кофе?
– Нет, спасибо, – сказал он, следуя за ней в гостиную и любуясь древней картой Рима на стене. – Отличная карта. Никогда раньше такой не видел.
Она подошла к нему.
– Дэниел увлекался картами. – Она посмотрела на него. – Должна вас предупредить: Квентин не любит двигатели. Нам придется отдаться на милость ветра.
Он рассмеялся, стараясь не думать о том, как привлекательно она выглядит.
– Я только за. Моя сестра говорит, что я не умею расслабляться.
Ванесса тепло улыбнулась.
– Я знаю, что вы имеете в виду. – Она взяла со стула ветровку и забросила ее себе на плечо. – Идемте. Я хочу вас кое с кем познакомить.
Они вышли через заднюю дверь, и он увидел человека с седыми волосами, который возился с грилем у бассейна.
– Тед, – сказала Ванесса, – это Пол Деррик. Тед – мой отчим и наш шеф-повар. Он готовит лучшую вырезку на восточном побережье.
– Кто-то же должен думать и о еде, – с улыбкой сказал Тед, разглядывая Пола. – Не поймите меня неправильно, но вы не похожи на федерала.
Пол ухмыльнулся.
– Никто мне еще такого не говорил.
– Ух ты, да у вас и чувство юмора есть! Нужно будет проверить ваш жетон, прежде чем я отпущу вас с моей дочерью. – Тед улыбнулся. – На воду, я имею в виду.
Пол посмотрел на Ванессу и увидел, что она покраснела. «Вот черт. Значит, мне не показалось. Нужно продержаться этот день. А потом можно будет уйти красиво».
– Счастливого пути, – сказал Тед, держа лопатку для мяса. – Нагуляйте себе аппетит.
– Извините за это, – шепнула Ванесса, когда они двинулись к реке. – У него что на уме, то и на языке.
– Мне это нравится, – ответил Пол. – Я знаю свое место.
Он вдохнул душистый воздух, наполненный ароматами леса и моря. Погода стояла великолепная – семьдесят пять градусов[52], безупречно чистое небо, ветер не сильный, но достаточно мощный, чтобы наполнить паруса. Он увидел Ариадну в кокпите «Относительности», она была в рубашке с длинным рукавом и джинсовых шортах. Квентин стоял на причале в ветровке, шортах и кедах-топсайдерах и выглядел как заправский яхтсмен. На глазах у Пола он передал Ариадне переносной холодильник, даже не покачнувшись.
– Он неплохо справляется, – заметил Пол.
Ванесса тихо рассмеялась.
– Просто удивительно, на что способны девушки.
Помедлив, Пол задал вопрос, который вдруг возник у него в голове:
– Не хочу выпытывать, но он говорит о будущем? Собирается поступать в колледж?
Ванесса кивнула:
– Сейчас он оканчивает заочные курсы, которые проходил на «Возрождении». Мы подадим заявку в колледж осенью.
– Он будет на год старше остальных, – сказал Пол.
– Я думаю, для него это и хорошо. Ариадна собирается поступать с ним. Они будут подрабатывать, путешествовать и в колледж хотят ходить вместе.
Пол остановился.
– Похоже, они серьезно настроены.
Ванесса пожала плечами:
– Я поначалу относилась к этому скептически, но теперь нет. Она – лучшее из всего, что с ним когда-либо случалось. Не знаю, как долго это у них продлится, но сейчас для него это настоящий дар.
Пол посмотрел ей в глаза:
– А мне нравится такой взгляд.
Она снова улыбнулась:
– Я стараюсь. Вы не единственный, кому нужно научиться расслабляться.
Тридцать минут спустя они выплыли из устья реки Северн в сине-серые объятия залива. Квентин стоял у руля, руки его лежали на штурвале, и Ариадна суетилась с парусами и канатами у него за спиной. Пол сидел с Ванессой в тени защитного экрана и потягивал «Хайнекен». С алкоголем в крови ему было проще расслабиться.