Баррингтон высказал возражение, и Меган сказала: «Я снимаю вопрос».
– Капитан, – продолжила она, – верно ли, что до того, как ваша команда отправилась в Индийский океан, Белый дом просил ФБР отправить вам в помощь группу переговорщиков, чтобы освободить Дэниела и Квентина Паркеров, не подвергая их опасности?
Редман кивнул:
– Да, это так.
Меган развела руками, подчеркивая очевидность своих слов:
– Вам известно, что главный переговорщик, отправленный на «Геттисберг», Пол Деррик, имеет больше опыта в деле международных похищений, чем кто бы то ни было в американском правительстве?
Пальцы Редмана пришли в беспокойное движение.
– Я этого не знал. Но, как вы сказали, его прислали консультантом. Белый дом назначил мою команду ответственной за задание.
Меган посмотрела на него невинным взглядом.
– То есть вы хотите сказать, что не были обязаны прислушиваться к советам Пола Деррика? Он мог их давать, но вы имели право их игнорировать?
Редман вздохнул, пытаясь не выказать недовольство.
– Деррик не входил в число моих командиров. Я ценил его мнение, но не всегда с ним соглашался.
«Прекрасно, – подумала Меган. – Продолжайте в том же духе».
– Давайте поговорим о ваших приказах. Кто сказал вам, что нельзя допустить, чтобы пираты отправили Дэниела и Квентина Паркеров в Сомали?
Редман пожал печами:
– Я получал приказы командования. Больше я ничего не знаю.
– Вам этот приказ показался разумным?
– Разумеется! – вспыхнув, произнес командир «морских котиков». – Если бы мы позволили пиратам высадить Паркеров на сушу, они достигли бы своей цели. Америка не заинтересована в том, чтобы те, кто захватывает заложников, побеждали, госпожа Деррик. Другим странам, возможно, все равно, но для нас это важно.
Меган подняла брови:
– Значит, у вас была цель – не дать пиратам победить?
Редман пронзил ее злым взглядом.
– Передо мной стояла задача обеспечить безопасное освобождение заложников. Мне приходилось работать в определенных условиях. Но эти условия не были моей целью.
– Да, конечно, – как бы между прочим произнесла Меган. – Но это было не военное задание? Пираты не считаются террористами или воюющей стороной.
Редман нетерпеливо поерзал на стуле.
– Они угрожали оружием двум американским мореходам. Мы относились к ним как к воюющей против нас стороне. Тут долгая история, госпожа Деррик. В старину на флоте пиратов называли hostis humani generis – враги рода человеческого.
«Туше», – подумала Меган. Замечание было справедливым, но она продолжала на него давить:
– Если они были воюющей стороной, почему вам не разрешили использовать против них оружие?
Редман заколебался, чувствуя подвох, но не зная, как его обойти.
– Тактические действия всегда несут риск. Мы не хотели подвергать опасности заложников.
Меган посмотрела на присяжных и увидела, что их внимание приковано к разговору.
– То есть вам было приказано вести переговоры с пиратами, верно?
– Да, – согласился Редман.
Меган озадаченно сдвинула брови:
– Позвольте внести ясность. Правительство поручает элитному отряду «морских котиков», людям, натренированным вести боевые действия, вести переговоры с захватчиками заложников, а людям, натренированным вести переговоры, отводит роль советников. Вы можете это объяснить?
– В случаях захвата заложников всегда есть вероятность тактических действий. Поэтому нам и поручили это дело. Но Пол Деррик вел переговоры под моим надзором.
Меган покинула подиум и подошла к скамье свидетелей.
– Давайте вернемся к переговорам. Вы не доверяли Исмаилу, да? Думали, что он будет действовать вероломно.
Редман подался вперед:
– Видите ли, я никогда не доверяю тем, кто приставляет оружие к головам невинных людей.
– Именно. В ваших глазах он был противником, представителем воюющей стороны, а не партнером по разрешению конфликта.
– Простите, но я повторюсь: я не воспринимаю тех, кто захватывает заложников, как своих партнеров. Исмаил мешал мне выполнить задание.
Меган скептически склонила голову:
– При таком отношении трудно вести переговоры, не так ли? Если, конечно, не считать, что только другая сторона должна идти на уступки.
Командиру «морских котиков» не удалось скрыть своей брезгливости:
– Госпожа Деррик, мы неоднократно давали Исмаилу возможность отпустить заложников и вернуться в Сомали. Он не захотел иметь с нами дело.
– Пол Деррик в этом с вами не согласился, верно? – стояла на своем Меган. – Он считал, что Исмаил не нарушает достигнутые договоренности. Именно поэтому он настоял, вопреки вашим возражениям, на том, чтобы правительство разрешило Исмаилу вести переговоры с родственниками заложников напрямую.
Редман пожал плечами:
– Я уже говорил, мы с агентом Дерриком не всегда соглашались. Подобные сценарии очень изменчивы и развиваются очень быстро. В данном случае люди из моего руководства встали на его сторону. Но не все вышло так, как он хотел. Ваш клиент в конце нас предал.
Меган стояла не шевелясь, взвешивая свои возможные шаги. Вопрос, который ей хотелось задать, мог спровоцировать настоящий взрыв. Однако, если ее задумка сработает, шип сомнения может так глубоко впиться в разум присяжных, что они посмотрят на Исмаила новыми глазами. И она решила идти ва-банк.
– А разве на самом деле все было не наоборот? – тихо спросила она. – Разве это не вы предали его?
Глаза Редмана вспыхнули яростным огнем.
– Как вы смеете? – прорычал он. – Да я всю жизнь свою посвятил защите свободы. Ваш клиент – бандит и убийца. Он пообещал нам, что отпустит заложников, когда получит деньги. Деньги он получил, но никого не отпустил. Когда мы потребовали, чтобы он выполнил обещание, он хладнокровно расстрелял заложников. Ваше обвинение не просто лживое, это позор для всей системы правосудия, которую, по вашим словам, вы представляете.
Меган приблизилась к нему на шаг.
– Но вы передвинули корабль, капитан. Вы передвинули корабль, не сообщив ему об этом, когда он пересчитывал деньги.
У Редмана задергался кончик носа.
– Близость корабля не имела к сделке никакого отношения. Реакция вашего клиента была необоснованной. Он просто увидел в этом предлог, чтобы не выполнить обещание.
Меган это не смутило.
– Верно ли, что Пол Деррик советовал вам не передвигать корабль?
Нос Редмана задергался сильнее.
– Да, он мне это советовал.
– Самый опытный переговорщик в Соединенных Штатах просит вас не передвигать корабль, а вы игнорируете его совет, так?
Взгляд Редмана наполнился ненавистью.
– В моем представлении было необходимо дать понять пиратам, что не они тут главные.
Меган заговорила чуть тише:
– Но верно ли, что вы были там главными? Они удерживали заложников, и вы не могли до них добраться.
В следующую секунду Редман взорвался:
– Мы все держали в своих руках! У нас были самолеты, вертолеты, снайперы, лодки и военный корабль водоизмещением в десять тысяч тонн. Мы давали им шанс закончить это дело по-хорошему. Но они выбрали плохой вариант.
Этого взрыва Меган и ждала. Следующий ее удар был направлен в самое уязвимое место:
– Пол Деррик предвидел, что все закончится этим, не так ли? Он говорил вам, что заложникам угрожает опасность, и вы не обратили внимания на его слова во второй раз.
Секунду казалось, что сейчас последует новый взрыв, но Редман сумел сдержать чувства:
– Госпожа Деррик, мне все равно, что вы думаете обо мне. Я бы отдал свою жизнь, чтобы спасти Дэниела и Квентина Паркеров. Мы находились в четырех милях от берега Сомали и двигались в сторону Могадишо. У нас не было времени. Пираты нарушили обещание. Я был вынужден действовать.
Ответ был хороший. Лучше, чем ожидала Меган. Но этого было недостаточно, чтобы его спасти.
– Да, – сказала она. – Только вы сделали неправильный выбор.
После перерыва Клайд Баррингтон вызвал Маса. Судебный пристав ввел пирата в зал через черный ход и указал, где сесть. Одет он был в горчичного цвета комбинезон и резиновые сандалии, волосы выглядели так, будто их только что подстригли. Шрам на правой щеке выделялся более светлым оттенком на фоне кожи цвета ириса. Он улыбнулся присяжным, показав зубы, потом повернулся к судье, стенографистке, адвокатам и заполненному людьми залу, и его взгляд остановился на Исмаиле. Меган прочитала то, что было написано в глазах Маса: «Можешь говорить что хочешь, но кому они поверят?» Ей захотелось свернуть ему шею.
Следующие два часа Баррингтон с помощью Садо, седовласого переводчика, вспоминал с Масом всю историю, от захвата яхты до переговоров, передачи выкупа и перестрелки. Как и боялась Меган, молодой сомалиец оказался сильным свидетелем, и присяжные ловили каждое его слово, особенно когда он указал на Исмаила, которого называл Афиарехом, как на убийцу Дэниела. Когда обвинитель закончил допрос, судья Маккензи объявила пятнадцатиминутный перерыв, после которого снова собрала всех.
– Госпожа Деррик, – сказала судья, – мы даем вам возможность закончить.
– Спасибо, ваша честь, – ответила Меган.
Она встала и вышла на возвышение, ощущая сгустившееся в зале суда напряжение. На нее были направлены сотни глаз, ждущих, чем она ответит обвинителю Исмаила.
– Ваш отец назвал вас не Масом. Это прозвище, верно?
– Ха, – ответил он, и Садо перевел:
– Да.
– Что означает слово «Мас» на сомалийском?
Пират осклабился и произнес несколько слов.
– Оно означает «змея», – перевел Садо.
– Какой-то определенный вид змеи?
– Нет.
Меган посмотрела на присяжных.
– Вы когда-нибудь видели плюющуюся кобру?
Мас кивнул:
– Она красная, как камни пустыни.
Меган чуть склонила голову:
– Плюющиеся кобры брызгают ядом из зубов, не так ли? Они целятся в глаза и стреляют на удивление метко.