И Вуди исчез. Вместе с сундуком-аптечкой.
— Ох ты! — спохватился Семён. — Отрезвин! Я ж у него отрезвина забыл попросить! Тьфу ты... Придётся как и прежде, по старинке, с рассолом...
— Пить — вредно, — назидательно изрёк Мар. — Бери пример с меня: я и не пью, и не курю, по женщинам не шляюсь...
— Кабы не воровал, так вообще святым был, — в тон ему ответил Семён. — С белыми крылышками и нимбом.
— Так у меня ж специальность такая! — возмутился медальон. — Воровская. А так бы — да. Именно что с нимбом.
А крылышки, Семён, больше тебе подходят. Взял и отдал просто так, ни за что, десять золотых! Разорение, чесслово. Кабы я тебя не знал, так решил бы, что ты на голову больной. Дверью ушибленный, — Мар захихикал.
— Ничего, — Семён тоже рассмеялся. — Я деньги с графа сдеру. За работу. О, а вот и Локир! Лёгок на помине...
Граф стоял у входа в коридор, морщась и прижимая к носу кружевной платочек: мерзкий запах предыдущих экспериментов ещё не полностью выветрился, хотя Семён его не ощущал — уже принюхался. За спиной графа топтался молчаливый слуга, испуганно заглядывая в коридор через плечо Локира.
— Вы что тут, кошек на сковороде жарили? — гнусаво спросил Локир, угрюмо глядя на Семёна. — Что у вас здесь случилось? Замок чуть не развалился... все стены ходуном ходили. Ваша работа? И, кстати, где отец Вуди?
— О горе мне! — Семён театрально схватился за голову, со стоном закатил глаза. — Великое горе... беда! Беда, граф! Горе!
— Короче, — раздражённо буркнул Локир, отнимая платочек от лица. — Дверь не вскрыли, потому что твой наставник побежал искать бутылку, так? Пьянь монашеская.
— Нет, — Семён добавил в голос слезу, — лунные демоны... колдуны с рогами и мохнатыми лицами... они похитили отца Вуди! Едва он нашёл способ открыть дверь, как они его похитили.
— Вздор, — сказал граф, лихорадочно озираясь по сторонам. — Какие колдуны? Какие мохнатые? Не бывает колдунов, — но попятился, налетев на слугу.
— Бывают, — рыдающим голосом сказал Семён, то и дело вытирая сухие глаза, — из стен вылезли... всё, помню, кричали: мол, не открыть тебе, монах, дверь никогда, ибо золота при тебе нет! Нет у тебя защиты! Ибо боятся лунные демоны чистого металла. И забрали они отца Вуди... уволокли его на съеденье... — Семён надрывно взвыл, опять хватаясь за голову:
— За тёмные леса, за широкие поля... в чёрный терем на чёрной горе... на чёрный стол, под чёрный нож... уволокли моего наставника! Да как же я без него? Да кто ж меня уму-разуму обучит? Да что мне, сиротинушке, нынче делать?!
— Ты того, не переигрывай, — предупредил Мар. — Напугаешь графа до смерти с его тонким душевным равновесием, он копыта возьмет и отбросит. Хватит давить! Переходи к делу.
— Защиту мне, защиту! — взвыл Семён, заламывая руки. — Сто золотых монет — надёжное спасение от злобных лунных демонов! Отец Вуди так и крикнул, проваливаясь в стену: «Сто золотых, мой мальчик, и ты спасён! И сможешь продолжить моё нелёгкое дело в открывании зачарованной двери! Ибо всё необходимое я уже проделал. И передай графу — пусть меня не ищет! Ибо лунные демоны никого от себя живьём не отпускают...»
— Что-то слишком многое он успел тебе крикнуть, пока проваливался, — усомнился граф. — Слушай, парень, а ты, случаем не врёшь, а? Сто золотых! Это хорошие деньги. Ради такой суммы можно и на афёру пуститься! А после — в бега.
— Увы! — застонал Семён, ещё старательнее заламывая руки. — Мне не верят! А сотрясание замка? А запах? Нет, граф, я теперь и с золотом к вашей проклятой двери не подойду... Открывайте как хотите. Сами. А мне моя жизнь дорога!
— Что? — граф налился кровью. — Откроешь как миленький! И плевать я хотел на твоих лунных демонов. Возьмёшь сто золотых и откроешь! А после деньги вернёшь. Мне, лично.
— Конечно! Разумеется! — Семён очень натурально засмущался и искательно заглянул в глаза графа. — А можно двести? Для надёжности. Всё равно ведь верну...
— Сто пятьдесят, — отрезал граф. — И ни монетой больше!
— Как скажете, — Семён обречённо махнул рукой и потупил взор.
— Живо к казначею, — Локир обернулся к слуге. — Сто пятьдесят монет сюда! Мигом! — Слуга немедленно исчез, словно его тоже транспортировали при помощи магии. К казначею.
Пока решался вопрос с золотой защитой, Семён так и стоял столб-столбом у стены, то и дело издавая тяжёлые вздохи и стеснительно ковыряя сандалией пол. Как и положено робкому послушнику.
Граф только один раз подошёл к двери, осмотрел её и, что-то невнятно бормоча, вернулся на место, в начало коридора: дверь, как и всё остальное, тоже обновилась — с неё пропали все следы попыток взлома. Похоже, именно это и успокоило графа. Убедило его в том, что в коридоре действительно произошло что-то странное. Что это — не афёра.
Слуга возник так же неожиданно, как и исчез. Граф взял у него бархатный мешочек, кивком подозвал к себе Семёна и сноровисто, умело отсчитал ему сто пятьдесят золотых.
— Не корысти ради, — возвестил Семён, ссыпая монеты в карман сутаны, — а токмо защиты для. — И сделал мученическое лицо.
— Действуй, — Локир ткнул рукой в сторону двери. — Действуй, послушник! И помни: если ты задумал обман... У меня найдётся для тебя место в темнице. В подвале. Навсегда. — Граф отступил подальше.
Семён без лишних слов направился к оранжевому прямоугольнику.
— Вруби какие-нибудь эффекты, — Семён остановился возле прямоугольника. — Но не переборщи. Готов?
— Всегда готов, — отрапортовал медальон. — Начинай.
— Крэкс! — проорал Семён, повернув голову в сторону графа. — Фэкс! Пэкс!
И прижал ладони к стене. К зелёным отпечаткам.
Низкий гул заполнил коридор; воздух стал зимним, морозным — на стенах коридора выступил иней. В дополнение ко всему вокруг Семёна замерцали яркие вспышки, как будто включился дискотечный стробоскоп; Семён оторвал руки от стылой стены и крепко потёр ладони о сутану — за несколько секунд они замёрзли, точно Семён десяток снежков слепил.
— Вот с инеем ты, знаешь, перестарался, — заметил Семён, направляясь к двери. — Холодно же! До костей пальцы промёрзли.
— Не, я только светом поморгал, — растерянно ответил Мар. — Остальное как-то само собой случилось. Непредвиденно. Я здесь ни при чём!
— Хороший знак, — уверенно сказал Семён. — Вскрыли мы дверь, Мар. Точно — вскрыли!
Граф уже стоял возле двери, поглядывая на приближающегося Семёна и многозначительно потряхивал пустым мешочком.
— Минутку, — Семён, не обращая внимания на явный намёк, отодвинул графа плечом в сторону.
— Что ты себе позволяешь, сопляк! — взвился Локир. — Я — граф! Я не позволю каждому...
— Лунные колдуны, — зловещим шёпотом произнёс Семён, тыкая пальцем в дверь. — Там. Могут. Быть.
Граф обмяк.
— Какие колдуны, — вяло сказал Локир. — Чушь. Я их пока не видел!
— Так мы же пока и не вошли, — миролюбиво ответил Семён и толкнул дверь.
Глава 7Своеобразная Луна И Маленькое Послание
Зачарованная комната была просторная и унылая: серые казематные стены, голый цементный пол и одинокий круглый светильник на потолке, зажёгшийся сразу, стоило Семёну приоткрыть дверь; такие комнаты в приличном хозяйстве используются лишь как подсобные помещения для хранения вёдер, метёлок, швабр и прочего уборочного инвентаря. Ещё в подобных местах охотно селятся всякие домовые, привидения, ущербные колдуны и лица, склонные к серьёзным психическим заболеваниям — во всяком случае именно такая мысль первой пришла Семёну в голову, едва он переступил порог.
В центре унылого помещения стоял грубо сколоченный массивный стол, — даже не стол, а что-то наподобие верстака, — сколоченный наспех, кое-как, с торчащими там и сям загнутыми в спешке гвоздями.
На столе, на медном овальном блюде, аккуратным рядом лежали какие-то чёрные и явно магические предметы: над ними словно струились тонкие разноцветные дымки, причём над каждым предметом только одного, своего цвета — чистого, сочного. Дымки друг с другом никак не смешивались, напомнив Семёну виденную им когда-то с вертолёта, ещё во времена службы в армии, небольшую таёжную деревеньку в тихую зимнюю погоду. Когда вся деревня печи топила. Под Рождество.
Сзади нетерпеливо завозился граф Локир, настоятельно толкая заробевшего послушника в спину.
— Мар, — успел шепнуть Семён прежде, чем граф втолкнул его внутрь, — в случае чего изобрази колдунов... хоть что-нибудь изобрази! — и вошёл в комнату, сразу отступив в сторону и пропуская графа мимо себя.
Локир остановился возле стола-верстака, подбоченился и с нескрываемым отвращением огляделся по сторонам.
— Мда, — помолчав, сказал граф. — Шутником дед был преизрядным. Тэкс, что у нас тут? — Локир равнодушно глянул на блюдо с непонятными предметами. — Это что, и есть тот самый Ключ? Ключ во множественном числе? Чушь, полная чушь! Обман и подлог. Где настоящий Ключ, послушник? — Граф, поджав губы и нахмурившись, выжидательно уставился на Семёна, словно прикидывая в уме, а не подставка ли это всё: открыли монахи дверь до его прихода, успели, сволочи... всё ценное украли — Ключ, понятно, тоже стащили, взамен всякого барахла для отвода глаз насыпали — потом дверь заперли, про колдунов враку придумали... отец Вуди, небось, прячется сейчас где-то в замке с мешком наворованного, а наглый послушник его прикрывает... ещё и денег по легкому срубить захотел, мерзавец, — мысли графа угадывались легко, словно шли субтитрами по его лбу: простые были мысли, незамысловатые. Ожидаемые.
Похоже, Локир начинал терять интерес к происходящему и собирался вот-вот устроить Семёну допрос с пристрастием. На предмет местонахождения отца Вуди с украденным Ключом, и скорого изымания прикарманенного послушником золота в размере ста пятидесяти монет. С последующим незамедлительным наказанием всех подряд: и монаха, и послушника. И слуг, для профилактики. Потому что недоглядели.
Расставаться с золотом Семёну вовсе не хотелось, и удирать пока тоже резона не было, хотя мог бы запросто, зато очень хотелось разобраться с лежащими н