А в-третьих: если даже чужие забрались в полиментовский архив и утянули оттуда твой портрет — или копию сделали — то и это не страшно! Людей в том пакостном Мире хватает, Слимп тебе сам об этом рассказывал. Так что альфы-беты наверняка примут тебя за одного из своих наёмников — а наёмники что? Рабочая скотина... Кто ж скотину в морду запоминает! Для них все люди, небось, на одно лицо... как и альфы-беты для людей.
— Логично, — согласился Семён. — Усы клеить не буду. Тем более, что у меня их и нет: ни усов, ни клея.
— Всё это дилетантские штучки, — с пренебрежением отозвался медальон. — Если уж на то пошло, то париками, накладными бровями и прочей самоклеющейся ерундой только имперские шпики пользуются. От скудности бюджета. Настоящие профессионалы используют гибридные маски! Оно, конечно, дорого стоит, но себя вполне оправдывает.
— Гибридные маски? — Семён заглянул в кружку, чая уже не осталось, а вставать и наливать было лень. — Можно поподробнее?
— Можно, — с воодушевлением согласился Мар, — люблю просвещать неграмотных! Итак: гибридная маска — это накладное лицо... э-э... живое лицо. Приложил его к своей физиономии, оно и приросло на время: ты даже чувствовать тем лицом будешь всё по-настоящему! А не нужно стало — отлепил и спрятал... Но, повторяю, прикладывать только к физиономии! А то будет как у Дурика Говоруна.
— А что было с Дуриком? — Семён понял, что сейчас услышит очередную историю о приключениях одного из бывших хозяев Мара; Семён встал, налил чаю и, откинувшись на спинку стула, посмотрел в окно — на улице вечерело: из окна кухни было видно, что солнце окончательно ушло за берёзы, что небо потемнело и на нём проступил белый круг луны. А ещё Семён заметил вдалеке, над берёзами, слабое серебристое сияние, на которое вчера не обратил внимания, гроза помешала. Это, по всей видимости, и была защитная стена Кардинала.
— Я пробыл у Дурика пять лет, — начал медальон и неожиданно расхохотался; с трудом остановившись, Мар продолжил рассказ дрожащим от еле сдерживаемого смеха голосом:
— Пять великолепных, незабываемых лет! Знаешь, Семён, есть люди, которым на роду написано всё время попадать в самые нелепые ситуации... в крайне дурацкие. В такие, в которые другой человек попасть не может по определению, потому что у него судьба иная.
Отправился, значит, Дурик однажды ночью брать частный банк... а надо сказать, что дело было летом, жара стояла невыносимая! Мне-то что, никакое летнее пекло нипочём, а вот Дурик от жары сильно страдал: был он человеком толстым, у него раньше и кличка была Жирдяй, до этого случая. А после навсегда изменилась... Знал бы Дурик, чем его ночная вылазка для него обернётся, никогда бы в тот банк не полез!
Итак: убрали мы охранное заклятье и пробрались в банк, к сейфу. Сейф оказался серьёзным, без магии, но сделанным на совесть — впрочем, Дурик тоже умельцем был знатным! К походу мой хозяин подготовился тщательно, взял с собой весь необходимый инструмент и гибридную маску тоже захватил — на тот момент, когда деньги выносить будет. Чтобы случайные свидетели его после не опознали... Ха, при такой комплекции и остаться неузнанным! Но Дурик считал иначе.
Работает, значит, Дурик Говорун в поте лица, сейф вскрывает: разложил инструмент возле себя и маску туда же кинул, чтобы не мешала. А жарища лютая! Ни сквознячка тебе, ни ветерка... Вот Дурик постепенно и стал раздеваться. В конце концов остался он в чём мать родила, то есть голым.
Через час сейф открылся. Но не успел Дурик обрадоваться, что до золота наконец добрался, как на тебе — вламывается в комнату свора полиментов! «Руки вверх!» — орут, «Стрелять будем!» — вопят... Всё как положено. Видишь ли, владелец банка не очень магии доверял и потому наладил элементарную сигнализацию в соседнюю половину дома — там полиментовский участок находился, — протянул туда незаметно проволоку от дверцы сейфа, и к колокольчику её приладил. Просто и надёжно! Как только Дурик дверцу открыл, так колокольчик и зазвенел.
Ну, Дурик от неожиданности и сел, прямо на свои инструменты. Вернее, на маску. И та приросла к его голому заду... Полименты Дурика на ноги поставили, осмотрели его и увидели, какой идиотский казус с пойманным вором приключился. Хохот, понятное дело, был страшный! А тут на Дурика от сильных душевных волнений неудержимый метеоризм напал... Метеоризм, Семён, — это когда человек безостановочно газы пускать начинает, ежели по интеллигентному выражаться. Короче — маска во время осмотра вдруг приоткрывает рот и ласковым голосом сообщает всем присутствующим: «Пу-ук! Пук-пук». Думаю, ты можешь представить, что тогда началось...
В общем, отпустили полименты Дурика, накостыляли ему по шее и отпустили. Но без инструментов и без одежды... Вот в таком виде мой хозяин и примчался на ближайшую хазу: снять маску самостоятельно он не смог, слишком крепко она к заднице приросла — кожа там особая, что ли? Хм, думаешь, на хазе маску так сразу и отлепили? Хе! Сначала все вдосталь налюбовались на говорящую физиономию, по полу от хохота повалялись, а уж после... С тех пор Жирдяй и стал Дуриком Говоруном. Навсегда. Впрочем, навсегда ли — не знаю: отдал он меня через пару лет другому вору по кличке Замурзан Ботаник. В обмен на средство для похудения отдал... С Замурзаном у нас тоже разные приключения случались, но это я тебе потом расскажу. Если захочешь.
— Только не сейчас! — Семён вытер салфеткой выступившие от смеха слёзы. — А то я запросто коньки отброшу от твоих россказней! А мне ещё дело делать надо. Ох ты, ну и хозяева у тебя были...
— Да уж, — скромно подтвердил Мар, — очень разносторонние личности!
— И с одной, и с другой стороны личности! Спереди и сзади, — всхлипнул Семён и опять схватился за салфетку.
Отсмеявшись, Семён бросил в мусорное ведро салфетку вместе с остатками обеда и вышел на крыльцо.
Вечер был тихим, безветренным — ни комаров тебе, ни мух; прохладный воздух пах травяной свежестью. Где-то вдалеке, среди берёз, заливался ранний соловей: уходить на опасную работу Семёну не хотелось — здесь было слишком хорошо. Душевно было.
— Пора, — вздохнул Семён, — давай, Мар, поехали в Икс-Файлы! Дави на педаль: истина где-то рядом.
— Куда? — оторопел медальон. — Чего?
— В Икс-Мир поехали, — пояснил Семён, — а икс-файлы — это кино такое. Фантастика. Но очень похожая на здешнюю вседисковую реальность. Очень.
— Твоя кина никак не может быть похожа на реальную жизнь, — подумав, объявил Мар. — Фантастика — это выдумка. А разве я — выдумка? А Кардинал? А чужие? Нет, Семён, реальность — это наши друзья и наши враги, данные нам в ощущениях: так говорил когда-то Замурзан Ботаник. И я с ним согласен. А вот то, что истина где-то рядом — так оно и есть. Потому что больно уж расплывчатый адресок вложил в меня Слимп! Какой-то размазанный, что ли... Как будто он промчался за один миг по всему маршруту, ставя пространственные метки на всё подряд, и на нужное, и на ненужное. Абы как ставя. Ох уж мне эти крутые маги-колдуны! Всё у них по-своему, всё нестандартно! А ты разбирайся... Правда, выделяется пять более-менее понятных адресов. Это, видимо, те места, которые Слимпа чем-то заинтересовали. То есть пять конкретных мест в Икс-Мире! А какой именно из тех адресов нам пригодится — не знаю. Что делать будем?
— Прямо по списку и пойдём, — рассудительно ответил Семён. — Посетим все те конкретные места, с самого первого и по самое последнее. Где-нибудь да найдётся нужная зацепка! Я так думаю.
— Логично, — похвалил решение Семёна медальон. — Ну, тогда поехали!
...Туннель, в котором через секунду оказался Семён, напоминал трубу многопоточной автострады: у него был высоченный потолок с четырьмя далеко разнесёнными друг от друга рядами светильников и гладкий, стеклянно отблескивающий пол, расчерченный вдоль широкими белыми вставками; стены туннеля терялись в полумраке, но всё же было видно, что они не гладкие, а сплошь покрыты крупным рельефным узором, издали похожим на древесную кору.
Семён стоял посреди автострады, идущей из никуда в никуда, и оглядывался по сторонам, прикидывая, в каком направлении ему лучше идти. Желательным было то, которое привело бы его к людям, а не к чужим. Пусть и к наёмникам, но — к людям.
— С проезжей части сойди, — посоветовал Мар. — Вдруг тут скоростной гужевой транспорт ездит? Ещё задавит ненароком какая-нибудь тележная кобыла... Вон туда давай, вправо, там специальная тропка есть. Для любителей пеших прогулок, — Семён спохватился и опрометью кинулся в сторону.
Возле стены был узенький тротуар, приподнятый над полотном дороги — Семён встал на пешеходную тропинку и опять призадумался, топчась в нерешительности на месте.
— Чего стоим? — поинтересовался Мар. — Проблемы?
— Да вот, не знаю, в какую сторону идти, — признался Семён. — Сложность выбора, понимаешь!
— Давай тогда знак какой-нибудь поищем, — предложил медальон. — Путеводное знамение... О, есть такое! Во-он там, Семён, вдалеке, один из потолочных светильников моргает... нет-нет, в другой стороне! Вот туда и пойдём, если всё равно куда.
Семён безропотно отправился в указанную Маром сторону: лично он никакого моргающего светильника не видел. Впрочем, у медальона было острое зрение — несмотря на отсутствие глаз — и Семён не сомневался в его словах.
— Слушай меня внимательно, — Семён на ходу принялся инструктировать Мара, — я хочу встретиться с местными людьми, разузнать у них, что здесь к чему. Если налетим на чужих, то прикроешь меня невидимостью, а там посмотрим, как быть. Может, перескочим на другой адрес... Самостоятельно ничего не предпринимай! Разве что в случае смертельной опасности.
— Есть, шеф! — бойко отрапортовал медальон. — Будет исполнено! Вот только что-то ни людей, ни чужих не видно... Единственная опасность, которая возможна в этой дыре — скорое наступление зевоты и скуки. Смертельной. Ежели так и будем дальше топать впустую.
— Если станет совсем грустно, что-нибудь придумаем, — пообещал Семён. — Нам это не впервой... Ага, теперь вижу твой плафон! Действительно, моргает... Ну и пусть! Ещё метров сто пройдём, и если за это время никого не встретим, тогда...