— У нас работа, — осторожно подбирая слова, подал голос Мар. — Серьёзная работа. Я, конечно, тебе сочувствую, то да сё, но переживания и сантименты давай оставим на потом, ты не против? Не получилось с Заманом — что ж, есть ещё четыре адреса! Можем воспользоваться следующим...
— Воспользуемся, — Семён глянул в сторону тёмного санузла. — Отмечусь после сна, а после воспользуемся.
— На ощупь будешь или посветить? — участливо поинтересовался медальон.
— Посветить, но не ярко, — Семён усмехнулся. — Зачем охранников нервировать! Слабенькую подсветку, интимную... лишь бы хоть что-то было видно. Чтобы не промахнуться, — и пошёл отмечаться.
...Ополоснув руки, Семён вышел в коридор. В коридоре было пусто: ни техников, ни охраны. Семён постоял, в задумчивости стряхивая воду с рук, сказал:
— Давай-ка, Мар, на поверхность слетаем. К столику. Позавтракаю, тогда и двинемся по следующему адресу. А то меня что-то мутит, не пойму отчего — то ли от голода, то ли от этого Мира Равновесия с его тюремными делами. Как охранника увидел, так сразу и замутило. Как от рвотного.
— К столику, понял, — невозмутимо произнёс медальон. — Готово! — в тот же миг Семён оказался под звёздами, возле стола, на резиновом ковре. Оказался и застыл от неожиданности. Потому что за столом сидела знакомая троица во главе с Заманом и доедала оставшееся со вчерашнего ужина; поодаль стояла кабина перемещений с распахнутыми настежь дверцами.
— Опаньки! — радостно воскликнул Мар. — Старший техник обнаружился! Вместе с молодняком. Сбежали, болезные, из птичника... то есть из Инкубатора! Молодцы. А я думал, что никогда их больше не увижу.
— Привет техникам из первого! — придя в себя от удивления, поздоровался Семён. — Приятного аппетита! Ничего, если я с вами посижу? Тоже позавтракаю. — Барт и Вога закрутили головами, не понимая, откуда идёт голос; Заман приветственно вскинул руку.
— Привет, Симеон! Я так и думал, что ты сюда обязательно заглянешь! Вот, ребят с собой привёл... Удрали мы. Наших в Инкубатор повели — ну, мы первыми в кабину и сунулись, вместе с охранником-сопроводителем...
— А где сопроводитель? — Семён непонимающе уставился на Замана: за столом охранника не было.
— В кабине он лежит, — равнодушно пояснил Заман, — мёртвый. Удавили мы его по пути! Я ребят успел предупредить, они и подсобили. А справиться втроём с одним человеком, пусть и крепким... Ха!
Семён резко обернулся к кабине, пригляделся: внутри неё действительно лежало что-то чёрное, бесформенное.
— Круто, — одобрил медальон. — Решительные мужики! Я бы с такими на дело без колебаний пошёл.
— Выключи невидимость, — приказал Семён, усаживаясь за стол. — И поесть чего-нибудь свежего сообрази, ладно?.. Заман, ты же подписал себе и твоим друзьям смертный приговор! Инкубатор себе подписал.
— Знаю, — невозмутимо произнёс старший техник. — Но иного выхода не было! Опять беспамятство, опять безысходное рабство... а здесь ты появился, о Мирах рассказал, о другой жизни! О той, которую мы забыли. И я так решил: раз ты умеешь путешествовать из Мира в Мир без прыгалки, то, может, и нам поможешь отсюда удрать? Ты — наш последний шанс! Иначе...
— Что — иначе? — поинтересовался Семён, беря с возникшего на столе расписного блюда аккуратный бутерброд.
— В Инкубатор мы всё равно не пойдём, — глухо сказал Заман. — И в Мир Равновесия не вернёмся: нас там уже наверняка ищут, по всем блокам... — Семён вспомнил охранников, проверяющих ячейки, поморщился.
— Да, Заман, ищут. Однако, задачку ты мне подкинул... Мар, ты можешь отправить этих бунтарей в какой-нибудь Мир? Хотя нет, в какой-нибудь не надо... Отправь их в домик Кардинала! Вернусь, тогда и разберёмся, кого куда. А то они с этим своим беспамятством враз к полиментам в лапы угодят, сделают что-то не то и угодят: там с ними особо разбираться не станут — документов нет, объяснить ничего не могут... Припишут кучу нераскрытых преступлений и в Исправительный Мир всех троих сошлют! На пожизненную каторгу.
— Так оно всё и случилось бы, — не раздумывая согласился Мар. — Именно так и не иначе. Да-а, Семён, умён ты становишься не по годам... Моё воспитание! — с гордостью возвестил медальон. — Моя школа.
— Слушай, воспитатель хренов, — Семён, пытаясь сохранить серьёзный вид, постучал по хренову воспитателю пальцем. — Ты мне на вопрос не ответил!
— Могу, конечно могу, — поспешил заверить Семёна медальон. — Только у нас тогда проблемка небольшая возникает. Не глобальная, но всё же...
— Какая? — насторожился Семён.
— Да с транспортным заклинанием, с чем же ещё, — с досадой пояснил Мар. — Оно же не вечное! Мы и так им неплохо попользовались... Короче: мужичков я отправлю, но больше никого перемещать не стану! Иначе сами отсюда не выберемся — дальние перебросы вещь серьёзная, быстро сажают заклинание. А тут троих, одновременно...
— Понял. Ничего, выкрутимся. — Семён окинул взглядом троицу: техники сидели не дыша, глядя на Семёна во все глаза и ожидая приговора. Окончательного и бесповоротного.
— Сейчас вы отправитесь в одно место, — Семён говорил сухо, подчёркнуто деловито, — там дождётесь моего возвращения. Еда на первом этаже, в холодильнике, спальня на втором. Ну, разберётесь. Да! В рабочем кабинете, возле спальни, есть телефон... э-э... особое переговорное устройство — его не трогать! Всё ясно?
— Ясно, — одновременно выдохнули трое.
— И напоследок: Заман, что ты узнал насчёт интересующего меня пленника? Где его держат? — Семён ждал ответа, но Заман лишь развёл руками:
— Нету, Симеон, никакого пленника. И новых контрактников давно не поступало... Во всяком случае, никто из моих знакомых ничего не слышал о человеке, которого ты ищешь. Возможно, он содержится в каком другом месте... Извини, что ничем не смог тебе помочь. Извини.
— Что поделать, — Семён не очень-то и расстроился, он ожидал нечто в таком роде: вряд ли чужие стали бы держать Кардинала вместе со всеми людьми. — Буду продолжать искать... Мар, действуй!
Троица за столом исчезла: Семён остался один. Не считая мёртвого охранника в кабине.
— Значит, так, — Семён мельком глянул в сторону кабины, — теперь надо охранников порасспрашивать. Надеюсь, они поболее рядовых техников знают! Организую себе такой же прикид, как у покойничка, и — вперёд, по второму адресу. Подозреваю я, Мар, что зацепки, которыми нас снабдил Слимп, по нарастающей идут: сначала сектор техников, потом охранников. Потом будут наказатели.
— Потом Главный Хозяин, — подхватил медальон. — А что же тогда в конце списка находится? У нас, между прочим, ещё один адресок неопознанным остаётся.
— Вот когда им воспользуемся, тогда и узнаем, — Семён вернулся к бутербродам. — Если потребуется... А сейчас неплохо было бы чайку! Всухомятку, говорят, вредно есть. У тебя чай остался, или только одно шампанское в запасе имеется?
— Железные нервы! — восхитился Мар. — Стальные. Здесь, понимаешь, труп рядом валяется, рукой подать, а он завтракать будет! Возле покойника.
— А что покойник? — удивился Семён, беря возникшую перед ним кружку с чаем. — Покойники, они народ тихий, покладистый! Если их, конечно, не оживлять, — и отпил из кружки. — А я оживлять никого не собираюсь. Не могу и не хочу.
...Семён, стоя у дверей кабины перемещений, внимательно рассматривал, как одет мёртвый охранник — Мар включил необходимую подсветку, залив тёмную кабину бестеневым медицинским светом. Хотя особо смотреть было не на что: форма как форма. Стандартная.
— Ничего особенного, — Семён превратил маскировочный костюм в точную копию одежды покойника. — Камуфляжка военного образца, шнурованные ботинки, берет... И всё чёрное. Никакой фантазии!
— А на фига в военном покрое фантазия нужна? — с недоумением спросил Мар. — Главное, чтобы удобно носилось и грязь не очень заметна была. И вообще — форма есть вещь незыблемая, святая и никаким изменениям не подлежащая! Так говаривал корешок одного из моих прежних хозяев, полковой интендант, списывая очередную партию нового обмундирования. Он его потом через моего хозяина на оптовый рынок переправлял, в Торговый Мир, и оба неплохо на тех махинациях зарабатывали...
— Ты и в армии побывать успел? — Семён повёл плечами, проверяя, ладно ли сидит на нём военная одёжка. — В каких войсках служили, поручик?
— В обозных, — хихикнул медальон. — Недолго. Пока не арестовали. А дело было так: прислали как-то в полк, по ошибке, партию особых камуфляжек, — как после оказалось, похоронных, бумажных...
— Стоять, пля! — рявкнуло сверху. — Не двигаться! Руки вперёд, ноги расставить! — голос был металлический, свирепый. Военно-командный.
Семён задрал голову: метрах в двадцати над ним висела прыгалка — маленькая, почти игрушечная по сравнению с той, на которой Семёну когда-то довелось полетать. Но такая же блестящая — брюхо энэлошки отражало и ярко освещённую кабину, и Семёна рядом с ней.
— Вырубай свет и включай адрес, — крикнул Семён, запрыгивая в кабину. — Поехали!
— Сопротивление бесполезно! — прогремело из звёздной высоты. — Кабина перемещений блокирована! Приказываю выйти и сдаться, иначе, пля... — что собирался сделать в случае неповиновения владелец металлического голоса, Семён так и не узнал: он перенёсся.
Уехал.
Глава 13Стандартный Лазерный Излучатель Максимального Поражения
В секторе охранников, выглядевшем почти как знакомый Семёну блок ремонтников — только был он раза в три пошире и подлиннее стандартного блока, и ещё в него выходило несколько коридоров — шло общее построение с капитальным разносом всех и вся.
Семён удачно материализовался позади строя и, не привлекая ничьего внимания, потихонечку втёрся в последнюю шеренгу охранников: если первая шеренга стояла по стойке смирно, то во второй охранники переминались с ноги на ногу; в третьей уже негромко беседовали громким шёпотом, а в четвёртой мало того, что болтали чуть ли не в полный голос, но ещё стоя играли в карты и украдкой курили, пуская дым в рукав. Разнос пережидали.