— Можно, — разрешил Семён. — Сколько угодно! Даже нужно.
— Ох и повеселюсь я, — в предвкушении развлечения обрадовался медальон, — ох и поразвлекаюсь!
Группа без приключений неторопливо прошла через весь зал: обломки жести, пластика и битого стекла неприятно хрустели под ногами Семёна и охранников. Возможно, этот звук отпугивал недоделков, о которых говорил Зур: во всяком случае, никто на группу пока что не нападал. Пока что.
Гарк, не обращая внимания на коридоры, где почему-то гуляли пронзительные сквозняки, задерживался то у одного, то у другого входа в ячейки: внимательно прислушиваясь и старательно принюхиваясь он, наконец, остановился возле очередного провала. Остановился, махнул рукой:
— Давай! — и, отступив в сторону, направил луч фонаря в темноту комнаты; почему Гарка-Мордобойца заинтересовала именно эта ячейка, Семён не знал: никакой определённой системы в поиске технарей-беглецов у охранника не наблюдалось — скорее, Гарк вёл себя как охотник, выслеживающий дичь. Зверя, а не человека.
Всё произошло слишком быстро: едва в луче света мелькнуло что-то массивное, лохматое, — Семён не успел понять, нападало существо на них или наоборот, убегало, — как Зур выстрелил, и, крича от возбуждения, продолжал стрелять и стрелять, ослепляя Семёна сварочными вспышками разрядов. Из глубины ячейки донёсся надсадный рёв, резко завоняло палёной шерстью и горелым мясом: рёв оборвался стоном и вновь стало тихо.
— Один есть, — удовлетворённо сообщил Гарк, — завалили-таки недоделка! Молодец, Башка, с меня пиво, — и, сузив луч, вошёл в тёмную комнату. — Слышь, голова два уха, чего застрял! Иди сюда, щипцы готовь... Э, да тут и лысенький есть! Жареный. Зажарил ты его, напарничек, не пожалел маленького, ай-ай... Вот из-за чего зверюга суетилась-то, — свою половину спасала!.. Щипцы давай, кому говорю!
— Стой здесь, — приказал Семёну Зур-Башка, нетерпеливо поглядывая в ячейку, полную дыма. — Не трусь, если что не так — зови, — и нырнул в дым.
— Хрена они техников ищут, — угрюмо прокомментировал Мар очевидное. — Охотятся они. Случаем пользуются... Жутковатая, Семён, картина получается: чужие используют людей, а люди охотятся на чужих... Всё, блин, в этом Мире с ног на голову и боком поперёк! Взорвать бы его к чертям собачьим, не жалко, чесслово, — медальон зло выругался; Семён не ответил. Да и что можно было сказать!
— Медные, — огорчённо сообщил Зур Семёну, выныривая из оседающего дыма. — Зря старались, пля. Обидно! Гарк, теперь ты стреляешь, а я на подсветке, — Зур принялся регулировать лучемёт, переделывая его в фонарь. — Слышишь, Мордобоец?
— Не глухой, — Гарк вышел из темноты, довольно улыбаясь. — Проглядел ты один правильный клык, Башка! Очки тебе пора заводить, вот что. А кто проглядел, тот ни фига не получил. Уговор дороже зуба! — И похлопал себя по карману; Зур-Башка вяло чертыхнулся.
— Что, писарчук, в штаны с испугу не наложил? — снисходительно обратился Гарк к Семёну. — Зачистка она и есть зачистка, глупо с неё ничего не поиметь. Бросай свою штабную писанину и переходи в действующую охрану, не пожалеешь! Золотишком разживёшься, богатым со временем станешь. Крутым. Если, конечно, недоделки тебя раньше не сожрут. Или Хозяева в Инкубатор не отправят.
— А зачем? — непритворно удивился Семён. — Для чего мне это золото? Что мне с ним делать? Его же здесь никуда не денешь...
Охранники переглянулись и дружно расхохотались.
— Вот же д-дурак, — заикаясь от смеха выдавил из себя Гарк и хлопнул Зура по плечу. — Башка, ну ведь совсем парень зелёный! Ты, помню, тоже был таким поначалу, всё меня спрашивал: а это зачем, а это почему?.. Объясни салаге, пусть учится, а то как был дураком, так им и останется. Писарчук, пля! Чернильные мозги.
— Всё просто, — отсмеявшись, пояснил Семёну Зур, — половину из добытых в Старых Секторах зубов отдаёшь майору Каппе... если хоть изредка бываешь на общих построениях, то должен его знать — он как раз и руководит всеми построениями: сегодня, пля, разорялся как убогий, пока старший наказатель его не заткнул, — так вот, Каппа оставляет долю себе, а остальное передаёт начальнику штаба; тот, отстегнув свой процент, отдаёт золото старшему наказателю, который себя тоже не обижает. А у старшего наказателя есть выход на кого-то из регулярно прилетающих сюда Хозяев...
Будешь дружить с Каппой — будет у тебя всё: и травка, и колёса, и ладурида сможешь прикупить, если уж совсем невмоготу. Дошло, парень?
— Дошло, — подтвердил Семён. — А я-то думал, что Мир Равновесия полностью закрыт! Для всех и вся. На железный замок.
— Был бы он настолько закрыт, как этого хочется Главному Хозяину, не было бы у нас никогда ни травки, ни других развлечений, — ухмыльнулся Гарк. — Шпионов-диверсантов, правда, тоже не было бы, но нет худа без добра — вот, неплановым зубом разжился! А железные замки, Слимпер, очень легко открываются золотой отмычкой. Крайне легко! Ладно, хватит трепаться. Пошли дальше, охота продолжается, — Гарк-Мордобоец повернулся было идти к следующему провалу в стене, когда Семён окликнул его:
— Мордобоец! Самый последний вопрос, насчёт шпионов: а где вы их содержите? Ну, арестованных куда помещаете? Если я диверсанта поймаю, к кому мне его вести?
— Дурацкий вопрос, — буркнул Мордобоец. — Ни фига ты никого не поймаешь, нету здесь никаких диверсантов... Я девяносто четвёртого хорошо знал, мы с ним в одном блоке жили: он колёса беспрерывно глотал, даже на службе, вот и доглотался! Пристрелил технарей где-нибудь и весь сказ, мало ли какой с ним глюк случился... А что сам себя задушил — может быть. Глюк он и есть глюк.
— Но всё же, — настаивал Семён. — На будущее.
— Какое, пля, у нас может быть будущее, — с тоской вздохнул Гарк. Но на вопрос ответил:
— Никаких специальных помещений для долговременного содержания арестованных у нас нет. Разборки проводим на месте, в блоке, или в дежурке... Если уж очень кто-то провинился, до предела, то передаём такого кретина наказателям, а те быстренько спихивают его дежурным Хозяевам. Что там дальше происходит, не знаю, но догадываюсь: Инкубатор всегда на ходу. Кстати, у наказателей тоже никаких особых помещений для задержанных не имеется! Это я тебе заодно сообщаю, чтобы ты отстал со своими расспросами. Теперь доволен?
— Вполне, — коротко ответил Семён. — Больше никаких дурацких вопросов задавать не буду. Я узнал всё, что хотел.
— Вот и молодец, — Гарк-Мордобоец шагнул к провалу. — Проходим мимо, это коридор. Там они, как правило, не водя... — Гарк внезапно притормозил, резко поднял руку, останавливая спутников, и, замерев, прислушался; Семён затаил дыхание.
В мёртвой тишине раздавался приближающийся мягкий топот и дробное металлическое постукивание, как у механической швейной машинки на холостом ходу; Зур, не дожидаясь команды, направил в коридор из-за плеча Гарка луч своего фонаря.
— Назад! — крикнул Гарк, отшатываясь от коридорного проёма. — К кабине! Там их слишком много! На запах прут, — и опрометью бросился прочь. Зур сломя голову кинулся следом за ним, на бегу меняя настройки лучемёта. Переделывая его из фонаря в боевое оружие.
Семён тоже помчался к кабине перемещений, но, не пробежав и половины зала, остановился.
— Мар, я всё необходимое узнал и, в общем, мне тут уже делать нечего! Ты как, ещё настроен попрактиковаться в боевой магии? А то можем и убраться.
— Настроен! — с азартом ответил медальон. — Ещё как настроен! Сейчас я их... — впереди, у кабины, что-то полыхнуло: рядом с Семёном, чуть не задев его, на миг возникла тонкая, яростно-голубая нить луча и вонзилась в темноту коридора; жуткий рёв потряс зал.
— В сторону! — испуганно воскликнул Мар. — Эти вояки сейчас порешат тебя в горячке, с них станется! — Семён пригнулся и побежал, то и дело спотыкаясь о всяческий хлам; отбежав на безопасное расстояние, Семён остановился, обернулся.
В ослепительно белом сиянии вспышек, до боли резавших глаза, Семён увидел, как из коридора вывалилась плотная тёмная масса, сразу рассыпавшаяся на десятки высоких сгорбленных фигур; с каждой вспышкой существа оказывались всё ближе и ближе.
— Давай! — Семён в нетерпении топнул ногой. — Мар, давай!
И Мар дал.
Словно огненный шквал пронёсся по залу: вспышки лучемётов по сравнению с ним были тусклыми и неубедительными. Слабенькими.
Никакого звука Семён не услышал, не смог услышать — на миг он оглох и ослеп; упав от взрывной волны на колени и судорожно закрыв глаза ладонями, Семён с трудом глотал раскалённый воздух, проклиная и чужих, и бравых охотников, и Мара с его боевыми заклинаниями.
— Уже всё, — еле слышный голос медальона был полон восторга. Как у мальчишки, впервые стрелявшего из боевого оружия. — Я всего-то чуть-чуть использовал одно из заклинаний... Ух ты, чего получилось! Обалдеть можно. — Семён встал на ноги, огляделся сквозь муть и застилающие глаза слёзы: да, обалдеть было с чего!
Там, где прошёл огненный шквал, мусор на полу спёкся в ровную корку; потолок и плафоны странным образом очистились от копоти — в зале стало гораздо ярче.
На дымящейся корке пола то тут, то там лежали громоздкие скелеты, некоторые — целые, а некоторые — рассыпанными в длину костями: видимо, пламя застало зверей в прыжке. Не зверей, поправил сам себя Семён, а чужих-бета. Недоделанных одичавших Хозяев.
— Пля, что это было? — изумлённо раздалось у Семёна за спиной. — Я такое впервые в жизни видел! А ты, Башка? — Семён обернулся.
Гарк и Зур стояли поодаль, то и дело протирая слезящиеся глаза, и с удивлением рассматривали место огненного побоища.
— Они, наверное, больные были, — предположил Зур, тыча в сторону обугленных скелетов трубкой лучемёта, как указкой. — Взрывозаразные! Один рванул, а за ним все остальные погорели, лишь кости остались. Ну и дела...
— Скажешь ещё, — Гарк в сомнении почесал щёку своим лучемётом, — взрывозаразные! Просто... э-э... просто сожрали что-то сильно горючее. Или вывалялись в нём. Мало ли какой дряни в секторе хранится... — Гарк только сейчас заметил Семёна. — О, писарчук, да ты никак уцелел! Повезло тебе, Слимпер, долго жить будешь. Я, по правде говоря, думал, что нечаянно срезал тебя первым выстрелом... Извини, такая суматоха была!