— Ситуация, блин, — вздохнул Семён. — Единственно, что радует — это то, что ты вовремя в себя пришёл, не натворил зверств с подачи Яны Первой, доброй и всемилостивой! Эх, Яна, Яна... — Семён рассеянно покатал стакан в ладонях. — Вон почему за тобой жандармы-сыскари бегали-то! Мстила тебе Яночка, факт... Кстати, а как они тебя нашли?
Вместо ответа Хайк распахнул куртку и ткнул себе в грудь: там висели два медальона, один знакомый Семёну — круглый, размером со стандартный имперский жетон, дымчато-золотистый и полупрозрачный, личный жетон Хайка, — другой прямоугольный, стальной, с вычеканенной на нём зубчатой короной. Семён хмыкнул, почесал в затылке и признался:
— А я его в упор не заметил, даже когда ты купался. Хотя тогда вовсе не до разглядываний было, с той развесёлой экскурсией! С самоупадательной.
Хайк снял с шеи цепочку с прикреплённым к ней прямоугольным жетоном, подбросил его пару раз на ладони, словно примериваясь, и неожиданно швырнул тяжёлый медальон далеко в озеро: стальная пластинка сверкнула красной искоркой в лучах заходящего солнца и беззвучно ушла в воду.
— Королевский медальон с транспортными заклинаниями мне Яна на грудь повесила, — хмуро объяснил Хайк. — Собственноручно. Чтобы я мог по её приказанию вершить суд и расправу там, где она посчитает нужным. И не только в её королевстве! И не только в Изумрудном Мире... Сказала, что по этому замечательному подарку она меня всегда сможет отыскать, если я ненароком заблужусь в других Мирах. Такая, чёрт её побери, трогательная забота, — Хайк зло сплюнул. — Я бы от него раньше избавился, но тебя надо было найти... А теперь пусть меня в этом озере ищут! Авось решат, что я утонул.
— Из всего сказанного меня удивило лишь одно, — с усмешкой в голосе поведал Мар. — Не двуличность нашей зеленоглазой королевы, нет, это для настоящего монарха в порядке вещей и является свойством естественным, как яд у гадюки... Удивило меня то, что наш друг ухитрился самостоятельно освободиться от чар любовного зелья. Повезло мужику! Оно, конечно, всякую разную дурман-траву курить вредно, врачи не советуют, но если от неё просветление в мозгах наблюдается, причём радикальное, то отчего ж и не покурить? Семён, ты название травки на всякий случай узнай: ежели и тебя любовная хандра ненароком скрутит, забьёшь косячок, пару раз полезного дымку глотнёшь и — порядок! Снова весёлый и холостой.
А ещё, Семён, спешу тебя обрадовать: судя по всему, плакал наш неограниченный кредит от Яны! И хрен с ним, выкрутимся, — с присущим ему оптимизмом пообещал медальон. — Для начала деньжата есть, у тебя и у Хайка, а там посмотрим... Может, ещё какую королеву подцепим и на кредит раскрутим! Долго ли, умеючи.
— Эт-точно, — согласился Семён и зевнул. Потом зевнул ещё раз.
— Хайк, — сонно произнёс Семён, — что-то я притомился, больно уж день суетной и длинный выдался! Отдохну чуток... Ты, когда Олия придёт, разбуди меня, ладно?
— Обязательно, — Хайк пододвинул к себе ополовиненную бутыль с крепкой брагой, налил стакан и в задумчивости уставился на озеро, думая о своём; рубиновое вечернее солнце опускалось за далёкий лес, уводя с собой такие же рубиновые ложные светила; было тихо-тихо, как в ночном музее.
Семён лёг на спину, сложил руки под головой и немедленно уснул — крепко, безмятежно... И спал долго, без сновидений.
Пока в озере не взорвалась Рыба-Зверь.
Глава 4Сонный Лабиринт: Ищем Магическую Помощь!
Семён проснулся от взрыва резко, сразу. Проснулся и сел.
Ночь наступила давно: всё небо было усыпано звёздным крошевом, плотно, как морской пляж галькой — маленькая луна с двумя её блеклыми спутницами-дублями терялась на фоне ярких звёзд; далёкий чёрный лес спал.
А на полпути к лесному берегу опадал водяной бугор: от бугра шли крупные волны, раскачивая и ломая отражённое небо; там и тут неспешно всплывали брюхом вверх оглушённые рыбы. Рыбин было много, и крупных, и мелких. Разных.
— Что случилось? — хриплым со сна голосом спросил Семён. — Где Олия? — Он огляделся: неподалёку сидел Хайк, взлохмаченный, явно спросонья, как и Семён.
— Не знаю, — так же хрипло ответил Хайк. — Извини, я тоже задремал, бражка меня усыпила. Ну-ка, — Хайк вскочил на ноги, подошёл к озеру; Семён откашлялся, встал и тоже побрёл к воде — очень пить хотелось. Пока Хайк внимательно рассматривал то место, где случился взрыв, Семён зашёл в воду, напился, черпая из озера сложенными ковшиком ладонями, умылся; выходя на берег, он наступил на что-то упругое, круглое: с испугу Семён шарахнулся было в сторону, но остановился и пригляделся. Это была скрюченная когтистая лапа Рыбы-Зверя, одна из многих — взрывом её закинуло аж на берег. Подобрав лапу, Семён направился к Хайку.
— Вот, — сказал Семён, кинув к ногам Хайка свою находку. — Остатки диверсанта-взрывника. Узнаёшь? — Хайк присел на корточки, потрогал пальцем один из длинных когтей, глянул на Семёна снизу вверх:
— Ну и что?
— Что, что... Рыба-Зверь взорвалась, вот что. Она же внутри огненная! Сдохнуть сдохла, а огонь, видать, не погас — вода в неё просочилась, вот Рыба-Зверь и рванула как перегретый паровой котёл, — Семён огляделся по сторонам: Олии нигде не было видно. Если б она спала где-нибудь неподалёку, то, услышав взрыв, обязательно проснулась бы и пришла! Значит, Олия не здесь, а скорее всего...
— Пошли, Хайк, в чёрный замок, Олия наверняка там! — Семён повернулся и ткнул рукой в сторону того замка, ткнул и застыл, не веря своим глазам: замок был вовсе не чёрный! Возможно, на него так подействовал звёздный свет, возможно, лунный, но так или иначе, а нынче мрачная постройка светилась насыщенным синим светом; по оплавленным стенам текли лёгкие голубоватые всполохи — напоминал сейчас замок некую высоковольтную установку в рабочем режиме. Генератор Ван-де-Граафа на двадцать мегавольт, например, полностью заряженный и готовый к употреблению.
— Была у нас экспедиция этнографическая, — упавшим голосом сказал Семён, — а станет натурально спасательная... Хайк, ты ничего странного с замком не замечаешь?
— Ничего, — с задержкой сообщил Хайк. — Я и сам замок-то еле-еле вижу, слишком он чёрный!
— Ага, — зябко передёрнул плечами Семён. — Понятно. Магия, значит... Сильная магия! Вот чёрт, — и торопливо зашагал к электрическому синему зданию. Хайк топал сзади, негромко звякая на каждом шагу золотом в сумке: в тишине металлическое бряцанье напоминало звон кандальных цепей и сильно раздражало Семёна — ему невольно представились сморщенные от старости призраки в нестиранных вонючих саванах и с обрывками ржавых цепей на костяных руках-ногах, призраки, обитающие в замке. Которые деловито расчленяли Олию на кусочки в то время, пока Семён беспечно дрых: Семён глухо застонал от отвращения к самому себе.
— Что, зуб болит? — участливо поинтересовался Мар, но Семён не ответил, и медальон не стал расспрашивать дальше.
Вход в замок нашёлся сразу, видно его было издалека, — высокий, арочный, без дверей и куда как ярче, чем стены — он был похож на обычный проход во двор сквозь корпус жилого дома, любимое место ночных алкоголиков и хулиганов. К сожалению, таких личностей никак не предвиделось... Эх, если б всё дело ограничилось лишь стычкой с пьяным хулиганьём, Семён и переживать не стал бы: уж как-нибудь разобрались бы, тем более, что Хайк и в полной темноте драться умеет, на звук! Увы — к тому, что ожидало Семёна внутри замка, вряд ли можно было применить боевое мастерство... Оставалось надеяться на себя, на своё умение. И на удачу.
Семён подошёл к входу, осмотрел его — никаких магических ловушек тут не было, скорее всего, они располагались в замке, как же без ловушек да в таком месте, — вошёл в арочный проём и остановился, изучая обстановку; Хайк, почему-то неуверенно, последовал за Семёном.
Внутри замка имелся один единственный зал, просторный словно выставочный павильон на международной торговой ярмарке. Не было в зале никаких верхних этажей и перекрытий, окон и настенных драпировок, какой-либо мебели тоже не было — голое функциональное помещение, абсолютно пустое и невероятно высокое, залитое ровным сине-фиолетовым светом, от которого у Семёна немедленно заслезились глаза.
Чуть дальше от входа необъятный зал перегораживали многочисленные прозрачные стены, высокие, до потолка — перегораживали на первый взгляд как попало; где-то там, далеко, сквозь магические перегородки было видно массивное возвышение, похожее на алтарь, от него-то и исходило это жгучее сияние. Не надо было иметь семь пядей во лбу, чтобы понять: в зале устроен лабиринт, запутанный и смертельно опасный. Но в чём была его опасность, Семён пока не знал.
На полу, среди прозрачных стен, там и сям лежали мертвецы. Некоторые из них уже истлели, превратившись в скелеты, некоторые мумифицировались и напоминали собой плохо сделанные восковые куклы: как понял Семён, в мумии превратились те, кого угораздило помереть аккурат в том месте, где проходила какая-либо магическая стенка.
А в трети пути к алтарю лежала Олия. Лежала, свернувшись калачиком, словно шла, шла, устала да и прилегла отдохнуть. Семён перевёл дух, попытался успокоиться — его вдруг ни с того, ни с сего начала бить нервная дрожь, совершенно не вовремя.
— Видишь? — шёпотом спросил Семён, обращаясь к одному Хайку, но ответили ему оба, и Хайк, и Мар:
— Нет, Симеон, ничего не вижу, мрак кромешный!
— Кажись, там что-то синенькое фиолетит... Я ж не такой глазастый на волшебство как ты! Но ощущаю — магии здесь до фига и больше... Свет включить?
— Внимание, — Семён повёл плечами и глубоко вздохнул, унимая дрожь. — Хайк, стой на месте и ничего не предпринимай, что бы ни случилось! Просто стой и наблюдай: если будет надо, я тебе крикну... Мар, давай освещение! Начинаем работу. — В ту же секунду в зале стало гораздо светлее. Не так, как в солнечный день, скорее как в ненастные вечерние сумерки, но и этого освещения хватило, чтобы Хайк увидел то же самое, что и Семён — кроме магических перегородок, разумеется; черепаховый боец коротко выругался.