много превышающей формальную власть мэра, милицейского начальника и олигарха местного масштаба. Волосатый человек в начале фильма как раз и был мэром города. И вся троица, а именно олигарх, майор милиции и мэр, соперничали друг с другом, надеясь завоевать не тело, но душу Заречной. И каждому из них она давала понять, что свободна от каких бы то ни было обязательств и не собирается никому подчиниться. Ходил к ней и семнадцатилетний юноша из магазина, полюбивший ее искренне и беззаветно. К нему она относилась лучше, чем к остальным, но и только. В итоге мужики городка решили, что она просто не способна любить, и приговорили ее. А майор привел приговор в исполнение. Причем на допросе он сказал, что если бы она призналась в любви хотя бы к одному из своих многочисленных поклонников, то никто бы ее не тронул. Закончился фильм самоубийством семнадцатилетнего парня.
Сюжет второго фильма был удивительно похож на первый. Тот же городок, те же герои. И снимал тот же самый режиссер, который был назван режиссером года. И это действительно было так. Оба фильма были сняты на одном дыхании, талантливо, просто и впечатляюще. Но на этот раз Заречная играла не шлюху, а святую. Святую, обладающую той же силой притяжения, той же силой женского обаяния, но не умеющую любить никого, кроме своего бога. И себя в своей святости. Фильм кончался тем же приговором и тем же самоубийством семнадцатилетнего парня из магазина.
Когда в зале зажегся свет, царило полное молчание. Никто не шевелился. Я оглянулся. У всех были странные, напряженные лица. Только по прошествии времени люди стали понемногу приходить в себя. Заскрипели кресла. Публика покидала зал. Все так же молча.
– Я бы тоже убил ее, суку, – пробормотал мой сосед и икнул от полноты чувств.
Когда мы вышли в фойе кинотеатра, я заметил в глубине уютное кафе и потянул туда Маргариту. Мне хотелось выпить грамм сто коньяку, о чем я ей и сказал. Она не возражала. Даже пробормотала, что сама не против выпить. Мы сели за столик, заказали по чашке кофе и по рюмке коньяку. И плитку шоколада.
– Ну, как тебе? – поинтересовался я.
– Фальшивый фильм. В жизни не бывает, чтобы женщина была только святой или только шлюхой. В каждой женщине намешано и того и другого, – усмехнулась Марго.
– В тебе тоже? – полюбопытствовал я.
– Во мне тоже. Все зависит от того, в какой я ситуации и кто рядом со мной.
– И в какой ты ситуации на сегодня?
– Для того, чтобы стать шлюхой, нет причин. Никаких… Для того, чтобы стать святой, – тоже…
– Ну спасибо, – улыбнулся я.
Я ожидал, что она тоже улыбнется или отреагирует как-то еще, но она смотрела через мое плечо, куда-то направо, и глаза ее расширились.
– Что? Встретила знакомого?
– А ты оглянись. Но осторожно…
Я последовал ее совету. Уронив на пол ложку, я наклонился за ней и, подбирая, быстро обозрел столики позади. И сразу же приметил Катю Заречную. Она сидела одна, за чашкой кофе, и наблюдала за лицами тех, кто выходил из зала. Видимо, ей была интересна реакция зрителей на фильм. Я выпрямился. Положил ложку на стол.
– Хочешь взять автограф? – полюбопытствовал я.
Марго непонимающе уставилась на меня.
– Ты не про Заречную говорила? – уточнил я.
– Да. Про актрису. Она сидит сзади тебя.
– Ну и я про нее. Хочешь взять автограф?
Маргарита выпила свой коньяк. Залпом.
– Макс, посмотри на нее внимательнее, – посоветовала она.
На этот раз я не стал прибегать к трюкам. Просто обернулся и посмотрел. И наконец заметил то, что так заинтересовало Марго. Знак восьмерки в виде брошки на ее костюмчике. Точно такой же, каким была подписана записка.
Странно было видеть начинающую приобретать известность актрису в полном одиночестве, причем совсем близко и, самое главное, отмеченную знаком, который нас так интересовал. Надо было что-то решать, притом быстро. В любой момент она могла просто встать и уйти, решив, что достаточно ознакомилась с реакцией зрителя. У меня было всего два варианта. Или подойти к ней как зритель, попросить автограф, а потом попытаться разговорить, или назваться журналистом, посмотревшим картину, и раскрутить на интервью. Второй вариант был надежнее. Правда, у меня не было с собой диктофона, а у Марго – фотокамеры. Но зато корочки были во внутреннем кармане костюма, лежало удостоверение, а оно похоже на волшебную палочку. Открывает множество дверей, которые закрыты для обычного гражданина.
– Я подойду к ней, – проговорил я тихо. – Попытаюсь взять интервью. Ну и заодно спрошу, что это за оригинальная брошь. Журналисты народ бесцеремонный, так что подозрений не возникнет.
– А я?
– У тебя нет камеры… Так что фотокорреспондента не сыграешь. Лучше посиди, а потом, если план сработает, я тебя представлю как поклонницу ее творчества.
– Я не поклонница ее творчества, – возразила Марго.
– Тогда представишься капитаном ФСБ, – ухмыльнулся я.
Марго несильно стукнула меня кулаком по руке.
– Если она тебя охмурит, я тебя отравлю, Макс, – предупредила она. – Я видела, как ты смотрел на экран.
Я пропустил ее слова мимо ушей и встал. Катя Заречная, безусловно, была очень соблазнительной женщиной, но в данную минуту меня больше интересовал таинственный знак.
В кафе было мало народу. И те, кто был, не обратили внимания на то, что какой-то парень оставил свою девушку и подошел к столику другой.
– Извините, ради бога, что мешаю вам, но я только что посмотрел ваш фильм. Он мне очень понравился. И я хотел бы сделать с вами небольшое интервью. Буквально пару вопросов. – Я стеснительно улыбнулся и протянул актрисе корочки, которые заранее вытащил из кармана.
Она посмотрела на меня снизу вверх. Взгляд был доброжелательным, но особого интереса в нем я не заметил. Документ Заречная проигнорировала.
– Я рада, что фильм понравился, – проговорила она своим глуховатым голосом. – Но насчет интервью…
– Это не займет много времени. Можно присесть?
Она нерешительно кивнула. Я пододвинул стул и уселся. Вблизи Заречная проигрывала. На экране она выглядела намного лучше. Таинственнее и притягательнее. Но что-то в ней все-таки было. Что-то, чего не объяснишь словами. Исходили какие-то флюиды… Это и использовал режиссер. С блеском.
– Отличный фильм, – повторил я. – Хватает за душу.
– Правда? – На этот раз ее голос был более заинтересованным.
– Правда. Мой сосед собирался убить вашу героиню. На полном серьезе. Да и остальных мужиков в зале проняло. По-моему, никто не остался равнодушным.
Заречная слегка улыбнулась:
– Я сидела тут и смотрела на них. Когда они выходили. И мне тоже так показалось, честно говоря. Так что вы, наверно, говорите правду, Максим.
Ну и взгляд у нее. Мне показалось, что на корочки она не смотрела, но я вроде как ошибся. Мое имя она все же успела заметить. Я осторожно посмотрел на брошь. И вблизи она выглядела точно так же. Никакой ошибки.
– Так как насчет интервью? – поинтересовался я.
Она допила свой кофе.
– Прямо сейчас я действительно не могу. Меня ждут. Но если вы настаиваете, можем договориться на завтра.
Она порылась в сумочке, достала визитку и протянула мне:
– Вот. Тут мой мобильный… Позвоните с утра, уточним время и место.
Она взяла со стула свое пальто и поднялась. Была не была… Я решил пойти напролом.
– Интересная у вас брошь, – проговорил я. – И знак как будто знакомый…
Выговаривая фразу, я встал и, взяв из ее рук пальто, помог ей одеться. Брошь исчезла из вида.
– Мне она нравится, – улыбнулась Заречная. – А знак… Он много чего обозначает. Завтра можем поговорить и о знаке…
Она покосилась на Маргариту, еще раз улыбнулась мне и зашагала к выходу…
16
После этого короткого общения я понял совершенно отчетливо – актриса Заречная каким-то образом связана с группой, которую мы ищем. И она выведет нас на адептов «Человека дня восьмого». Я не знал, как она связана. Не знал, каким образом выведет. Но точно знал, что взял след. Этот след был у нее в душе, и я его прочел.
– Жаль, мы не смогли ее сфотографировать. Можно было бы дать фотографию Гале и Никанору, – сказал я, вернувшись к нашему столику.
– Ты что-то увидел в ней? – заинтересовалась Марго.
– Кажется, да. И по-моему, она имеет отношение к тем, кого мы ищем. Завтра выясню точно. Мы договорились об интервью…
Марго положила на стол свой мобильный.
– Я сделала фотографию. На всякий случай, – сказала она скромно.
Я взял телефон. И просмотрел три фотографии, сделанные под одним углом, но все же разные – две анфас и одна в профиль. Анфас был не очень удачным, но та, что в профиль, вполне годилась.
– Умница, – похвалил я ее искренне.
Марго улыбнулась. Улыбка была несколько снисходительной. Так улыбается профессионал, когда его хвалит любитель. И еще так почти всегда улыбается женщина, когда ее хвалит мужчина.
Мы вышли на улицу. В Москву пришла настоящая зима. Может, где-то в деревне зима настраивает на лирический лад, но в большом городе она явно портит настроение. По крайней мере, лично мне. Погода была неприятной – промозглой и ветреной. Тем не менее мы решили, что рано еще возвращаться на конспиративную квартиру. Можно было зайти в какой-нибудь бар или караоке, можно было прогуляться. Марго выбрала прогулку, обосновав это тем, что я довольно заметно пополнел, да и ей не мешает последить за фигурой. Я не стал возражать. Все равно она бы меня убедила. Так или иначе.
Под руку чинно, точно семейная пара, мы пошли вверх по бульвару. Несмотря на поздний час, народу на улице было довольно много. Жители столицы и ее гости суетливо или спокойно шагали мимо нас в разных направлениях, занятые своими мыслями. И вдруг я почувствовал, что без того, чтобы вступать с ними в какие-то разговоры, читаю эти мысли. Не всех, конечно, и не все из мыслей, но все же. Это было очень странно. Еще вчера мне надо было хотя бы минут пять пообщаться с человеком. Сегодня обрывки мыслей доносились до меня просто так. Потому, что люди проходили рядом. Ощущение необычное.