— Не люблю я тебя, Верка, зачем замуж тащишь?
— Я тебя люблю, Володечка. Одной любви нам хватит, вот увидишь. Если один человек любит, другой обязательно откликнется.
— Не обещаю. — Он был категоричен. — Но ребенок не должен расти без отца.
Ничего у них не получилось. Ее герой Володя Яценко очень быстро «сошел с пьедестала», а разочарование, как ледяной дождь, пришло к Вере так скоро, что она впала в долгую депрессию. Винить было некого, она так хотела быть с ним, хотела и получила его. Вера привыкла к своему одиночеству, к тому, что мужу абсолютно на нее наплевать, поэтому она сейчас спокойна, невозмутима и уравновешенна. Яценко любил, боготворил только одну женщину — драгоценную дочку Анечку. Вера Михайловна была его «группой сопровождения».
— Чего тебе не хватает? — обычно грубо спрашивал он. — Живешь вся в шоколаде, с жиру бесишься.
Вера обычно не отвечала на его провокации, чтобы не нарваться на очередной скандал. Вначале она убеждала себя, что любить достаточно ей, потом радовалась, как он любит дочь, а потом поняла, что ее любви больше нет. Не может любовь долго существовать на пепелище, ей нечем подпитываться, некуда пускать корни. Пепел нужно развеять и жить дальше, но жить без Володи Вера так и не научилась.
Глава 12
Горло распухло, глотать было очень больно, да и температура у Юли поднялась высокая.
— Иди домой, лечись, — отправила ее Мила.
Лечиться Юлька ненавидела, как и болеть, тем более что она сейчас собирает материал для статьи про убийство Яценко. Честно говоря, ей было немного страшновато: она пока в «слепом» поиске, основанном на обычном любопытстве, а требовалось выявить круг лиц и сферу деятельности тех, чьи интересы мог затронуть генеральный директор «Орбитальной группировки». Без помощи Заурского ей не обойтись, а дальнейшее будет зависеть от тех фактов, которые окажутся у нее в руках, и других причин, что станут ей известны. Ее преимущества: встречи с людьми, интервью, благодаря которым она сможет рассмотреть человека как под микроскопом, его поведенческий репертуар. Это своего рода анкетирование, психодиагностика, контент, анализ. Она поймет, вычислит мнения, мотивы, тенденции поведения. Она подготовит сценарий интервью так, что даже спонтанные ответы отразят реальную действительность и подлинную мотивацию.
К вечеру Юле стало совсем плохо, казалось, что распух даже язык, потому что невозможно было не только им шевелить, но и разговаривать. Сипящим голосом она вызвала «Скорую». Через полчаса в ее квартиру постучался молодой человек в белом халате с чемоданчиком.
— На что жалуемся?
Отвечать Юля не могла и написала ответ на тетрадном листке: «Не могу говорить, все распухло в горле».
— А вы пастилку сосать не пробовали? — растерянно спросил парень в белом халате.
«А вы правда врач?» — нацарапала она.
— Нет, я фельдшер. Врачи на других вызовах. Что, совсем говорить не можете?
«Не могу». Ей даже смеяться было больно, таким нелепым и потерянным выглядел фельдшер.
— Я умею только острые боли снимать. Простудные заболевания не мой профиль. Но вы же сама, наверное, знаете, чем лечиться?
«Знаю, знаю, спасибо за то, что приехали и меня повеселили», — продолжала писать Юля.
— А может, мы куда-нибудь сходим вместе? — предложил вдруг парень.
«Вы это всем больным предлагаете?»
— Нет, только вам.
«Я, как видите, к свиданию не готова».
— Но вы наверняка скоро поправитесь, а я вам позвоню.
«Уж езжайте, фельдшер, спасать других. Я как-нибудь сама».
Утром Юле стало легче, она вспомнила паренька-фельдшера и засмеялась.
— Вот такие незадачливые доктора народ лечат. А еще в женихи набивался!
Нет, после Игоря у нее надолго пропало желание заводить романы с молодыми людьми. С Игорем она случайно познакомилась на спортивном кроссе, когда для бега собрались студенты с разных факультетов университета. Он сразу выбрал ее из сотни других.
— Девушка, я могу побежать вместе с вами или за вами? Меня Игорь зовут.
Они с подружкой Шурой смеялись, была великолепная весенняя погода, солнце резвилось на небе и брызгало теплыми лучами, и все участники кросса понимали, что кафедре физкультуры важен не результат, а сам процесс и зачет всем обеспечен.
— Мне он нравится, но он запал на тебя, — шепнула Шура.
— Посмотрим, Шурочка, посмотрим.
Игорь и еще несколько ребят пристроились на беговые дорожки девушкам в затылок и так пробежали все три километра. На последнем километре Игорь потерялся.
— Ухажер-то исчез!
— Да и ладно, Шура, нам до финиша добежать надо.
На финише уже стоял Игорь и протягивал холодную колу.
— Да здравствуют лучшие спортсменки журфака! Ура, товарищи!
Он увязался за девушками в общежитие и развлекал их до вечера, жарил картошку, пел под гитару и просто рассказывал про свой родной город Норильск, про холодные зимы, про то, что в конце лета тундра синеет от ягод голубики, которых там огромное количество, и можно собрать сразу десять ведер. На следующий день Игорь встретил Юлю в коридоре университета и решительно сказал:
— Сегодня у нас поход в кино!
— А ты меня спросил?
— Вот пришел спросить, а разве ты можешь отказать такому симпатичному физику?
Юлька поняла, что сопротивляться бессмысленно. После глупого американского фильма они долго гуляли по набережной и говорили, говорили, говорили. Он был полностью самостоятельным, этот молодой человек по имени Игорь, и решения принимал и за себя, и за Юльку. Ее сначала это забавляло, но потом девушка научилась ускользать от «норильского» напора, выстраивая логические и эмоциональные барьерчики. Когда он спохватывался, было уже поздно.
— Ты должна слушаться своего мужчину, он определяет, что нужно семье.
— Игорь, пока у нас нет семьи, можно я побуду вольной девицей?
Целый год их отношений пролетел так быстро и был полон позитива, эмоций, удерживающих любовь на плаву. Юля поняла, что что-то произошло, когда вернулась с зимних каникул. Внешне все оставалось по-прежнему, Игорь шутил и балагурил, но он не ездил на каникулы в свой Норильск, готовился к экзаменам. И что-то витало в атмосфере комнаты, что-то, что беспокоило Юлю. Вечером Шура сама завела разговор.
— Уж не знаю, Юлька, что ты скажешь, но мы с Игорем встречаемся.
— В смысле?
— Игорь ночевал здесь у нас в комнате, — она пожевала губы, — со мной. В клуб ходили, там крепко выпили, потом пришли в нашу комнату и две недели из постели не вылезали.
— Я не ослышалась, Шура? За эти две недели, что я уезжала на каникулы?
— Я давно его люблю и первая его увидела на кроссе. А ты его у меня увела. Он говорит, что ты его напрягаешь своей самостоятельностью.
Юлька собрала сумку с вещами.
— Ты куда?
— Все хорошо, Шура, все нормально, я пока у девчонок поживу, мне надо побыть одной, — и закрыла за собой дверь.
На телефонные звонки Игоря Юля не отвечала, и когда через несколько дней он разыскал ее в аудитории, она уже сумела взять себя в руки.
— Юлечка, прости меня, дурака, с каждым могло случиться.
— Со мной не могло.
— Да забудь ты про эту Шурку, она сама ко мне привязалась.
— Мне надо идти, лекция уже началась. — Она смотрела мимо него, потому что боялась увидеть его страдальческие глаза, боялась, что может простить.
— Тебе что, лекция важнее наших отношений?
— Игорь, у нас нет больше отношений. Были, теперь нет. Это мое окончательное решение.
— Мы же любим друг друга, никакая Шурка не может нас поссорить.
— Мне надо идти, извини. — Она вернулась в аудиторию.
Юля чувствовала, что она словно застыла, покрылась гипсом. Внутри организм как-то существует, но Юлька на самом деле умерла, умерла для Игоря, окостенела, завернулась в плотный кокон, и ей надо пережить предательство любимого, стиснуть зубы и не сломаться. Через три месяца состоится защита диплома, она уедет в свой город и забудет о физике Игоре, больно ранившем ее сердце. Уехать она уехала, только забыть не смогла.
Уже потом, на выпускном, в ресторане «У сопки», девчонки болтали, что Шура ждет ребенка, и жалостливо смотрели в ее сторону. Юля улыбалась, пила шампанское и танцевала весь вечер, но это опять была внешняя картинка, душа болела и разрывалась на части. Она словно изматывала себя, барахталась и тонула в морской пучине и никак не могла выбраться на берег и глотнуть воздуха. Юлька пошла из ресторана пешком и увидела Игоря, стоявшего у дверей общежития.
— Юля, прости меня, дурака. Ну прости! Давай уедем и забудем эту глупую историю. Не нужна мне никакая Шурка, мне никто не нужен, кроме тебя.
— Не получится, Игорь, ничего больше не получится. Извини.
— Черт возьми! Из-за того, что твоя подруга накинулась на меня, я остался виноват?
— Изнасиловали бедного мальчика, накинулись и изнасиловали. Расскажи это в другом месте, может, тебе поверят.
— Ну и пошла ты!
На улице цвела черемуха, и от цветочного дурмана кружилась голова, а из соседнего окна громко хрипел Лепс:
— Пламя к утру станет золой, всякой любви настает конец. Только звучит в пустоте ночной это танго разбитых сердец.
Но любовная история уже в прошлом, а начинать сбор материала для статьи нужно сейчас. Свои эмоции от первого журналистского метода, наблюдения, Юля пока никуда приспособить не может: слишком они противоречивые и не вяжутся с образом «сильной и яркой» фигуры Яценко. Сейчас она попробует описать свои созерцания как положено, словно фотографию: дата, время, место, предметное окружение. Жаль все-таки, что интервью не состоялось, быть может, она смогла бы почувствовать, ухватить ниточку, которая так бы пригодилась ей нынче.
Глава 13
Начальнику сборочного цеха Роману Шарулеву было некогда обсуждать убийство генерального директора и сочинять версии. Через месяц предстоял очередной пуск «Курьера-16», монтаж запаздывал, а значит, и график испытаний мог сорваться. Вчера вышла из строя секция на стапеле, поэтому сборка приостановлена, а секцию надо надежно укрепить. Домой он пришел уставший поздно вечером, и все, что говорила Таня, ему казалось глупым и неуместным.