— Пользуйтесь. — Мила Сергеевна была довольна.
Юля не решилась рассказать в редакции все до конца, потому что последние письма из Америки были о чувствах молодого человека к ней, и она даже хотела больше не отвечать ему. Зачем? Какой смысл? Но, подумав, все же написала:
«Кевин! Ты молодой и образованный парень, зачем ты ищешь любовь в Интернете? Ведь я могу оказаться, например, бабушкой на инвалидной коляске. Оглянись вокруг, наверняка ходят мимо тебя настоящие красивые девушки. Влюбись, ухаживай. Не трать на меня время, мы с тобой просто дружим, Кевин. Не придумывай ничего и не мешай мне работать, в конце концов!»
Но Кевин был упрям и не сдавался и писал по-русски, смешно коверкая предложения:
«Доброе утречко! Как вы делаете сегодня и как ваши выходные так далеко? Я надеюсь, что здорово. Джулия, чувство любви, что я держу в моем сердце для вас, глубже, чем любая океана или моря, я просто хочу, чтобы ты мог видеть, как много ты для меня. Если бы вы только могли удержать меня, то, возможно, вы чувствовали бы мою любовь к тебе, что горит пламя достаточно высокой, чтобы продлиться. Если вы хотите, чтобы я, как Ваша любовь столько, сколько я хочу, чтобы ты моей любви, то так тому и быть. Моя любовь и доверие все, что я должен дать вам, запечатанный с честностью во всем и, как проходит время, это может стать сильнее, чтобы выполнить желания вашего сердца. Хотя расстояние может сохранить, кроме нас, вы всегда будет встроен глубоко в моем сердце. Напиши мне свой телефон».
Юля терпеливо отвечала:
«Кевин! Я писала тебе про дружбу между народами и ничего больше. Тебе понравилась моя фотография? Но это только фото, не более, я живой человек со своими проблемами. Не ищи девушек в Интернете, любая из них может оказаться маньячкой, спамом, фейком. Не будь наивным, американский ковбой. Пока обойдемся без телефонного номера».
К своему удивлению, она привыкла к его письмам и даже стала ждать их. Омар Хайям, ничего не зная про социальные сети, не зря предупреждал: никогда не позволяйте вашим ушам верить в то, чего не видели ваши глаза. У Юли не существовало зависимости от социальных сетей, ей не требовался суррогат общения в виртуальном мире, но послания из Америки обладали какой-то особой энергетикой, магией, кружили голову и давали надежду на любовь. Надежду, которая жила глубоко в ее душе и, как оказалось, просто ждала своего часа. Юля гнала мысли о том, что ей приятны признания Кевина, впрочем, редкую девушку слова любви оставят равнодушной, даже если она никогда не видела того, кто пишет ей любовные тексты. Ее тревожили письма американца, но история с Игорем не забывалась.
«А вот Игорь знает номер моего сотового и не позвонил ни разу, — иногда вздыхала она. — Хотя о чем бы мы говорили?»
Юля не знала ответа, но и он не звонил, значит, надобности в ней не было.
Игорь, Игорь, Игореха. Она начала забывать его лицо, но стоило только подумать о нем, как на душе скребли кошки, становилось грустно и печально.
«Может, я зря не стала бороться за свою любовь? Может, напрасно отошла в сторону? Теперь вот читаю глупые письма «американского ковбоя», который живет у теплого океана и наверняка решил пошутить над русской девчонкой».
Но сама Игорю она звонить не будет, хотя у него через месяц день рождения и есть повод — позвонить, чтобы поздравить. То-то удивится его жена, а может, и не жена совсем, Юля до сих пор не знает, женился он на Шуре или нет. Наверное, женился, Шурка своего не упустит. А она… Она может вгрызаться, вцепляться в работу, а что касается личных дел, то тут Юля предпочитает отойти. Со временем станет легче, но оно так плохо лечит, вопреки поговорке.
Но как интересно пишет Кевин, словно чувствует ее болевые точки, ее желание любить, ее ожидание этого чувства. Юля погружалась в интернет-пространство, она знала, что многие с его помощью пытаются преодолеть проблемы и одиночество, но пока ее главной проблемой был поиск информации для журналистского расследования.
Личность и имидж Владимира Николаевича Яценко были сформированы множественными позитивными публикациями в прессе.
Юля внезапно вспомнила плачущую секретаршу Яценко, как она сжимала мокрый платок в своей руке и утверждала, что ее начальник не любил журналистов. Надо начать с нее, чего бы это ни стоило! Преданная секретарь, которую никто не замечает, знает о своем шефе гораздо больше, чем написано в любой энциклопедии. Вопросы Юля, конечно, сформулирует. Но не о проблемах же космонавтики ее спрашивать? И будет ли женщина с ней разговаривать? Нужно найти таких людей, которые убедят ее быть откровенной с журналистом Сорневой.
«Я даже не помню, как ее зовут! — сообразила вдруг Юля. — Помню только строгий костюм и туфли на высоких каблуках. Надо, во-первых, узнать ее имя, в этом поможет пресс-служба предприятия, а потом посоветоваться с Заурским».
Как выяснилось, хранительницу приемной генерального директора Яценко звали Тиной Григорьевной Вараксиной. Но как завязать с ней беседу, Юля придумать не могла, в голову ничего не приходило, кроме примитивных шаблонов при встрече.
— Здравствуйте, вам тоже на этот автобус?
Реакцию секретарши Юля предвидела, когда женщина ее узнает, то просто вызовет полицию.
Но этого удалось избежать, и даже совет главреда не потребовался. Вечером в универсаме Юля увидела давнишнюю бабушкину знакомую — тетю Аню, а с ней, она не поверила своим глазам, — Тину Григорьевну.
— Юлечка, как ты? Давно ты ко мне не заходила. — Тетя Аня обрадованно обняла девушку.
— Как вы, тетя Аня? Как ваше здоровье?
Строгая и деловая секретарша оказалась родственницей тети Ани.
— Это Жени Сорнева дочка, ученого, я тебе про него рассказывала и про Юлечку тоже. — Тетя Аня любила Юльку.
Тина Григорьевна ее, конечно же, узнала, но в полицию звонить теперь не собиралась.
— Никогда бы не подумала! Я и фамилию вашу не запомнила, такой был тяжелый день, — сказала она после продолжительной паузы. — Значит, это вы тете Ане продукты покупаете?
— Бывает, иногда покупаю, — согласилась Юлька и сразу же затараторила: — Я искала вас, Тина Григорьевна. У меня проблемы на работе после убийства вашего шефа. Вы же знаете, я ни одного вопроса задать не успела. Мне поговорить с вами нужно.
— Принес тебя тогда черт, — в сердцах сказала женщина. — Теперь проблемы у всех. Давай вместе тетю Аню до дома проводим и поговорим по дороге.
— Давайте, — с радостью согласилась Юля. — Пожалуйста, расскажите мне про Яценко. Каким начальником он был? Обычно секретари подмечают то, чего не увидят чужие глаза.
— Да я недавно в приемной, из канцелярии несколько месяцев назад перевелась. Каким был руководителем? Как ракета на старте. Шел по жизни с огромной скоростью, все, что не по его, просто отходило на второй план. Любил, когда о нем хорошо писали, если написанное не нравилось, ругался и просил внести издание в черный список.
— А много нашего народа в черном списке?
— Хватает, — успокоила Вараксина. — Женщины его любили, и я чувствовала, когда у него свидание, он в такие дни на вечер ничего не планировал и говорил, что уйдет пораньше.
— А жена?
— Жена у него есть и дочка Анна, живет в Англии. Одно другому не мешало. Только я подробностей не знаю, не спрашивай, да и знала бы, не сказала. Еще он был властный, резкий, мстительный, многие его боялись. Именно боялись, а не уважали.
— А вы? Вы тоже боялись?
— Первое время да, аж руки тряслись, когда кофе наливала, а потом привыкла.
— Все равно у вас глянцевый портрет получается.
— Какой есть. Он почему-то от всех словно какой-то подлости ждал и говорил, что каждый человек способен на низость и предательство. От этого становилось не очень уютно.
— Начальник, который всегда сомневается в подчиненных?
— А может, так и надо. Люди часто говорят одно, а делают другое. А еще, совсем недавно, он вдруг спросил меня — это хорошо, когда есть сын? У меня сын, — пояснила Тина Григорьевна, — и я даже просила Владимира Николаевича посодействовать в его трудоустройстве на предприятие.
— И что вы сказали?
— Ответила как есть, что сын — это очень хорошо, для каждого отца. Сын продолжатель рода.
— Но у него, вы сказали, дочь?
— В том-то и дело. А спрашивал он про сына. Я и удивилась.
— Спасибо, Тина Григорьевна, вы мне очень помогли. — Они уже почти дошли до дома тети Ани. — А Яценко взял вашего сына на работу?
— Нет, он отказал, ответил, что нет сейчас такой возможности. Владимир Николаевич не любил помогать даже тем, кто рядом с ним.
«Ну что же, еще одно интервью в общую копилку. Все ответы адекватные, затруднений не возникало, дополнительная информация получена», — мысленно подвела итог Юля.
Для нее не было неожиданностей: Яценко потреблял гораздо больше, чем отдавал, и был черствым человеком.
Глава 15
Прокурор Иван Николаевич Кочетов нервничал, в последний момент его включили в состав оперативной группы, которой поручили заниматься убийством Яценко в качестве замруководителя, как представителя территории. Но вся основная информация, координация действий оставались за москвичами. Кочетов не любил московских выскочек, были среди них, конечно, профессионалы, но он называл их всех выскочками, и ему с трудом удавалось сдерживать себя на совещаниях. Ивану Николаевичу казалось, что москвичи зря тыкают местных сыскарей носом и, самое главное, им абсолютно наплевать на то, что происходит в других городах, кроме столицы. Впрочем, после окончания этого дела он отбудет на новую работу, в Генеральную прокуратуру, так что к выскочкам надо привыкать.
Кочетов не поддержал странную, на его взгляд, версию следователей, названную «провокацией».
— Ребята, это моя позиция, а вы доказывайте свою правоту. Провокация — это подстрекательство к ответным действиям. А какие ответные действия могут быть у генерального директора этого предприятия? Запустить вне плана спутник? Отложить планируемый запуск? И то и другое возможно с разрешения правительства, но там ничего об этом не знают. Какие могут быть ответные действия? Ученые и конструктора восстанут против Кремля? Глупости. Правительство? Оно и так трясется перед каждым пуском, потому что, как ни космический запуск, какая-нибудь проблема всплывает. На мой взгляд, здесь надо проводить финансовую проверку предприятия и рассматривать версию личной неприязни.