— А-а-а, вы та самая девочка из газеты? Скучаете без меня?
— Вера Михайловна, мне нужно с вами еще раз встретиться, я испытываю трудности в подготовке материала о Владимире Николаевиче. Мне нужна ваша помощь, пожалуйста.
— Приезжайте.
— А можно сейчас?
— Можно и сейчас. — Яценко была на удивление покладиста.
Юлька затолкала диктофон в карман и крикнула в приемную:
— Я на встречу, буду часа через два.
Своих героев, людей, у которых она брала интервью, Сорнева, конечно, встречала по одежке. Уже потом, когда собеседник раскрывался, внешняя оболочка и то, во что она упакована, не имели никакого значения. Значение имели душа, чувства, переживания, настроения, увлечения.
Вера Михайловна была просто красавицей, это Юля отметила в свой первый визит, но тогда супруга Яценко была печально-трагична, а сегодня изысканно-величава. Юле нравилось, когда женщины бальзаковского возраста смотрелись как сексуальные красивые дамы с огоньком в глазах. Она искренне сказала:
— Вера Михайловна, вы очень хорошо выглядите. Впрочем, как всегда.
Краем глаза Юля заметила два бокала. Вокруг, как бы ни парадоксально это звучало, царило настроение радости. Даже свежие розы вызывающе выглядывали из вазы.
— Спасибо, от прессы и юных девушек комплименты всегда приятны. Какая помощь от меня требуется. Чай будете?
Юля кивнула, она выпьет хоть десять чашек чая, лишь бы наладить душевный контакт с этой непростой дамочкой, получить ответы на свои вопросы. Юля чувствовала, что Вера Михайловна закрыта от нее, она словно в скафандре, и внешне нет ни малейшей зацепки, чтобы проникнуть внутрь, а Юле необходимо ее внутреннее пространство.
Сервиз, в котором подали чай, был под стать хозяйке, такой же красивый, изысканный, с золотистыми розочками.
— Вера Михайловна. — Юля вдруг почувствовала себя минером, такое напряжение было вокруг, что каждый неосторожный шаг мог разорвать еле наметившиеся тоненькие душевные ниточки взаимопонимания. — Вера Михайловна, пусть мой вопрос вам покажется неуместным, бесцеремонным, нетактичным, но я должна его задать. Это не войдет в интервью. О женщинах… — ее фраза была специально недосказана, словно повисла в воздухе, наэлектризовывая его.
— О любовницах моего мужа? — заулыбалась Вера. — Так это все в прошлом. Были и исчезли как дым, он за это в аду будет гореть. Мужчины — существа полигамные. Каждый получает, что хочет.
Юля смотрела в глаза красивой женщине, и в них вспыхивали огоньки радости, интереса, возбуждения. Такие женщины способны на поступки.
— Спрашивайте что хотите, я сегодня добрая.
— Догадывались ли вы, что научные труды, которые якобы писал ваш муж в больших количествах, ему не принадлежат? Он позаимствовал их у Ильи Сергеевича Гладкова, у так называемого своего Учителя.
— Почему так называемого? — Вера Михайловна засмеялась, и Юля поняла, что она знает правду.
— Вам смешно? На самом деле Илья Сергеевич не подозревал о существовании любимого ученика Володи Яценко. Это уже версия самого Владимира Николаевича, версия, кстати, красивая. О том, что Яценко позаимствовал научные труды, мне рассказала Лидия Ивановна Гладкова.
Ничего такого вдова профессора ей не рассказывала, но Юля пошла ва-банк.
— Это вам Лидка рассказала? Ей доверия нет, — усмехнулась Яценко.
— Почему? Она вдова известного ученого, и ей поверят.
— Она брошенная женщина, а это совершенно другое. Не знаю, не помню, что он там в юности делал, кого любил, кого бросал. Это истории других женщин, не мои.
— Вера Михайловна, а вы знали о том, что у Яценко и вдовы Гладкова был сын Артем?
— Я не знаю, о ком вы говорите. Я ничего не знаю ни про какого сына, — прошелестела Вера Михайловна побелевшими губами. Юле показалось, что даже золотистые розочки на чайной чашке потускнели.
— Скажите, а у вас есть любовник? Вы же сами сказали, что я могу задавать любые вопросы.
— Идите вы к черту со своими вопросами и не портите мне настроение!
Глава 35
Искать Стаса Осипова в городе было бессмысленно. Он вылетел первым рейсом в Москву. Сердце саднило. Кто-то словно подшутил над ним, заставив вернуться в родные края. Что за прихоть такая, убивать в родном гнезде?! У него был большой соблазн остаться в своем городе, пройти по знакомым улицам, постоять у школы и, конечно, зайти в знакомое казенное здание полиции, подойти к дежурному и рявкнуть:
— Участковый Станислав Осипов прибыл!
Вот было бы шуму в полицейских коридорах. Нет, рисковать так он не мог, хотя около школьной ограды Стас постоял минут десять, вспоминая свой выпускной и Таю в воздушном розовом платье, которую он так и не посмел поцеловать. Говорили, что она выскочила замуж за крутого бизнесмена и теперь гуляет по улицам Нью-Йорка. А он остался здесь и не встретил свою единственную, так, чтобы на всю жизнь, и, наверное, уже не встретит, потому что его жизнь больше ему не принадлежит. Он человек с оружием по вызову, он лишает жизни тех, за кого ему платят.
Когда-то, еще в школе полиции, приезжий лектор рассказывал о заказных убийствах. Стас даже запомнил устрашающую цифру — ежегодно в России совершается до двухсот заказных убийств. Убивают банкиров, коммерсантов, конкурентов, лидеров преступных групп, а вот про руководителей космической отрасли тогда статистика молчала. Выступавший утверждал, что раскрываются заказные убийства плохо, бороться с ними могут лишь специалисты высшей квалификации. Еще из той лекции Стас запомнил, что агрессия и агрессивность — это также синонимы выживания, действия и созидания.
Сегодня у него была своя теория, где он считал, что убийства в его исполнении служат идее справедливости, восстанавливают справедливость, иначе коррупционная машина власти подавит вокруг все живое, сломает человеческие жизни, как сломала его, Стаса, жизнь. Он откликался на прозвище Беглый и вполне ощущал себя человеком без роду и племени, только вот поездка в родной город заставила сердце тоскливо ныть.
Свой «объект» он знал со школьной скамьи, у многих одноклассников родители работали в «Орбитальной группировке» и отзывались о своем руководителе хорошо. Стас видел его на школьном сборе, когда Яценко рассказывал о космической программе страны, и это было так интересно и зажигательно. Но он тоже был человеком системы, и кто-то решил его из этой системы выщелкнуть.
«Хватит ностальгировать», — приказал себе Стас.
Какие перспективы были в его родном городе? Адвокат Саши Вороткина, мужчина импозантный и гладкий, очень прозрачно намекал ему на это.
— Вы подумайте хорошо, может, в темноте вы не разглядели, кто кого бил? Ребята утверждали, что они оборонялись от этого мальчишки. Думаю, что я докажу суду, что это была самооборона без превышения.
— У меня другая точка зрения, — упирался Стас.
— А вы хорошо подумайте.
Так и произошло, как говорил адвокат. Только тогда неприятности накрыли Стаса с головой. Нападение хулиганов, несмотря на то что ему повредили нос, можно было пережить. Но вот куда делось оружие? Он вспомнил, как орал на него Колька Смирноватов:
— Козел! Это все из-за тебя. Ты никак не можешь уняться со своей правдой! Тебе что, больше всех надо?
— Ты сам козел, — огрызнулся Стас. — Не лезь в мои дела. Я же не говорю, что ты не оформил последнюю кражу на своем участке, а пошептался с задержанным, и все осталось шито-крыто.
— Да пошел ты, правдоискатель! Нам сейчас за пропажу оружия впаяют.
— Мы оружие сдавали дежурному. Не мы теряли, чувствуешь разницу?
Стас был спокоен — и напрасно. Пистолет Смирноватова каким-то чудесным образом нашелся, и все попытки Стаса узнать у него, откуда появилось украденное оружие, ничем не закончились. Коля потел, блеял что-то невразумительное и повторял:
— Отстань ты от меня! Отстань! Я ничего не знаю и знать не хочу!
Стас наконец отстал, не получив ни одного ответа. Он писал докладные начальству, записывался на приемы, пытался доказать свою правоту и совсем отчаялся, когда на пожаре погибла мама.
Смирноватов встретил его в тот день и почти прошептал:
— Говорил я тебе, правдоруб хренов, не лезь ты в это дело с мэрским сынком, не лезь. А теперь что? Поезд с рельсов уже не сойдет, а ты лежишь на рельсах, догоняешь?
В съемной московской квартире Осипова все было стандартно: типовой диван, шаблонная кухня из светлого дерева и он сам, усредненный мужчина неопределенного возраста. Только профессия была редкой — убийца. Первый заказ Хозяин предложил не сразу, через два месяца после того, как он бросился его защищать в криминальных разборках. На следующий день на стройке Стаса перевели на более престижную и легкую работу, а денег заплатили в два раза больше. Через несколько дней Хозяин пригласил его к себе «для разговора». Беседа получилась забавной. Хозяин рассказывал про трудности строительного бизнеса в Московской области, про «нехороших людей», которые «положили глаз» на этот бизнес и хотят забрать лучшие заказы, про свою семью, где растут два сына и нужно дать им образование. Стас слушал, и речь мужчины ему казалась плавно-бархатной, что он начал засыпать.
— Да ты меня не слушаешь?
— Вы простите, меня в сон клонит, в бараке спится плохо.
— А мы тебе квартиру снимем, если вот сейчас подружимся с тобой. А то я тебе тут про себя все рассказал, а ты в ответ молчишь.
— У меня очень короткая биография.
— Ничего, я послушаю.
И Стас рассказал о себе все. Собственно, скрывать он ничего не собирался, ну, служил в полиции, работа как работа, не лучше и не хуже другой. Ну, выкинули его из органов, искал свою правду, пошел вопреки системе, ну озлобился он на весь свет, это тоже понятно.
Стас прошлым полицейским чутьем понимал, что Хозяин — лидер одной из организованной преступной группировки, но на другой стороне были такие же преступные группировки, называвшие себя по-другому: администрация, управление внутренних дел, местная полиция. Их возглавляли такие же паханы, только они имели в реальной жизни должности, но суть была одна и та же. Если одна сторона отторгла его, хотела уничтожить, а вторая пригрела, значит, он будет воевать, но воевать там, где его принимают, дают кров, дают заработать и ценят, наконец. Та, другая жизнь была так далеко, что казалась миражом, и вот она опять обрела реальные черты.