– Я чувствую себя принцессой.
– Отлично, именно этого я и хотел. – Роланд сжал ей руку. – Сейчас начнется самое интересное. Восточный экспресс проследует через континентальную Европу.
Их отвели в уютное купе. Грейс в жизни не видела ничего более роскошного. Обслуживали их снова неспешно и со вкусом.
– Расскажи мне о твоих французских родственниках. Ты говорил, у них есть виноградники?
– Да, в Бургундии. Одна семья занимается производством шабли, вторая – Кот-де-Нюи. И они жутко любят конкурировать с кем-нибудь. К счастью, одни делают красное вино, вторые – белое, так что друг другу не соперники. Но каждый год одно и то же: сколько наград получила каждая семья да сколько положительных отзывов.
– Готова спорить, они принимают критику только друг от друга, остальным не позволяется произносить резкие слова.
– Да.
– Ты часто их видишь?
– Не так часто, как хотелось бы. Хотя в Дижоне очень красиво. Узкие улочки, дома из камня цвета меда. Все вокруг очень мило и фантастический вид из замка. Вообще, скоро нужно наведаться в гости, мне уже присылали письма с очередными жалобами на состояние крыши, и я пообещал посмотреть.
– Похоже, у старых зданий крыша – главная проблема.
– Дело не только в этом, факторов много. Сырость, например. А дерево имеет свойство гнить. Жуки-точильщики, проседание дома. Бывает, когда реставрируют старый дом, используют неподходящие материалы, скажем, штукатурку вместо извести, бетонный пол вместо деревянного. В итоге все это создает больше проблем, чем решает. Но я не буду утомлять тебя историями про реставрацию.
– А как же традиционная история про стекло?
– В Париже я тебе непременно покажу одно сооружение из стекла. Только не спрашивай какое. Это сюрприз.
– Хорошо, не буду.
– Кстати, хотел спросить: почему ты так трепетно относишься к деньгам?
– А ты никому не скажешь, Белле например?
– Не скажу.
– Наверное, причина кроется в детстве. Мой отец был ненадежным во всем. Не мог правильно рассчитывать время, не умел обращаться с деньгами. Я помню, как к нам приходили судебные приставы, мне тогда было три годика, и я здорово испугалась. Помню, мама плакала по ночам, думая, что я сплю. Я решила никогда не попадать в подобную ситуацию, с тех пор очень бережлива и осторожна с финансами.
– Я не хотел сказать, что ты скряга, но тебе не кажется, что ты упускаешь что-то в жизни?
– Нет.
Конечно, она знала, что упускает порой какие-то моменты жизни. Например, не согласись она на предложение о двух неделях свиданий, вряд ли бы они куда-то поехали.
– Может, сменим тему?
– Конечно.
– Расскажи мне о Париже. Когда первый раз ты туда попал и что тебе понравилось?
– Это нетрудно вспомнить. Родители решили свозить нас в Бордо. Мне было около пяти лет. Это было на Рождество, и мы отправились в галерею Лафайетт. Там стояла самая высокая ель, которую я когда-либо видел в жизни, вся в сияющих огнях и красных яблоках. Мы зашли в кафе за горячим шоколадом, в нем была палочка корицы. Я никогда не видел ничего подобного в Англии, а еще мы ели шоколадный торт. Мама тогда купила пуансеттию. Филли была в восторге от того, что она называется «Рождественская звезда», потому что листочки напоминают звездочки. Красный, зеленый и золотой – цвета Рождества во Франции. С тех пор сестра все время на Рождество украшает свой магазин во французском стиле.
Слушая непринужденный рассказ о Париже и рождественских традициях в семье Роланда, Грейс расслабилась.
– Как интересно сочетать обычаи.
– Да, верно.
Они переоделись к раннему ужину и отправились в вагон-ресторан. Хорошо, что Грейс купила новое коктейльное платье за день до поездки. Блюда были выше всяких похвал и красиво поданы.
Лобстер, «Турнедо Россини», сырная тарелка, кокосовый щербет с ломтиком ананаса в карамели.
– Я и не знала, что в Восточном экспрессе все так роскошно. Спасибо тебе!
– Je t’en prie.
– Не помню, что это означает.
– Это означает «пожалуйста». Подожди благодарить, мы еще не доехали до Парижа. Надеюсь, тебе понравится то, что я запланировал.
– Если там все будет хоть на один процент так же замечательно, мне понравится.
На станции их ожидал роскошный автомобиль. Они проехали весь центр Парижа. Грейс в восхищении смотрела по сторонам, не желая говорить. Казалось, даже слово могло разрушить атмосферу волшебства. Она и понятия не имела о том, как прекрасен город. Широкие бульвары, красивые здания, воздушность и легкость построек радовали глаз.
Отель тоже поражал великолепием. Величественное пятиэтажное здание с узкими стрельчатыми окнами, балконы с причудливыми стальными перильцами. Именно так Грейс представляла парижский отель. Внутри оказалось еще лучше: белые стены, картины в позолоченных рамах, красные и белые мраморные плитки, железные канделябры, позолоченная балюстрада. Нигде и никогда ей не доводилось видеть такой роскоши и блеска.
Консьерж сопроводил гостей на их этаж. Сердце Грейс тревожно сжалось. Значит, они будут делить одну комнату. Точно угадав причину ее беспокойства, Роланд заметил:
– У нас номер с несколькими комнатами, в нем две спальни и две ванные. Я не из тех, кто делает поспешные выводы.
Ах так, значит, он не ожидает того, что она будет спать с ним.
– Спасибо.
Да, они знают друг друга слишком мало, не состоят в отношениях и не планируют пока, но она понимала: ему стоит лишь попросить – и она согласится. Да и как можно отказывать в самом романтичном городе мира?
Спальня была очень красива: бледно-голубой ковер, кремовые стены, высокие окна, балкон с видом на Эйфелеву башню, огромная кровать с множеством пузатых подушек, ванная, отделанная кремовым мрамором и позолотой. В гостиной удобные кресла и диваны с золотистой обивкой, на журнальном столике ваза со свежими цветами.
– Какая красота, Роланд!
– Да, неплохо.
Интересно, останавливался ли он здесь прежде? Может, с женой? Если да, вспоминает ли о ней сейчас? Грейс не решилась спросить. Роланд же как ни в чем не бывало провозгласил:
– Нас ждет вечер в Париже.
Вечер в Париже – что может быть романтичнее? К тому же он что-то запланировал.
– Что будем делать?
– Пойдем.
Их снова ждала роскошная машина.
– Нам потребуется час, чтобы добраться, а на метро не очень удобно. Сейчас поедем на машине, а завтра можем побродить по городу.
– Хорошо.
Они приехали в пятый административный округ.
– Это набережная Ке Сан-Бернар, отличное место для прогулки летним вечером.
На берегу Сены было что-то вроде амфитеатра, люди сидели на ступеньках, кто-то пил вино, кто-то устраивал пикник, неподалеку играл диджей, мелодия походила на танго. Многие танцевали.
– Танго в Париже? Роланд, это просто поразительно, но, боюсь, я не знаю танца. Хотя можно ведь просто посмотреть, насладиться атмосферой.
– Ты вроде занимаешься аэробикой с Беллой, поэтому ничего нового. Не беспокойся о том, что никогда раньше не танцевала танго. Научишься. Просто повторяй за мной.
Оставалось подчиниться ему и гипнотическому завораживающему ритму. Роланд прижал Грейс к себе и закружил. Она чувствовала, что едва может дышать от близости партнера. Они сделали традиционное па, и она перегнулась через его руку. Наклонившись, Роланд нежно провел губами по ее шее. Ей стало жарко. Грейс понимала если бы они танцевали в уединенном номере отеля, за этим последовало бы ясно что. По темным глазам Роланда она поняла, что и он думает о том же. Эти мысли смущали и радовали одновременно. Грейс чувствовала, что теряет голову, поддается очарованию вечера, танцуя танго в Париже. Зазвучала сальса. Грейс знала этот танец по урокам аэробики, ее движения стали более естественными. Роланд улыбнулся.
– Что? – спросила она, поймав его взгляд.
– Мне нравится видеть, как ты расслабляешься и перестаешь себя контролировать.
– То есть обычно я зажатая?
– Нет, скорее скромная и прячешь свою натуру. Но сегодня ты настоящая звезда.
Последние слова он произнес по-французски. Грейс их поняла, но не поверила. Неужели и впрямь он так считает? По-видимому, она задала этот вопрос вслух, потому что Роланд с улыбкой поцеловал ее и произнес:
– Сейчас ты буквально сияешь, такая красавица.
Слезы выступили у нее на глазах.
– Спасибо.
– Пожалуйста, – повторил Роланд по-французски и снова закружил ее в танце, порой прижимая к себе так тесно, что она чувствовала его возбужденный член, а порой просто глядя ей в глаза и повторяя каждый шаг танца.
Диджей начал играть более медленную страстную мелодию. И вот они уже танцуют, прижавшись, щека к щеке. Грейс чувствовала себя желанной и обожаемой, впервые за всю жизнь, и ей нравилось это ощущение. Настолько, что она готова была испытывать его снова и снова. Но приходилось напоминать себе о том, что все это ненастоящее.
Когда танец закончился, они поехали в отель.
– Все было чудесно. Я получила ни с чем не сравнимое удовольствие.
– И я.
– Видимо, ты хорошо знаешь город. – Ну вот и настал момент истины. – Наверное, делаешь это не первый раз?
– Я был в Париже несколько раз с Линетт, но мы не останавливались в этом отеле, и я не повторяю того, что мы когда-то делали с ней.
Грейс немного расслабилась. Приятно, что Роланд понял ее состояние.
– А откуда тогда ты знаешь про танцы?
– Тебе правду сказать? Интернет – замечательная вещь. Я просто искал что-либо романтичное в Париже, и танцы показались хорошим вариантом.
– Так оно и есть. Тебе не нужна практика, ты бы смог растопить сердце любой девушки, знаешь, чем поразить и порадовать.
Пальцы Роланда теснее обвились вокруг ее ладони.
– Я хочу, чтобы эти две недели стали для нас возможностью расслабиться и повеселиться, и не пытаюсь воскресить прошлое, это все наше.
Машина остановилась, он указал куда-то вдаль, в направлении реки.