– И да и нет.
– Подробности.
Он начинает меня утомлять. Хорошо еще, что от него ничем не воняет. И в комнате чисто.
– Мы попробовали это сделать, но меня посетил человек из спецслужб. Сказал, что… не стоит, в общем. Нет, я не знаю, что за тип. Он показал мне удостоверение на имя какого-то… Вишенского.
– Вишневецкого?
– Может быть. Я уже не помню. Но связываться с ребятами оттуда… Я подумал и решил, что всех денег все равно не заработать. Если бы кому-то из своих, то хрен бы я уступил, а так… А почему ты спрашиваешь? Это же твой кусок?
– Я тебе уже сказала: я не та, кто ты думаешь. Ну, ладно. Тогда как ты объяснишь, что шестеро этих парней получали в «Эрике» зарплату? Вот список Все они уже мертвы. Кто о них позаботился? Случайно не ты?
Он внимательно изучает список Наверное, со стороны мы кажемся просто коллегами по бизнесу. Впрочем, так оно и есть.
– Я помню этих парней. Но я впервые слышу, что они получали там кусок. Жаль, что ни у кого из них я не могу спросить. Стоило бы.
О, мне он нравится. Я уверена, что он тоже умеет спрашивать.
– Я, представь, тоже. Теперь следующее: у тебя здесь легальный бизнес, через него отмываются деньги. Ты заправляешь местным синдикатом, который, насколько я знаю, создали три года назад, объединив все банды. Тебе достался этот кусок. Согласно вашему «уставу», только сход таких же персон, как ты, может лишить тебя полномочий. Вопрос: все ли согласны с таким положением дел?
– Нет, конечно. Я вижу, ты хорошо поработала, так что нет смысла темнить. Конечно же, не все согласны, но им пришлось подчиниться. Например, азербайджанцы… Они мусульмане и никакие доводы о взаимной выгоде не заставили бы их объединиться с нами. Но им пришлось. Вспомни, три года назад были уничтожены несколько их «семей». Те, что остались, разошлись по разным группировкам. А к чему ты клонишь?
– Значит, без твоего благословения на твоей территории ничего не делается?
– Ничего значительного.
Он должен сидеть на своем месте, он умный человек, хотя, без сомнения, негодяй редкостный. Но одно другому не мешает.
– Я все сейчас объясню. Теперь посмотри на фото: это твои люди?
Он разглядывает снимки. Лицо его ничего не выражает, но я знаю: он удивлен и потрясен. Он тоже не любит извращенцев.
– Ты знаешь, когда ты вломилась сюда, я решил, что найду тебя потом – и вся твоя крутизна тебя не спасет. Но теперь я благодарен тебе. Сколько ты хочешь за эти снимки?
– Нисколько. Я дарю их тебе, мне они ни к чему. Я пришла спросить о другом. Почему твои люди пытаются меня убить? Вот уже три… нет, четыре раза у меня только одна забота: убирать мусор. Так что, Способ, вопрос: кто тебе за это платит?
Его ответ проступил на его круглом холеном лице. Нет, он ничего не знал. Жаль.
– Я думал, меня уже ничто не удивит. Но тебе это сегодня удалось. Кто ты такая? Ты работаешь на Интерпол?
– Тут не ты задаешь вопросы.
– Но ты уже знаешь ответ. Мой ответ. А я могу помочь тебе узнать.
Он думает, что я не смогу сама.
– Можешь – так помоги. Хочешь денег?
– Не денег.
– А, вон что… Я пересплю с тобой, если это для тебя так важно, если только ответ будет у меня в ближайшее время.
Он хохочет. Я сказала что-то смешное?
– Я даже не знаю, что унизительнее для мужчины: твои удивительные навыки или твои слова. Ты бросишь мне свое тело, как собаке кость. Да? А потом ты меня убьешь, едва только тебе что-то покажется подозрительным. И это при том, что я, мягко говоря, не какой-то там… Ну, ты понимаешь? Но мне не надо платить, я не проститутка.
О, ранимая душа! Под маской бандита и убийцы таится нежный романтик. Неправдоподобно.
– Хватит ломать комедию!
Его глаза опять холодно блеснули. Он понимает, что игра не удалась.
– А ты не дура, Керстин Бартон. Но помогать тебе я не буду. И знаешь, почему? Я тебе скажу. Потому что ты – шпионка. Я понял. Я многое могу сделать. Я далеко не святой, – парень, это очень мягко сказано! – Но помогать шпионке – нет. Можешь сразу меня убить. Теперь я понимаю, почему у нас не было шансов. Вас же там учат этим штучкам.
– Ты дурак. Я никакая не шпионка.
Господи, какой дурацкий разговор, а время идет!
– Тогда как ты это объяснишь?
Никак, даже не собираюсь.
– Так ты поможешь мне? Если нет, я и сама найду то, что мне надо. Кто это такой? На этой фотографии? Тип с длинным носом? Это, по крайней мере, ты можешь мне сказать?
– Это я тебе скажу, даже с удовольствием. Этот ублюдок – Омар, был когда-то в бригаде Рагима. Сейчас занимается девочками. Странно, как это никто до сих пор не заметил его склонностей…
– Я позабочусь о нем, не переживай. Скажи, ты имел отношение к делам, которые проворачивал Богулевский? Кто помог Юлии получить кредит?
– Ты имеешь в виду историю с девушками? Нет, я не имел к этому отношения. Тогда еще происходили разборки, каждый тянул одеяло на себя. Я что-то слышал, по сам не был в деле. Под «крышу» загнать не удалось, так я и не интересовался. Но ходили слухи, что к этому были причастны спецслужбы. Ну, они были в доле. Кто-то там имел интерес и в «Эрике, и в «Галатее», но кто конкретно, вряд ли наши знали.
Конечно, все сходится. Операцию готовили давно и тщательно. Двойника для Керстин подобрали еще в две тысячи третьем году, это понятно. Вот почему Юлию вытащили на свет. Дали кредит, позволили работать, оберегали, а когда ее компаньон увяз в неприятных делах и это стало известно, убрали и его, и всех, кто имел к этому касательство. Но это может сделать только человек, облеченный огромной властью. Настолько огромной, что мог незаметно провернуть такое дело. Чистая работа. Но зачем? Кто такая Керстин? Я выясню. Я найду того, у кого есть ответы.
– Слушай, красотка, может, расскажешь мне?
– Этого еще не хватало! Я же еще не сошла с ума!
– Нет, правда! Ведь нам нечего делить. Я мог бы тебе помочь. Почему бы и нет? Мне стало любопытно.
– От любопытства кошка сдохла, знаешь? История опасная и абсолютно невероятная, чтобы выставлять ее на суд общественности. Поэтому не спрашивай. Что решил?
– Ты же понимаешь, что так дела не делаются? Но у меня давно уже отрос зуб на черномазых. Они какие-то придурковатые. И понятия у них дикие. Им самое место там, откуда они повылезали. А если уж приехали сюда, то… А они привезли сюда свои правила и начали учить нас жить. Мне будет приятно немного прижать их, а эти фотографии – просто блеск! Они же кричат на всех углах, что только они – настоящие мужики. Ну вот. Весело будет.
– Мне нужен Омар. Нужен сейчас.
– Сейчас не выйдет. Вечером. Ну, чего ты? Я даю тебе свое слово, гадом буду! Хочешь поесть? Я планирую кое-что подготовить. Не я один ждал случая прижать азиков. А куда ты подевала моих ребят?
– Да никуда. Все на месте, спят. Я им сделала прививку. Лежат себе, ничего с ними не случилось.
Я вижу, что он почти верит мне. Ждать до вечера нестерпимо, но ничего не поделаешь.
– Невероятно. Слушай, а ты не могла бы… Ну, научить меня кое-чему? И моих людей? Я хорошо заплачу.
– Ты смешной. У тебя есть мороженое? Кстати, почему ты «Способ»? Странная кличка.
Я должна немного подумать, пусть говорит со мной, а не думает сам.
– Это старое погоняло, еще из детства. Я придумывал планы, находил способы. Ну, разрабатывал стратегию и все такое. Вот и назвали.
Нож рассек воздух там, где только что была моя голова. Дурак, кто же бросает нож в голову? Гдe гарантия, что попадешь в глаз? Я могу попасть, а вот ты – нет.
– Отпусти.
Ишь, голосок-то как охрип. Что, не нравится, когда наступают коленом на горло? Если бы ты не был мне нужен, то был бы уже трупом. Вот болван!
– Я подумаю. Видишь ли, Способ, не так уж ты мне и нужен. Вот я и думаю: может, лучше перерезать тебе горло – и все дела? Я вижу, твое слово ничего не стоит.
– Я буду тебе должен. Понимаешь? Если ты отпустишь меня, я буду тебе должен. А долги я привык отдавать.
Это другое дело. Я встаю и подаю ему руку, он поднимается. Только теперь я уверена, что он сделает то, что мне надо. Я почему-то знаю это. Я давно заметила, что могу прогнозировать поведение других людей, и всегда знаю, когда мне ездят по ушам. Но другим совсем не обязательно знать об этом – чем никчемнее я выгляжу в глазах противника, тем проще с ним справиться. От женщины, тем более такой невыразительной, никто не ждет опасности. Очень опасная иллюзия, многим стоила жизни.
– Черт, если я кому расскажу, мне не поверят, – он растирает горло. – Ты знаешь, мне даже не стыдно.
– Только теперь до тебя дошло.
– Да, твоя правда. Идем, угощу тебя мороженым. В холодильнике есть. Кстати, как ты сняла охрану? Я должен знать, где слабое место.
Резонно, только нереально.
– Видишь эту игрушку? Она стреляет ампулками со снотворным. Или с ядом. Лучше не спрашивай, где я ее взяла.
А взяла я эту полезную штуку… вам тоже не надо знать, профессиональный секрет.
– Продашь мне? – Он с интересом рассматривает оружие. – А хочешь. – махнемся: тебя же заинтересовала «беретта»?
– Возьмешь так. Но потом, позже.
– Я снова твой должник.
– Твои манеры значительно улучшились. Ты в тюрьме не сидел?
– Прошли времена, когда авторитет нужно было зарабатывать количеством отсидок. Умный тот, кто делает свое дело и не попадается. Если попался, значит, ты дурак и руководить не можешь.
Да, это новое поколение жуликов. Так было в Америке сто лет назад. Эволюцию невозможно обмануть, как и законы развития общества. Природа не любит искусственного.
– У тебя чисто. Мне нравится.
– Не люблю грязи. Ты тоже?
-Да.
– Может быть, расскажешь мне свою невероятную историю? Время еще есть.
Да, время еще есть. Почему бы и не рассказать? Мы с ним одной крови. Он понимает все быстрее, чем другие. И он не гнилой человек, как бы там ни было, он придерживается правил игры. Просто он сделал свой выбор, на мой взгляд, не очень удачный, но это был его выбор. Развитие общества идет тоже по правилам. Можно искусственно создать какие-то другие условия, но все равно: придет время – и законы развития возьмут свое. И общество окажется там, где прервали естественный ход событий, а все остальные уйдут далеко вперед. Но в этом есть и позитивная сторона: можно избежать многих ошибок, если учиться на примере других. Правда, в этой разоренной стране пока не видно разума.