– Способ, ты что? На хрен девку приволок?
Не надо так говорить, ты, крыса! Ой не надо! Я усталая и раздраженная.
– Успокойся, Ахмет. Я знаю, что делаю. – Способ сжимает мой локоть. – Вот здесь, рядом со мной, пожалуйста.
– Нет, нам только баб тут не хватало! Да ее придется убрать только потому, что она всех нас здесь видела.
– Ахмет, хватит об этом. Способ знает, что делает. Чего ты пылишь? Ты что, не любишь хорошеньких женщин? Смотри, какая красотка! – Тот, кого называют Марель, улыбается с издевкой. – Или у вас другие вкусы?
– Ах ты, верблюжье говно! Так ты пригласил меня сюда, чтоб говорить такое? – Акцент слишком характерный, чтобы ошибиться в его этнической принадлежности.
– А ты посмотри сюда. Это твои люди? Узнаешь? – Это подал голос неприметный на вид мужчина в сером свитере. Он единственный из всех собравшихся, кто имеет заметные татуировки. – Ты думаешь, чем мы здесь заняты? Это только начало, дружок.
Фотографии, миновав несколько рук, оказываются у Ахмета. Он ошарашенно таращится на них. Не знаю, может, притворяется удивленным, но я думаю, что нет. К чему идет дело? Но я молчу. Тут свои правила игры, я пока погляжу, как все обернется, а вообще я хочу домой. Лечь на кровать поверх пушистого покрывала, гладить Макса и ни о чем не думать. Приключения уже становятся мне в тягость. Я устала.
– Это… невозможно. Омар и кое-кто еще. Омар – мой племянник, сын моей сестры. Где это взяли? Это настоящие? Не монтаж?
– Нет, Ахмет, это не монтаж. Я проверил. Лично.
Человек в сером свитере пользуется здесь нешуточным авторитетом. Стоит учесть это.
– Но не только это. Гура, пожалуйста, объясни ему. Девушка немного спешит.
– Хорошо, Способ. Перейдем к делу, ты прав, невежливо заставлять ждать гостью. Видишь, эта девушка – моя гостья. А ты так на нее наехал, что мы даже не успели тебе объяснить.
Мягкий голос, приветливые интонации. Неправдоподобно. Это – опасный человек Его своим врагом лучше не делать.
– Ты признал договор, как и все мы. Нам надоело быть в состоянии постоянной войны. Нам это невыгодно. И общественное мнение, и менты… Все мы об этом знаем. И ты тоже.
– Гура, к чему ты клонишь? Я свое слово держу.
– Возможно. Тогда как ты объяснишь, что твои люди брались за работу на чужой территории? Как ты объяснишь, что они следили за всеми нами, собирали информацию о каждом? Объясни, дружище, иначе мы сами найдем ответы на свои вопросы.
Спокойная доброжелательная манера этого человека действует слишком сильно. Кажется, лучше бы он кричал. Но – нет.
Допрашиваемый побледнел настолько, насколько позволила ему природная смуглость. Да, они жестоко наказывают отступников. Так и нужно, это суровый мир, и без правил он превращается в хаос. Они это уже проходили – и больше не хотят.
– Я не знал об этом.
Это худшее, что ты мог позволить себе сказать.
– Не знал? Ахмет, ты уверял, что можешь держать в руках сброд в своей бригаде. А теперь говоришь, что не знал. Как это возможно?
– Гура, это ложь. Кто тебе все это рассказал?
Нет, парень, тебе крышка!
– Это не ложь. Все проверено. Вы что же, парни, думали, что можете потихоньку нас убрать и все прибрать к рукам? Нет, здесь мы устанавливаем правила. Вы тут, можно сказать, гости. Станет туго – уедете отсюда, как уехали со своей земли. Вы – сброд. А теперь мы знаем, что вы крысы и суки – своих продали. Кто заплатил вам за работу? Ты скажешь сейчас или мне позвать из подвала Валета?
– Я правда не знаю, клянусь! Наверное, знают те, кто брал заказ. Надо спросить их. Я сам спрошу. Шакалы!
– Нет, спрашивать будешь не ты, – слышно, как шуршит крыльями ночная бабочка. – Но ответ будет еще сегодня.
Мужчина в свитере не видит, что делает Ахмет, а мне с моего места это видно. Нет, парень, мой нож быстрее. Его крик разорвал тишину. Все вскочили со своих мест. Если бы я его не проткнула, он бы не промахнулся. А сейчас человек в сером рассматривает рукав, который быстро меняет цвет.
– Еще бы немного – и в сердце. Я твой должник, девочка.
– Ничего особенного, – я выдергиваю нож из тела Ахмета. – Он, кстати, еще жив. Можно привести в чувство и допросить.
– Само собой. Ты отдохни пока. Только будь здесь, далеко не уходи, для тебя это небезопасно. Не надо говорить, что сама о себе позаботишься. Иногда о женщине должен позаботиться мужчина.
– Ну, если это доставит вам удовольствие…
– Способ, не в службу, а в дружбу – устрой девушку поудобнее. Она – моя гостья.
Я поднимаюсь. Хочу домой, к Максу! Хочу в тишину своей квартиры. Здесь все чужое. Господи! Я сейчас разревусь. Прямо здесь, перед всеми. Нет. Нельзя. Надо держать себя в руках. Вот только голова разболелась – терпения никакого нет.
– Ты здесь расслабься. – Способ уже привел меня в уютную комнату. Это не из тех, что сдаются с девочками. – Ты плохо себя чувствуешь? Я могу кликнуть доктора, он, наверное, уже заштопал Гуру.
– А кто он такой, этот Гypa?
– Он тут руководит. Стоит над всеми нами. Кто-то же должен быть на этом месте. А Гура – лучший в своем деле, его везде уважают. Понимаешь? Везде. Он решает – и никто не жалуется. Так что, прислать доктора? На тебе лица нет.
– Голова болит. Ваш доктор здесь ничем не поможет. Я отдохну немного. Принеси мне чего-нибудь поесть, потому что я с самого утра ничего не ела… Только не жаб и слизняков, а какой-то салатик, суп или картошечку. Можно это здесь?..
Я не успеваю договорить, как в дверях появляется официант. Вернее, сначала въезжает сервировочный столик а за ним входит официант.
– Поешь со мной?
Мне надо, чтобы он был здесь. Как-то мне здесь… холодно. Я так тоскую по своему гнездышку, по Максу, пусть хоть кто-то будет здесь. Кто-то знакомый. Я так устала.
– Ты поплачь, это ничего, – Гура входит следом за официантом. – Я же вижу – ты слезы глотаешь. Садитесь, поужинаем вместе. Садись, Способ, нечего тут церемонии разводить.
Мы наливаем себе супа. Вкусно готовят для короля!
– Ешь, не отравлено, – мои глаза встречаются с его глазами. – Ты очень помогла нам. А еще – это невероятно, но я все-таки поверил твоей истории. Так что перейдем к делу. Омара нанял твой бывший менеджер Вишневецкий еще в феврале. Ты начала что-то подозревать и начала спрашивать. Но не так, как сейчас, а так, как спросила бы любая женщина. Просто спросила. Ты начала интересоваться, и этого было достаточно, чтобы тебя захотели убрать. А вот Кулака и еще двоих прислал человек, которого они не знали. Никто из нас его не знает. Все остальное тебя не касается. Возможно, у тебя есть подозреваемые, ты можешь показать фотографии, если Омар опознает – хорошо. Мы его еще держим именно на такой случай.
– В моей сумке есть несколько снимков. Вот. Он убил старушку, которая давала показания о дорожном происшествии со мной?
– Да, – он берет фотографии. – Ты была неправдоподобно красивой. Нет, ты и сейчас красивая, но тогда… И ты найдешь их, я знаю, что найдешь. Я ведь много повидал людей, знаю их повадки. Ты сильная, и ты достанешь их. А потом уже поплачешь. Эй, кто там! Заберите снимки и покажите этому куску дерьма.
Мы едим десерт. Я так хочу спать, что просто сил нет.
– У тебя есть место, где бы ты могла на некоторое время спрятаться? В случае надобности?
– Да. Кажется, есть.
– Вот, возьми несколько адресов. Прочитай и запомни. И еще возьми это кольцо – только не потеряй! Это твой пропуск. Понимаешь, о чем я? Все наши знают этот знак. Обратишься к любому – помогут, чем смогут. И пальцем никто не тронет.
– Спасибо.
Заходит официант, несет мои фотографии.
– Он никого не опознал. Тут нет того, кто заказал ему женщину, но он видел когда-то вот этого типа, что в центре, – видите, молодой блондин? Пять лет назад он приезжал и останавливался в одной из гостиниц. Именно Омар подбирал для него девочек и видел, кто к нему приходил тогда. А приходил к нему нынешний заместитель Зарецкого – полковник Бойченко.
– Кто такой Зарецкий?
– Тогдашний и теперешний начальник ФСБ области. А у нас большая область. Так значит, Бойченко? Он не напутал ничего? Да нет, все сходится. Именно в пятом году он получил свою теперешнюю должность. А знает ли Зарецкий о талантах своего заместителя? Я уверен, что за той старой историей с девками стоял именно Бойченко.
– А почему не сам Зарецкий?
– Невозможно.
Нет, Способ, не бывает такого – «невозможно».
– Способ прав, – Гура внимательно смотрит мне в глаза. – Бывают менты-суки. Все мы их знаем. Мы пользуемся их услугами, но не уважаем. Такой у нас бизнес, они нужны нам. Только Зарецкий – не такой, он не продается. Это знаю я, это знает последний бомж. Поверь, он – честный мент, принципиальный, доставучий, но это его работа. Я его знавал когда-то, он тогда был еще лейтенантом, вел мое дело, мы оба были еще молоды. Давно это было. Теперь он генерал, но я знаю: он и сейчас такой же. Живет на зарплату, которой хватает не на многое, но не продается. И не прикрывает никого, даже своих – если кто попадется. Особенно своих. Не дай бог, что-то узнает!
– Тогда надо спросить Бойченко. Я займусь этим.
– Нет, мы им сами займемся. У нас есть на него кое-что, он расколется, я уверен.
А у меня нет такой уверенности.
– Как вы смогли так быстро найти Омара?
– А, вот ты о чем! Так Способ же еще днем позвонил. А только что было просто… официальное увольнение их смотрящего. Омар в это время уже все рассказал – в моем подвале все всё рассказывают… Процедура простая, но формальности должны быть соблюдены – такой закон. Чтобы никто не сказал, что мы свели счеты. Теперь все в порядке. Ну, чего тебе? – повернулся он к официанту.
– Наши позвонили, Бойченко только что застрелен. Снайпер снял его прямо перед домом.
– Расспросить успели?
– Нет, только собирались. Ждали в квартире.
– Пусть немедленно убираются оттуда.
– Уже сделано.
– Суки! Знать бы, кто орудует… Ничего, попробуем по-другому. Я твой должник