– Привет, – бросил Данкомб, входя на кухню.
Облокотившись о столешницу, Лиз смотрела телевизор, висевший на шкафу. Показывали «Доктора Оза».
Ее длинные темные волосы были свернуты на шее в узел. Короткая красная маечка не доставала до джинсов, оставляя открытой полоску живота.
– Тсс, – проговорила она, поднимая палец. – Доктор Оз говорит, что мы должны заниматься сексом двести раз в год. Боюсь, мне маловато будет.
– Всего-то? – удивился Данкомб, выкладывая на столешницу пакет с ужином. – Тогда уж лучше выбрать другое хобби. Вырезки клеить в альбом или что-то вроде того.
– А что считать половым актом? – стала размышлять Лиз, беря в руки пульт и немного убирая звук. – Если я сосу твой член, а Мириам в это время меня лижет, это один половой акт или два? Вряд ли доктор Оз над этим задумывался.
Лиз вдруг нахмурилась, как ребенок, ожидающий наказания.
– Я не должна так говорить о покойниках. А что у нас сегодня на ужин? – полюбопытствовала она, заглядывая в пакет.
– Итальянская лапша и салат.
– Ладно, – без особого энтузиазма произнесла Лиз.
– Тебе не нравится?
– Даже не знаю. Вообще-то я бы съела что-нибудь тайское. Но сойдет и это.
– Еще ты меня будешь доставать.
Слегка надув губы, Лиз похлопала мужа по плечу.
– Плохой день?
– Хуже некуда. И это только начало. Блэкмор брызжет слюной, потому что Джорджина не пришла домой, а я не могу найти тот самый диск.
Вынув тарелки, Лиз поделила на двоих лапшу и салат.
– С пармезаном вкуснее, – заявила она, доставая из холодильника контейнер с сыром.
– Ты меня слушаешь? – окликнул ее муж.
– Даже если дела дрянь, есть все равно надо.
Этим они и занялись, пристроившись у столешницы. Кухонный стол был завален газетами, счетами и коробками с бумагами, которые, казалось, поселились здесь навечно. Намотав на вилки лапшу, они насаживали на них листья салата.
– Что значит «не могу найти»? – вернулась к прежней теме Лиз.
– То и значит. Ты же знаешь, Джорджина собиралась слинять. Я решил, что это она забрала диск из дома Адама. Перерыл всю ее квартиру, но так ничего и не нашел.
– Вот блин. Жаль, что не нашел. Я бы не прочь посмотреть еще разок, – улыбнулась Лиз.
– Господи, Лиз, да если он найдется, я сразу же расколочу его вдребезги.
– Вкусненькая девочка эта Оливия была.
Клайв замотал головой, словно отказываясь слушать.
– Ну чего такого я сказала? Просто было очень забавно. Жаль, что с ней это случилось. Мне кажется, она не отказалась бы прийти снова. Нам даже не пришлось подсыпать ей дурь в вино, как другим девчонкам. Она сама полезла к Адаму на кухне, а обо всем остальном поначалу не догадывалась. Просто хотела потрахаться с этим отставным писателем.
– Лучше бы подсыпали.
– Не поняла.
– Лучше бы опоили ее, как всех остальных. Это был большой риск. Втянуть девку в групповуху и не отшибить ей память.
– Но она молчала как рыба. Крошка собиралась замуж. И кому она могла проболтаться? Жениху? Просто она хотела оттянуться напоследок, прежде чем надевать хомут. – Лиз усмехнулась. – Хотя опыт показывает, что хомут можно периодически снимать.
– Да уймись ты наконец, Лиз! Мне не до шуток.
– Молчу, молчу. Ты слишком серьезно ко всему относишься.
– Сегодня ночью опять просмотрю все диски у Питера. Может, я проглядел нужный. Прокрутил все, что забрал у Адама, но там этой девки не было. Хотя, может быть, я просто не заметил.
– Наверно, выглядит забавно.
– Что забавно?
– Когда перематываешь трах. Задницы мелькают перед глазами со скоростью сто миль в час.
Данкомб достал из холодильника пиво.
– Сегодня к нам в колледж заявился коп.
– Зачем?
– По делу Мэсона Хелта. Они все еще задают вопросы. Но я нигде не прокололся.
– Конечно, дорогой, – промурлыкала Лиз.
– Я видел, как за ним побежал Питер. Наверно, спрашивал насчет Джорджины. Хочет заявить в полицию о ее исчезновении. Я говорил ему, что сам разберусь, но он и слушать не хочет.
Лиз просунула палец под рубашку мужа и стала водить по его груди.
– Мне нравится Питер.
– Тебе язык его нравится.
Лиз вытащила палец.
– Возможно. А вот Адама мне по-настоящему жаль. Мужик был что надо. Все при нем.
Данкомб не ответил.
– Ты только пойми меня правильно. Я имею в виду не только секс. Ты же знаешь, Клайв, я тебя люблю. Больше, чем кого-либо другого. Просто он был интересный человек. И вот какая ирония судьбы. Ты подумай, всю жизнь любить кино и умереть под свалившимся экраном. Словно небеса над ним подшутили. Как с тем парнем, который бегал трусцой и написал про это книгу. И что же ты думаешь, отчего он умер? Его хватил инфаркт во время пробежки. Вот так-то.
– А ты, видно, переживаешь. Тянет тебя к нему, даже к мертвому.
– Нисколько. А вот тебе будет не хватать Мириам, – улыбнулась Лиз. – Признайся, не темни. Она ведь была чертовски изобретательна. Такое воображение бывает только у профессионалок.
– Я тебя люблю.
– Не сомневаюсь. У нас с тобой всегда оказывалось так: любим друг друга, а спим с другими. Но Мириам была тонкая штучка и настоящая бисексуалка. Мы все просто меняли партнеров, а Мириам кончала со мной, с Джорджиной, с тобой и с Питером.
– Как-то неловко говорить об Адаме с Мириам в таком тоне. Они ведь покойники.
– Но мы же всегда умели отделять секс от эмоций. Зачем усложнять жизнь? Иначе потеря Адама с Мириам стала бы для нас трагедией. Но я в полном порядке. А ты?
– Без проблем, – не совсем уверенно согласился Данкомб.
– У тебя нет причин завидовать Адаму. Вы с ним два сапога пара. Обоим есть что скрывать. Он же был не просто байкер, катающийся по выходным. Они организовывали настоящую банду. Ну очень плохие парни. Когда Адам начал новую жизнь, он обрубил все концы.
– Знаю.
– Я всегда считала, что он их по-крупному нагрел. Откуда у него такой шикарный дом и этот «ягуар»? Вряд ли Адам столько заработал на своих книжках. У него был другой бизнес. Он мне кое-что рассказывал. Мы оба торговали девочками, но Адам еще промышлял наркотой. Вот откуда у него деньги.
– Может, и так, – согласился Данкомб. – Я вот что думаю: после того что случилось, нам надо прикрыть эту лавочку.
– Если у нас больше нет сексодрома, это не значит, что мы должны прекратить занятия.
– Но с Питером и Джорджиной я больше встречаться не хочу. Он слишком труслив, а она последнее время что-то темнит. Не доверяю я ей.
– Я тебя понимаю. Ты просто от них устал. Мы найдем себе новых друзей.
Бросив есть, Лиз стала расстегивать на муже рубашку. Толкнув его к столешнице, она всем телом прижалась к нему, ощущая, как твердеет его плоть. Подняв руки, она быстро стянула с себя майку. Под ней ничего не оказалось.
– Пощупай меня, – скомандовала она.
Клайв Данкомб выполнил распоряжение.
Лиз стала медленно тереться о его тело, приговаривая:
– Расскажи мне снова… с самого начала… и очень-очень медленно… как ты вышиб мозги этому мальчишке.
Глава 31
Когда стемнело, Джорджа Лидекера вновь охватила жажда приключений. Она не оставляла его и днем, но светлое время суток не самое подходящее время для подобных вылазок.
Джордж собирался залезть в очередной гараж, чтобы успокоить нервы. Он не спал уже больше суток.
И было от чего. Вчера вечером они вчетвером – он, Дерек, Кэнтон и Тайлер – поехали в «Созвездие» посмотреть кино, а вместо этого увидели, как чертов экран свалился на публику. Они спрятали Дерека в багажник, чтобы провезти его бесплатно, но владелец кинотеатра их тормознул. Джордж попытался возражать, доказывая, что у того нет конституционного права обыскивать их машину, но вдруг все это потеряло всякий смысл. Рванули бомбы, и люди стали кричать.
Дерек, как последний идиот, помчался в самое пекло, но Джордж с приятелями решили – надо срочно смываться. Тем более что Джордж притащил с собой пистолет, который умыкнул из чьего-то гаража, а полиция была уже на подходе.
Они понеслись обратно в город. Джордж вышел у дома родителей, но спать ему не хотелось. Он был слишком взвинчен. Лучше уж пошататься по окрестностям и, если повезет, найти парочку незапертых гаражей. Люди часто забывают запирать их на ночь. Оставляют двери открытыми, а сами идут домой, ужинают, смотрят телик и заваливаются спать, даже не вспомнив про свой чертов гараж.
Входи и бери все, что хочешь.
В ночь, когда рухнул экран, Джордж успел побывать в двух гаражах, но ничего интересного там не обнаружил. Поэтому следующей ночью он возобновил поиски, надеясь унять свой зуд и найти что-нибудь стоящее до того, как утром улетит в Канаду.
Его родители, или, точнее, предки, отправлялись в Ванкувер навестить отцовскую родню. А такси приедет – вы только представьте! – в пять утра, время, когда у Джорджа самый сладкий сон. Поэтому он обещал матери прийти домой пораньше, чтобы успеть хоть немного поспать.
Джордж ни на чем не мог сосредоточиться, ему все моментально надоедало. Врачи говорили, что это нечто большее, чем простое расстройство внимания. Видимо, извилины в его мозгах несколько отклонились от принятого стандарта. Он с детства отличался неординарным поведением, хотя был неглуп, но, как считали учителя, ему не хватало усидчивости.
В этой связи Джордж часто вспоминал слова из какого-то комикса: «Жаль, что он использует свои таланты не во благо, а во зло».
Но Джордж не был злонамерен. Во всяком случае, он таковым себя не считал. Его просто постоянно разбирало.
И ему нравилось воровать.
Его родители, в надежде сделать из него человека, настояли, чтобы он поступил в Теккери-колледж, но эта идея с самого начала была обречена на провал. Джордж проучился там два года и за это время осилил только четыре курса лекций. Продолжать учение было бессмысленно. Профессор, машину которого он перевернул, настаивал на его исключении. К тому же директор затаил на Джорджа зло за то, что тот бросил в пруд маленького крокодильчика.