— Неладно что-то с вами обеими. Алис, даже не надейся, что я это так оставлю. Диана что-либо объяснять отказалась, но ты не отвертишься.
— Угу, — буркнула я, пока не представляя, как именно стану «вертеться», если всю жизнь этого не делала.
Сестра пришла минут через десять, когда я почувствовала, что начинаю замерзать, стоя на одном месте. Окинула меня взглядом, в котором паника причудливо мешалась с раздражением, и протянула руку, выцепив рулетку из моих ослабевших пальцев.
— Алис, я всё понимаю, но при чём тут Джес? — почти простонала Диана, и я вдруг заметила, что сестру колотит. — Она вон какая мокрая, заболеет ещё. Давай я домой её отведу, а потом мы с тобой… Есть у вас тут что-нибудь круглосуточное рядом…
— «Вкусно — и точка», — прохрипела я, и Диана ужаснулась:
— Боже, да ты и сама простудишься! Иди тогда сразу туда, а я Джес отведу и приду, ладно?
— Ладно, — покладисто согласилась я, в глубине души удивляясь, что мы с Дианой способны вести подобный разговор, несмотря на то, что обеих трясёт от всего услышанного.
Диана кивнула, мгновение помедлила, глядя на меня с таким отчаянием, что я не выдержала — отвернулась.
А когда я вновь посмотрела на сестру, она уже бежала по тротуару к нашему дому, и мокрая, как мышь, Джес трусила рядом с ней.
Глава 110. Диана
Ни разу в жизни ей не было настолько страшно. Страх накатывал волнами, то совсем захлёстывая — настолько, что Диана почти не могла думать, — то отступая, и тогда она лихорадочно пыталась рассуждать. Найти какие-то слова, оправдаться — всё это было жизненно необходимо сделать, потому что Диана не могла потерять сестру. Кого угодно другого — Эдуарда, Карелина, всех своих подруг и знакомых, — но только не Алису.
Слова не находились. Лишь приходили в голову — и тут же рассыпались, уплывали, смытые очередной волной паники, будто песок с берега.
Диана не представляла, что нужно сказать, чтобы Алиса отнеслась к её откровениям так же, как к правде о работе в эскорте. С небольшой досадой, но с изрядной долей поддержки и прежней любовью. Да возможно ли это вообще? Наверное, невозможно, но Диана, возвращаясь к Алисе после того, как отдала родителям мокрую и страшно довольную из-за окончания прогулки Джес, пыталась найти решение.
Сказать, что Денис соврал?..
Диана зажмурилась: нет, не получится. И не только потому, что нет у него причин врать после стольких лет, но и потому, что не выйдет у неё сейчас сыграть невинно оскорблённую. Для этого нужно быть человеком совсем без стыда и совести — но у Дианы было и то и другое.
Сказать, что Эдуард подкупил Дениса? И поэтому он соврал?..
Подумав о таком, Диана лишь поморщилась. Да, это правдоподобнее, чем просто обвинять во лжи, но… Алиса не поверит.
Впрочем, что толку рассуждать — не получится у неё лгать. Значит, нужно говорить правду. Но кто бы знал, как же это непросто! Она бы лучше солгала — если бы знала, что именно говорить, и если бы была гарантия, что после этого всё станет как прежде. Что у неё вновь будет любящая и понимающая сестра, которая всегда за неё и останется рядом, даже если мир перевернётся…
Сейчас у Дианы мир как раз переворачивался, но плевать на него. Единственное, что её волновало, — это Алиса, в глазах у которой было столько льда и боли, что Диане неожиданно захотелось упасть перед ней на колени и расплакаться.
Она зажмурилась на мгновение, справляясь с очередным приступом паники, и опустилась на стул напротив Алисы. Перед сестрой стоял поднос, на котором стояли два стаканчика с кофе, лежал сахар, трубочки и ложечки, — и у Дианы защипало в глазах.
Несмотря ни на что, Алиса купила ей кофе…
Диана вздохнула, пытаясь собраться с мыслями. Взяла дрожащими ладонями стаканчик, не глядя на сестру, сделала глоток. Потом ещё один, ещё, и ещё…
Страшно было до одури. Сердце в груди колотилось, будто шальное — того и гляди выпрыгнет и поскачет по полу, чтобы спрятаться от напряжения, что сейчас повисло в воздухе, словно сигаретный дым, и душило, душило, душило…
— Просто скажи, правда это или нет, — произнесла Алиса тихо, и Диана мысленно сжалась.
«Просто»… Нет ничего сложнее этого…
— Со стороны Дениса всё так, — ответила Диана сухим и хриплым голосом, кашлянула, чтобы увлажнить горло, в котором першило несмотря на выпитый кофе, и продолжила: — Но с моей стороны немного иначе.
— Спасибо, что не стала отрицать, — сказала Алиса ещё тише. — И пожалуйста… расскажи всё сама. Я бы не хотела задавать наводящие вопросы. У меня нет на это сил.
— Думаешь, у меня есть силы рассказывать? — попыталась пошутить Диана, но тут же осеклась. — Прости. Да, хорошо, сейчас…
Глаза она вновь закрыла. Так было легче.
Смотреть на сестру, да даже просто куда-то в сторону, но тем не менее видеть Алису краем глаза — оказалось невыносимо. Лучше с темнотой под веками — пусть так тоже стыдно, но не столь остро. Нет ощущения, что сейчас сгоришь…
— Ты же помнишь, я тогда рассталась с Колей… Точнее, он меня бросил. А вы с Денисом готовились к свадьбе, такие счастливые, летали, улыбались друг другу. И я однажды подумала: а может, твой Денис — такой же ходок, как Коля? И решила проверить, так это или не так. Ты сама слышала, как он об этом… говорил… А я… — Диана стиснула зубы — дальнейшее рассказывать было ещё страшнее, безумно хотелось произнести что-нибудь другое, оправдаться, но она не стала. — Я могла бы остановиться, Алис. После пары неудачных попыток могла бы. Денис ведь сопротивлялся, он не хотел. Но чем дольше он сопротивлялся, тем сильнее я мечтала его сломить. Мне казалось, он тебя недостоин, я сама себя в этом убедила. И дожимала его, дожимала… Я думала, что всё делаю правильно, что спасаю тебя от неверного жениха…
Со стороны Алисы послышался нервный смешок, и Диана сглотнула горечь во рту.
— Я виновата, очень виновата. Прости меня, пожалуйста…
Последние слова она почти прошептала — и вздрогнула, когда Алиса громко и чётко произнесла:
— Может, ты всё-таки откроешь глаза и посмотришь на меня? Что это за детский сад?
Голос сестры звучал не зло — скорее, устало и разочарованно, но всё равно ударил Диану, словно хлыст по оголённым нервам.
Глаза она открыла — и от яркого электрического света они моментально заслезились.
Алиса смотрела на неё. Прямо, открыто, с огромной мукой во взгляде.
— Прости… — прошептала Диана, чувствуя, что её лицо всё перекосило от сдерживаемых слёз. Правда, они всё равно полились по щекам, как она их не сдерживала. — Алис, пожалуйста, я очень тебя прошу, прости! Я сволочь, я тебя предала тогда, и безумно жалею об этом!.. Пожалуйста, пожалуйста, ну пожалуйста…
Она сама не понимала, о чём просит, только тряслась всё сильнее и тёрла ладонями щёки и глаза, стараясь не сорваться в истерику и не завопить в голос на всю забегаловку.
— Дура ты, Диан, — услышала она негромкий голос сестры. Усталый и очень разочарованный. — Из-за чего ты на самом деле плачешь? Из-за себя или из-за меня? Если из-за меня, то странно, что только сейчас — я ведь шесть лет назад была в отчаянии, но теперь… Что уж теперь-то? А если из-за себя, то зря — как бы там ни было, а ты останешься моей сестрой.
Диана не знала, что ответить. По правде говоря, она уже с трудом держалась в сознании — настолько ей было плохо и морально, и физически.
Поэтому она просто встала со стула, опустилась на колени, как и хотела сделать до этого, и положила голову Алисе на колени.
Глава 111. Алиса
Мягкие светлые пряди, мокрые щёки, дрожащие руки…
Я видела, что Диане тяжело, но мне было сложно жалеть её сейчас. Она всё-таки совершила настоящую подлость. Я понимала, что сделано это было под влиянием стрессовой ситуации — расставание с Колей подействовало ей на психику, — плюс сыграла свою роль зависть. Ну и что немаловажно — возраст. Диане было восемнадцать. В эти годы какую только чухню не творишь. Вот она и сотворила…
Да, я понимала причины её действий. Понимала, но не оправдывала. Я верила, что Диана в то время действительно считала, будто спасает меня от собственной участи быть брошенной девушкой. Логики в подобном утверждении было маловато — ведь в итоге я ею и оказалась, — но Диана тогда и не могла рассуждать логично. Раненная Колей, который растоптал её светлое первое чувство, испытывая раздирающую душу зависть, когда наблюдала за мной и Денисом, Диана эгоистично захотела, чтобы нам с ним стало так же плохо, как и ей.
Она не сказала этого, когда исповедовалась передо мной. Но мне всё было ясно и без её признаний.
Увы, в этом мы с ней бесконечно разные — что бы ни происходило со мной, я никогда не захотела бы причинить боль Диане. И в восемнадцать лет, и сейчас. Это просто невозможно.
А Диана вот захотела… Но Эдуард всё же не прав — больше подобного с её стороны не будет. Манипуляции — будут, но я их все прекрасно вижу. И манипуляции — это всё-таки не предательство.
— Садись, Ди, — вздохнула я, последний раз погладив сестру по голове. — Я тебе тоже хочу кое-что рассказать.
— Что? — всхлипнула Диана, поднимаясь. Плюхнулась на стул, шмыгнула носом, высморкалась в бумажную салфетку и вновь взялась за стаканчик с кофе. — Только не говори, что ты решила сама встретиться с Денисом…
— Нет, — я даже улыбнулась от подобного предположения. — Нам незачем встречаться, наши дороги уже разошлись. Я ему напишу, возможно. Скажу, что не обижаюсь и желаю ему счастья. Он хороший человек, и я всегда это знала. А поговорить я с тобой хотела об Эдуарде.
— Не самая приятная тема для разговора, — пробурчала Диана. Она по-прежнему избегала смотреть на меня.
— Согласна. Но придётся всё-таки поговорить.
Спустя пару минут сестра начала на меня смотреть, открыв рот и вытаращив глаза. Не ожидала, видимо, от меня подобных откровений.
А я всё думала: как она отреагирует? Если начнёт обвинять и скандалить, пожалуй, я в ней окончательно разочаруюсь. Хотя куда уж больше-то?