О боже, ещё и маркетплейс. Вот информацию про него я вроде бы в той статье не видела. Впрочем, может, плохо читала?
Эдуард и мои родители начали длинный и безумно интересный диалог про особенности управления подобным бизнесом, во время которого я уничтожила весь салат и съела тарталетку. В обсуждение я не вмешивалась — я всё равно ничего в этом не понимаю. Да, любопытно, но не моё. Из меня бизнесвумен будет ещё хуже, чем балерина. На сцене попрыгать я бы смогла, и пусть это выглядело бы странно, но хоть как-то. А вот в бизнесе я бы прогорела на вторые сутки. Нет во мне предпринимательской жилки.
Пока Эдуард говорил, я больше смотрела на Диану, чем на него. А вот она таращилась на своего якобы жениха, и выражение лица у неё было… Влюблённая дурочка, не иначе. Глаза воодушевлённо сверкают, на губах лёгкая идиотическая улыбка, щёки розовые от собственных фантазий. Вот и что с ней делать? С одной стороны, я её понимала — мне самой понравился Эдуард. Но всерьёз мечтать о том, чтобы выйти замуж за подобного мужчину… Нет, я на такое не способна. А Диана поплыла, и как привести её в чувство, я не представляла.
Расправившись с едой из своей тарелки, я неожиданно вспомнила про пирог, который до сих пор не поставила в духовку. А пора бы! Поэтому я встала, извинилась, объяснила, что надо заняться десертом и вновь отправилась на кухню.
И не успела я переложить начинку внутрь основы для пирога, как кухонная дверь открылась и на пороге вновь оказался Эдуард.
Хм. А сейчас ему что нужно?
Глава 12. Алиса
— Морс кончился? — предположила я и по привычке облизала ложку после начинки. Эдуард проводил этот жест весьма красноречивым взглядом, и я почувствовала жар на щеках. Да чтоб тебя! Алиса, прекрати сейчас же!
— И морс тоже, — кивнул Дианкин миллионер. — Но я не по этому поводу. Просто твоя мама сказала, что пора бы второе блюдо нести, и я вызвался помочь. Давай, ставь свой пирог, и будем разносить второе.
Видимо, выражение моего лица было слишком красноречивым, потому что Эдуард, хмыкнув, сказал:
— Да хватит таращиться. Или ты думала: я обязан быть безруким?
— Нет, конечно. Просто…
— Просто ты полагала, что если человек с деньгами — значит, он избалованный. И ему нравится, когда его обслуживают.
Звучало, честно говоря, не очень. Как будто бы Эдуард обвинял меня в чём-то вроде приверженности стереотипам. Или как иначе можно назвать мою твёрдую убеждённость, что миллионеры так себя не ведут?
Хотя чего это я? Он точно не миллионер, а миллиардер. Инфляция!
— Просто это нормально, — упрямо, с нажимом, произнесла я, — когда приходишь в гости. Ты сидишь, и тебя обслуживают.
— Если бы в вашем доме были мужчины младше твоего отца — пенсионера…
— Папа не пенсионер, — надулась я. — Ему шестьдесят. Ева родилась, когда папе было пятьдесят пять, а маме — пятьдесят один.
— Ого, — Эдуард впечатлился. — Какие они молодцы.
Я кивнула, и не знаю зачем, но сказала:
— Просто мама долго не могла забеременеть. Я не помню этого, но её вторая беременность закончилась трагически — она потеряла ребёнка на позднем сроке, и потом несколько лет никак не могла вновь зачать. Поэтому у нас с Дианой такая большая разница в возрасте. Ну и по этой же причине мама не захотела избавляться от Евы, когда выяснилось, что живот у неё растёт не от котлет или лет, а из-за ребёнка.
Эдуард засмеялся, глядя на меня так, что я с трудом не теряла способность соображать. Ему будто бы действительно нравилось всё, что я сказала, и он был бы не прочь послушать ещё.
Алиса, что за бред приходит в твою лопоухую голову?
— Тебе кто-нибудь говорил, что у тебя отличное чувство юмора? — неожиданно произнёс Эдуард и продолжил, не дожидаясь ответа: — Слушай, а можно мне попробовать начинку для пирога? Ты очень соблазнительно облизывала ложку. Я тоже хочу.
А-а-а, так вот почему он настолько жарко посмотрел, когда я слизывала крем! Не на меня он смотрел, а на начинку.
— Только немножко, — ответила я, взяла со стола другую ложку, чистую, и протянула Эдуарду и её, и кастрюлю из-под начинки. — И там сырые яйца, предупреждаю. Они, конечно, немножко проварились, когда я крем делала, но не до состояния полной готовности. Иначе это был бы не крем, а омлет с шоколадом.
Эдуард хохотнул, поскрёб по стенкам — и отправил полную ложку начинки себе в рот. Почти тут же закатил глаза и простонал:
— М-м-м, вкуснотища какая! Ставь скорее в духовку, я хочу попробовать полную версию. Чтобы и тесто и персики были. — И добавил, отдавая мне миску: — Больше всего на свете я в детстве любил сидеть на кухне, когда мама готовила, и пробовать всё на свете. Особенно мне сырое тесто нравилось.
— Так вот почему ты постоянно сюда приходишь… — не удержалась от подколки я, закидывая форму с пирогом в разогретую духовку. — Видимо, это фантомные боли.
— Мне больше нравится слово «ностальгия», — хмыкнул мужчина. — Сейчас уже нет времени сидеть с мамой на кухне, хотя она до сих пор готовит. Представляешь, Алис? Деньги у нас есть, а кухарки — нет. Приходит женщина убираться и гладить, но для отца готовит мама. И когда семейные праздники — тоже она всё делает.
— Одна? — я ужаснулась. — У вас же большая семья…
— Диана скидывала обо мне какую-то информацию? — Эдуард поднял брови, и я, кажется, начала краснеть. — Или?..
— Я сама интересовалась, — соврала я, чтобы не подставлять сестру. Хотя что тут такого? Но мало ли, как он отреагирует. — Должна же я была знать, кого она собирается к нам привести!
— Действительно. Ну, что там у тебя на второе?
Я стала показывать, что было приготовлено и завёрнуто в пледы-одеяла заранее — а именно две кастрюли: одна с картошкой пюре, другая — с рагу из говядины с грибами в сливочном соусе — и где находятся тарелки, и в процессе с недоумением пробормотала:
— Интересно, почему Диана не пришла вслед за тобой…
Вместо ответа Эдуард сначала хмыкнул, потом фыркнул, а после всех этих звуков неожиданно громко расхохотался — аж прослезился, так сильно смеялся.
А я стояла и смотрела на него с недоумением, не понимая, почему он ржёт как лошадь. Разве я сказала что-то смешное? Может, нелепое — да, с моей стороны, наверное, глупо предполагать, что Диана способна ослушаться его приказа. Повелел он ей за столом сидеть — она и сидит. Но зачем над этим так хохотать?
Или я чего-то не знаю?
Глава 13. Алиса
Дальнейшие события раскручивались по похожему сценарию — мы с Эдуардом вынесли второе, все поели, потом опять же мы с ним убрали все тарелки и подготовили стол к чаепитию. Правда, его пришлось подождать — во-первых, готовый пирог должен остыть, а во-вторых, сразу сладкое ни в кого всё равно бы не влезло. Поэтому все просто сидели за столом и разговаривали. Точнее, за столом сидели Эдуард, родители и Диана — мы с Евой пошли в нашу комнату, поскольку сестре стало невыносимо скучно торчать в гостиной. Какое-то время спасали мультики, но потом Еве осточертели и они. Поэтому я пошла с ней, и пока родители, Эдуард и сестра вели в гостиной взрослые разговоры, мы с Евой собирали замок из деталей конструктора.
Вообще любовь к различным конструкторам и пазлам — это у нас семейное. И я, и Диана, и родители, а теперь вот и Ева — все мы обожаем подобное. Причём чем сложнее головоломка, тем нам интереснее. Может, Диана так и воспринимает Эдуарда — как головоломку? Эдакий человеческий конструктор. На мой взгляд, зря. Судя по его поведению, которое я назвала бы в чём-то даже самоуверенным, этот человек не меняет своих решений. И если он вбил себе в голову, что все женщины априори продажны, то будет верить в это до конца своих дней.
Забавно… а ведь я тоже женщина. И что же, Эдуард так и обо мне думает? Хотя вряд ли он вообще обо мне думает. Не обольщайся, Алиса!
Хотя это не помешало ему вполне искренне похвалить меня за пирог во время чаепития и заявить, что это один из самых лучших десертов в его жизни. Я благодарно кивнула, а потом по своей вечной привычке брякнула, не подумав:
— Диана такой пирог ещё лучше готовит. Это же её любимый.
— Да? — Эдуард покосился на сестру, которая отчего-то посмотрела на меня с укоризной, и, усмехнувшись, сказал: — Значит, этот талант, в отличие от остальных, прошёл мимо меня.
Вот гад! Я даже рассердилась — слишком уж много намёков на вполне определённый талант выдал этот миллионер. И, конечно, я не могла позволить унижать сестру подобным образом, поэтому тут же решительно заявила:
— Думаю, мимо тебя прошло много её талантов. Например, Диана прекрасно играет на гитаре и поёт не хуже. Не слышал?
Улыбка Эдуарда стала откровенно скептической. Думает, что я преувеличиваю? Ага, щаз!
— Не слышал.
— Сейчас услышишь! — Я хлопнула в ладоши. — Диан, я принесу нашу гитару, споёшь этому цинику и скептику.
— Алиса! — почти ужаснулась сестра, но я отмахнулась. Чего я, бояться Эдуарда буду, что ли? Он её олигарх, не мой. Вот она пусть и боится.
— Песню про вагончики? — сыронизировала эта неверующая в таланты моей сестры сволочь, и я ощутила сильнейшее желание пойти на кухню точить ножи.
— Да хоть бы и про вагончики! — почти рявкнула я и нырнула в бывшую комнату Дианы. Там в шкафу хранилась наша старая шестиструнная гитара, и я точно знала, что она исправна, — на ней периодически бренчал папа. Играл он хуже, чем Диана, а вот пел, на мой вкус, лучше.
В итоге сестра была отомщена — Эдуард откровенно обалдел, услышав в их с папой исполнении хиты русского рока — «Осень» группы «ДДТ», «Беспечный ангел» «Арии» и даже «Группу крови» «Кино». Я по его лицу видела — понравилось. Ха, ещё бы! Дианка и правда талант.
Пришлось Эдуарду признаваться:
— Честно говоря, не ожидал. Очень здорово. Я бы сказал — на уровне. Хотя я не специалист в музыке. Надо двоюродному брату показать — он как раз занимается музыкальным продюсированием.
Дианкины глаза резко вытаращились, да и папа не отставал от неё — воззрился на Эдуарда с искренним недоумением.