Дежурный офицер обрадованно закивал и сразу же сел за свой столик, начал шуршать бланками, заскрипел пером. Аслан стоял над ним и негромко диктовал имена.
– Что вы делаете в таких случаях? – сказал Жак после минутного молчания. Ему надоело разглядывать крошечный вестибюль.
Аслан поднял голову.
– Нам сообщают, что где-то видели чудовищ, или они уже похитили кого-то, мы прибываем, если оно нам попадется – хорошо, если нет, то… – Аслан пожал плечами. – то уходим ни с чем.
– И всё?
– Всё.
– Вы не знаете, откуда они появляются, зачем, почему похищают людей?
– Нет, – сказал Аслан. – Мы знаем только то, что они похищают исключительно женщин.
– А вы пытались преследовать их? – спросил Питер. – Ну, чтобы выяснить, куда они уходят.
– Они слишком быстрые, – сказал Аслан. – Единственное, что мы выяснили, что они все уходят на север. Одним и тем же курсом.
– У них там гнездо?
– Да. Рабочая версия – Кале.
Питер прищурился.
– Город ведьм?
– Он.
– Что это за город такой? – спросил Жак.
– Узнаю речь истого лютецианина, – сказал Аслан. И, явно кого-то передразнивая, произнёс тоненько. – «За Булонским лесом жизни нет».
– Кале – город на севере, у пролива, – объяснил Питер. – Слухи самые разные. Вроде как там были врата в преисподнюю. Вроде там были ведьмы, много.
– Ох ты дьявол, – сказал Жак. – А почему «были»?
– Да не знаю я, – слегка раздражённо сказал Питер. – То ли ведьмы разбежались по стране, то ли их всех загнали в эту самую преисподнюю. Я год выбивал туда экспедицию, так и не выбил.
– Да ладно, выбивал он, – сказал Аслан. – Забоялся, прямо скажи.
Жак возвёл глаза к небу, пробормотал что-то, затем сплюнул через левое плечо.
– Ладно, хватит болтать, – продолжил эвакуатор. – Вот ваши бумаги, выдвигаемся на склад.
Питер и Жак направились к выходу, а Аслан неожиданно остановился и вернулся к дежурному офицеру.
– Лейтенант, – сказал он. – В девять часов сюда придут люди. Вооружённые. Я приказываю вам: никакого сопротивления. А лучше заприте всё и идите домой, как можно скорее. Отпустите часовых или прикажите им тоже не сопротивляться. Всё ясно?
Дежурный часто-часто кивал, его лоб был покрыт испариной. Аслан вышел вслед за друзьями, и его тут же встретил вопль Жака.
– Рабочий? Рабочий?!
Возмущению свободного финансиста не было предела. Питер и Аслан с каменными лицами зашагали по направлению к складу, держа в руках документы, среди которых был и короткий список участников экспедиции: Аслан аль Джазия (капитан королевской эвакуации, начальник), Питер Кэтфорд (сотрудник Королевской академии, полный доктор наук, консультант) и Жак Делакруа (лицо без определенных занятий, рабочий).
– Рабочий?! – снова и снова вопрошал Жак за их спинами. – Я, человек, вхожий в самые высокие круги королевства – простой рабочий?
– Мы с начальником экспедиции полагаем, – сказал Питер очень серьёзно, – что это крайне почётная должность. Это фундамент любого начинания. Одним умом не проживёшь, нужна сила, выносливость и неприхотливость.
Ему почему-то было невообразимо весело, похмелье отпустило, жизнь стремительно обретала цвета и яркость. Аслан подтвердил:
– Именно. Умом он уже выделился, спасибо, больше не надо.
– Рабочий, – вздохнул Жак горестно.
У ворот склада Аслан остановился и произнёс:
– Странно. Где часовой?
Они беспрепятственно прошли в огромное помещение c узкими извилистыми коридорами между ящиками, тюками и контейнерами. Здесь хранилось всё то, что простые нормальные люди не могли и не хотели понять, использовать или, в крайнем случае, уничтожить.
Центральное хранилище королевской службы эвакуации.
3
В глубине склада их встретил хмурый долговязый тип в странной одежде – ярко-жёлтые штаны, сшитые вместе с… рубашкой, так определил Питер, в единое целое, с будто налепленными там и сям карманами. Что-то странное было в его облике, и Питер не сразу сообразил, что у этого грузчика – капитанские шевроны, такие же, как у Аслана. Это был смотритель склада, на небольшой железной бляшке на его груди было его имя – Люк Грувенор. Эвакуаторы коротко приветствовали друг друга, затем Аслан спросил, где часовые.
– Я их вчера ещё отпустил, – хмуро сказал тип. – Под мою ответственность.
– А как же оборудование?
– Да что ему сделается, – твёрдо, не отводя взгляда, сказал заведующий.
Аслан кивнул. Кажется, хмурый тип тоже был в курсе событий.
– Мы эээ… четвёртая эээ… северная экспедиция, – сказал Аслан. – Дело о похищении человека с площади Буальдьё.
Капитан Грувенор тщательно изучил бумаги, затем поднял глаза на Аслана.
– Это ведь очень опасная экспедиция, капитан, – сказал он полувопросительно.
– Чрезвычайно опасная, – подтвердил Аслан.
– Вам потребуется лучшее оборудование, снаряжение и транспорт.
– Вне всяких сомнений.
– А также запасные комплекты.
– В обязательном порядке, – уверенность, с которой южанин отвечал, росла с каждой секундой.
– И саркофаг Нони Горовиц, – вставил Жак. Он тоже начал понимать.
Смотритель Грувенор посмотрел на Жака – здесь стало заметно, что у него глаза отличаются по размеру – и кивнул неторопливо:
– А у нас только он и есть. Ну что ж, пойдёмте. Времени мало, а оформление – это небыстро.
Он поглядел на Питера и произнес значительно и раздельно:
– Учёт и контроль.
– Воля и разум, – пробормотал Жак.
Они прошли узким коридором между стеллажами и вышли на просторную площадку, расчищенную от хлама. Питер и Жак шли за эвакуаторами, и финансист разглагольствовал:
– Я принял решение, – говорил он, – ничему не удивляться, а воспринимать мир таким, каков он есть. Во всём его многообразии, всей его фантастичности, невероятии. Я думаю, что в этом – ох ты дьявол, да что же это такое?!
– Солнечные сани, – сказал Аслан торжественно. Примерно так уличный конферансье мог объявить: «Смертельный номер!».
Грувенор произнёс:
– Ваш транспорт. Объект класса тэ-четыре, номер двадцать восемь дробь два.
– Большие, – сказал Питер, оглядывая транспорт. – Я думал, мы поедем на мобиле.
– Все мобили у нас конфисковали, – сказал Грувенор. – А вот сани проглядели. Две штуки.
Он пошёл вдоль гладкого и тускло отсвечивающего борта.
– Там сидят люди, восемь мест. Вон там место для водителя, здесь штурман. Здесь четыре спальных места. Вон та штука – это… В общем, скорее всего, это парус. Если есть ветер, он раскрывается сам и едет. Управлять им не так просто, как мобилем, но можно, и груза он вмещает раза в три больше.
– А если ветра нет?
– Тогда парус складывается, – ответил Грувенор.
– Нет, я имею в виду, эти сани могут ехать без ветра? – спросил Жак.
– Да, – сказал Аслан.
– Как? – спросил Питер, переводя взгляд с одного эвакуатора на другого.
Аслан почесал нос.
– Эгхм. Я понимаю, что это прозвучит бредом, но. Есть версия.
И покосился на смотрителя. Тот стоял молча, с непроницаемым лицом.
– Твоя версия, – уточнил Жак.
– Да, моя версия. В общем, я думаю, что этот парус – он не столько для ветра, сколько для солнца.
– Чего?
– Он улавливает энергию солнца.
– Энергию солнца? – ещё тупее переспросил Жак.
– В принципе, это возможно, – сказал Питер, подумав. – Энергия солнца, во всяком случае, существует. А значит, её можно, как это ты выразился, уловить.
– Кха! – сказал Жак. – А что она потом делает с этой энергией? И в каком виде они её, энергию, хранят? В лейденских банках?
– Да, но накопитель более совершенный. Ак-кумулятор, так я его называю.
– Опять латынь, – пробормотал финансист.
– А где двигатель, который потребляет это электричество? – спросил Питер. – И заодно – где движитель? Где эти ноги, коими эти чудные машины упираются в нашу грешную землю?
– У тебя на заднем дворе целый месяц торчал мобиль, – заметил Жак. – Висел в воздухе. Не помню, что бы ты интересовался его движителем.
– Раньше моя судьба от движителя не зависела, – уязвленно проговорил Питер. – А теперь зависит.
Аслан развел руками.
– Про двигатель без понятия. Про движитель тоже. Единственное, что мы заметили – что парус сам поворачивается к свету. В солнечном, так сказать, режиме, когда ветра мало. Как цветок. Поэтому эти сани мы назвали «Фуксия».
– Фуксия?!
– Это цветок такой, – сказал Аслан. Он заметно покраснел, хотя с учетом цвета его кожи, правильнее будет сказать «потемнел».
– Ясно, – сказал Жак невинным голосом. – А вторые сани чем-то отличаются от первых?
– Принципиально отличаются, – сказал Аслан. – У них нет водительского места. Мы его сломали.
– Сломали?!
– Выломали. Всё остальное – точно такое же.
– А как тогда… – начал Питер, но не успел: Аслан резво взобрался в «Фуксию», сказал «Поберегись!» – и огромный сверкающий парус начал с шелестом выворачиваться вверх и в стороны. Питер заворожённо смотрел на это зрелище, но тут услышал возглас Жака. На вторых санях, тех самых, где не было водительского места, тоже поднимался парус, с точностью до мельчайшего движения повторяя эволюции «Фуксии». Жак громко и цветисто восхитился; Грувенор посмотрел на него и покачал головой укоризненно.
Аслан выпрыгнул из «Фуксии», довольный чрезвычайно.
– А как вторые сани называются? – спросил Жак.
– «Фуксия Вторая», – уверенно сказал Питер.
– Нет, – сказал Аслан. Уши у него явственно запылали.
– Да говори уже, – сказал Жак. – «Роза»? «Хризантема»?
Он напрягся и даже наморщил лоб.
– «Глоксиния»?
– «Селёдка», – сказал Грувенор. Ему, видимо, было невыносимо смотреть на мучения своего коллеги. Теперь уже Жак укоризненно посмотрел на него, но ничего не сказал. Повернулся к Аслану.
– «Глоксиния королевская»?
Аслан заговорил.
– Я вторые сани назвал так потому, что они повторяют все движения за первыми, к