Я мимоходом сказал своей спутнице:
– VIP – любимое слово в России, не правда ли? Скоро VIP-туалеты появятся.
Она засмеялась, деревянно и безрадостно.
Наконец мы вошли в комнату без наименования и номера. В небольшом кабинете за столом сидела усталая женщина со следами былой красоты и многочисленных попыток ее, эту ускользающую красоту, сберечь. Борьба, как я заметил, шла с переменным успехом: с одной стороны, ни единой морщинки, и кожа гладкая, как у младенца. С другой – не до конца закрывающиеся глаза и чересчур пухлые губы. Стройная, как у девочки, фигура, сочеталась с тусклым, усталым взглядом.
Стены кабинета были украшены разнообразными дипломами, и среди них привлекала внимание единственная фотография. Видимо, документальное изображение ценилось наравне с трудовыми и спортивными победами – а возможно, гораздо превосходило их по значимости. На карточке позировали четверо: двое мужчин и две женщины в заграничных интерьерах. Первого мужчину я опознал без труда: то был губернатор Ворсятов. Второй позавчера наставлял на меня пушку в автомобиле на лесной дороге – Влад Соснихин. Женщину рядом с моим заказчиком я никогда ранее не видел – вероятно, то была губернаторская супруга. И, наконец, четвертая персона – та, что застыла подле Влада, – сидела сейчас предо мной.
На столе у нее – в меньшей степени напоказ и в большей для себя – было выставлено другое фото, на котором присутствовали трое, в обнимку: она, Влад и юноша лет шестнадцати. Семья. Из наличия карточек я сделал немудрящий вывод, что фамильные ценности, вероятно, занимают в жизни этой бизнесвумен изрядное пространство.
Вильнув хвостом, девушка с рецепции скрылась. Я протянул даме свою визитку. Она устремила на меня строгий взгляд.
– Что вам здесь надо?
– Я мужа вашего разыскиваю.
– А кто вам сказал, что его надо разыскивать?
– А вы давно его видели?
Что-то дрогнуло в лице моей собеседницы, тон ее изменился на чуть менее жесткий, и она переспросила:
– Кто вас нанял? На кого вы работаете?
Я подумал, что не будет большого нарушения этики, если я скажу ей правду, и признался:
– Ворсятов.
Она указала мне стул:
– Садитесь.
– Я на ваш вопрос ответил, – продолжил я. – Ваш черед.
– А что вас интересует? Когда я видела Влада? Мы не живем вместе, к сожалению, довольно давно, чтобы вы знали. Только делаем вид перед сыном. Хотя он мальчик взрослый и сам все понимает, давно пора нам было ему признаться.
– У вашего мужа есть женщина на стороне?
– А вы как думаете?
Меня немного утомляла манера гражданки Соснихиной отвечать вопросом на вопрос, но я был доволен хотя бы тем, что с первой попытки нашел ее и она удостоила меня аудиенции и разговора. Поэтому я кротко ответил на заданный вопрос – правду:
– Влад – мужчина видный, красивый, брутальный, и да, я полагаю, что у него кто-то есть.
Что-то дрогнуло у нее в лице при этих словах, и я понял, что супруг ей до сих пор небезразличен. Она ответствовала на мои вопрошания с некоторым вызовом – из чего я понял, что, несмотря на все понты, девушка она, похоже, далеко не самого мощного ума. А может, все представительницы слабого пола становятся глуповатыми, когда дело касается близких их сердцу мужчин. Она как бы невзначай, но с прежним вызовом, заметила:
– Я тоже, между прочим, не одинока. – И это была чуть ли не первая ее сентенция без вопросительного знака.
– Я рад за вас. Но что случилось за последнюю неделю? Вы лучше всех, наверное, знаете Влада. Что с ним происходит? Что он задумал? Что он творит?
– Он – «творит»? – опять переспросила она. – А тебе не кажется, сыщик, что это Ворсятов – губернатор то есть – решил Влада сжить со света? Да проще скажу: это он его заказал? И Влада, может, просто больше нет на земле?
Я не стал возражать, что не далее, как позавчера, видел Влада на лесной дороге под Москвой. Не стал перечить также в смысле, что если губернатор убил-заказал Соснихина, зачем ему тогда тратить деньги, подряжать меня искать его. Ворсятов не производит впечатления безумного или не умеющего считать человека. Однако мне гораздо важнее было уяснить другое, поэтому я не стал спорить, а спросил:
– Что, между Ворсятовым и Владом в последнее время пробежала какая-то кошка?
– Так я тебе все сейчас и расскажу, – усмехнулась она.
– И все-таки: вы знаете, что Влад задумал? – когда подобным образом, резко, быстро, в лоб задаешь вопросы, внимательно отслеживая реакцию, порой многое становится понятно.
– Нет, – она покачала головой, и мне показалось, что она не лгала.
– Вы знаете, где он?
– Нет.
– А почему и зачем Влад несколько месяцев назад переписал на вас все свои предприятия?
– Я не знаю.
– Но вы ведали об этом факте?
– Да, он мне сказал об этом. Наверное, месяц назад.
– Почему он это сделал?
– Он сказал просто: так надо. А я приучена с ним не спорить. Все равно толку нет.
Тут у меня в кармане зазвонил мобильный. Так как знало номер и могло тревожить меня крайне ограниченное количество людей – Римка, Валерий Петрович и теперь Зоя, – я немедленно ответил. Но я ошибался – то был не один из троицы. Звонил мой квартирный хозяин в Сольске – мой номер отпечатался у него, когда я вчера вечером договаривался о постое. Он был до крайности возбужден.
– Паша! – Он, оказывается, все-таки помнил мое имя. – Помнишь, я тебе говорил про девчонку, которая когда-то с Ворсятовым и Соснихиным вместе училась? Я поговорил с ней! И договорился! И она готова с тобой встретиться! Прямо сейчас! Приходи ко мне! Немедленно!
– Извините, – сказал я в трубку, – я сейчас очень занят. Но я благодарен за ваши усилия. Подождите, пожалуйста, полчаса. Я подскочу к вам. – Я нажал «отбой» и обратился к собеседнице: – Ради бога, извините.
Та глянула на меня с любопытством – вероятно, расслышала воспаленные крики Александра Степановича в трубке. Усмехнулась и проговорила со значением:
– Влад с Михаилом Владимировичем далеко не единожды одну девочку делили. И даже не дважды.
– Вы имеете в виду себя? – довольно нагло спросил я – а что мне было терять?
Моя собеседница откинула голову и залилась ненатуральным хохотом: «Ха-ха-ха!»
Я напирал:
– Правду говорят, власть и сила являются мощным афродизиаком? И у вас что-то было с губернатором?
Ольга Евгеньевна бросила хохотать и проговорила, внушительно, но печально:
– У Влада столько власти и силы, что никакой губернатор с ним не потягается. Я имею в виду, если ты понимаешь, что Влад, в смысле того впечатления, что он производит на женщин, любого Ворсятова десять раз за пояс заткнет. В свое время я была влюблена в него, как кошка. Просто как кошка. – Она сделала отстраняющий жест. – Ладно, сыскарь. Тебя позвали, тебя ждут. Давай, уматывай.
И я умотал. Девушка на рецепции по-прежнему сидела в одиночестве и опять при моем появлении встала – хоть я явно не планировал у нее ничего покупать. Здорово же их вымуштровала хозяйка.
– Скажи, – небрежно спросил я ее, – ты давно последний раз хозяина видела? – Порой подобные вопросы мимоходом приносят гораздо больший результат, чем тщательно подготовленные многочасовые опросы первоочередных свидетелей. Но не в этот раз, потому что девушка переспросила, даже с ужасом:
– Кого?
– Соснихина Влада.
– Нет, нет. Я его не видела.
– А когда последний раз?
– Давно. Очень давно.
Я не стал ловить такси и через двадцать минут методом пешего хождения оказался во дворе, где стояла моя машинка и где ждали меня возбужденный Александр Степанович и девушка среднего возраста. В отличие от моей предыдущей собеседницы, эта нисколько не боролась с годами – да и средств у нее, судя по одежке и обувке, имелось немного. А время уже успело коснуться ее своей безжалостной рукой: лучики морщин у глаз, морщинки на лбу и в углах рта. Но выглядела она, ей-ей, значительно лучше богатенькой Ольги Евгеньевны Соснихиной: светлое, чистое, красивое лицо. Я бы даже сказал, иконописное – но женщин на иконах, насколько я знаю, пишут с покрытой головой, а она была с огромной копной волнистых темно-русых волос. И, недозволенный на иконах, таился в углах ее глаз трудноуловимый бесенок. Казалось, что девушка при определенных обстоятельствах способна на различные приятные безумства: погонять на мотоцикле без шлема на предельной скорости, водки выпить в хорошей компании, искупаться голой при луне. А может, я все это нафантазировал, потому что девушка мне сразу приглянулась.
– Вот, – представил ее мой квартирный хозяин, – Василиса Семеновна Образцова. Она с Ворсятовым и Соснихиным вместе училась, а сейчас в той же школе учительница, в начальных классах. А это Павел, частный сыщик из Москвы, – с важностью представил он меня.
– Пойдемте, – предложил я, – посидим где-нибудь, в кафе? – И добавил, в расчете на тихого алкоголика: – Я угощаю.
Его глазки вспыхнули, но девушка отказалась категорически:
– Мне неудобно будет, да и ходят там все, видят, слушают. Давайте лучше здесь посидим, во дворе. Погода хорошая.
Разочарованный арендодатель сразу засобирался.
Мы присели с девушкой на заслуженную лавочку под сенью лип.
– Зачем я вам вдруг понадобилась? – спросила Василиса.
Возможно, следовало сказать ей, что, по моему глубокому убеждению, люди просто так, на ровном месте, от одного запаха золота с ума не сходят. Что что-то между Соснихиным и губернатором Ворсятовым должно было произойти. И, возможно, первые ростки этого кроются в их юности и детстве. Но я лишь выдавил безыскусно, что ищу Влада. И спросил, не может ли моя собеседница пролить свет на его натуру и характер.
– Я с Владом с первого класса училась, – начала девушка.
– А с Ворсятовым? – перебил я.
– И с ним тоже.
– Они ладили?
– Дружба-вражда, так это, кажется, называется? Ревнивое и уважительное соперничество.
– А кто побеждал?