Долгое время возможность «оторваться» оставалась прерогативой богачей: вспомним, как прогуливались, распивали чаи и слонялись по Европе персонажи Джейн Остин. В эпоху «лодырничества», начавшуюся где-то с 1990-х, привилегия распространилась и на средний класс: двадцатилетки с хорошим образованием, кучкующиеся в больших городах, стали воспринимать труд как нечто значительное и основательное. Менее важная работа сгодится, пока ты ждешь чего-то более существенного. Фабрика, менеджмент среднего звена, обслуживание посетителей в ресторанах – это все работа, а не карьера, и этого надо избегать любой ценой, даже если придется сидеть на шее у родителей или бесплатно пахать стажером в каком-нибудь солидном месте.
Привилегия ничего не делать тесно связана с привилегией соглашаться только на такую работу, которая повышает самооценку. Такой подход характерен для так называемых миллениалов, точнее, для его представителей с определенным расовым и классовым происхождением и образованием. Их представления о труде, как правило, сформированы родителями, стремящимися к «лучшей доле», и СМИ, выставляющими работу с творческой направленностью как наиболее желательную.
Посмотрим на «Брод Сити» и его создательниц. Джейкобсон и Глейзер – хрестоматийные миллениалки: Джейкобсон выросла в благополучном пригороде Филадельфии в семье художника и графического дизайнера, училась в Колледже искусств Института Мэриленда, где изучала видеосъемку. Глейзер выросла на Лонг-Айленде в еврейской семье среднего достатка и училась в Нью-Йоркском университете. Джейкобсон перебралась в Нью-Йорк, несколько месяцев протосковала в одиночестве в Куинсе, но потом узнала о Бригаде честных граждан (Upright Citizens Brigade, сокращенно UCB) – нью-йоркской импровизационной группе. Вместе с Глейзер, которая как раз заканчивала университет, они пытались пройти в основную труппу, но оказались во втором составе.
Они платили за обучение импровизационному мастерству и сами денег не зарабатывали. Никакими реальными достижениями они похвастаться не могли, им нечего было предъявить собственным родителям. И в 2009 году девушки решили снять сериал о самих себе и о своем Нью-Йорке, полном таких же двадцатилетних образованных и обкуренных раздолбаев, которых они видели в своем окружении.
Название отсылает к словечку broad, которым называли женщин, ведущих разгульный образ жизни, и намекает, что именно такие героини и определяют облик города в сериале. Глейзер называет таких женщин «полноценными», что определяет основную идею сериала: непокорность дополняет личность, а не искажает ее[144].
Первый эпизод представлял собой двухминутный скетч о том, этично ли дать бездомному 10 долларов и попросить 8 долларов сдачи. Премьера состоялась в феврале 2010 года. Последующие эпизоды сохраняли тот же стиль, ставший структурообразующим для сериала: бессмысленные разговоры в баре, фетишизация домашней стирки, по-настоящему необычные люди, которые живут, дышат и ходят на улицах Нью-Йорка.
Серии строятся вокруг крошечных эпизодов из жизни (не связанных с работой) и полны ярко выраженной неприязни к так называемой взрослой жизни. В одной серии Эбби и Илана оказываются на дешевых занятиях йогой предположительно в Парк Слоуп – районе Бруклина, где всегда полно дошкольников и мам с колясками. Поначалу кажется, что подруги нашли свое место. Но стоит закончиться занятию, как остальные участники принимаются фанатично обсуждать своих детей и заявляют девушкам, что те ничего в жизни не поймут, пока не родят. Супружество и появление детей не только меняют жизнь, но и могут служить инструментами подавления и отторжения – намекает серия.
Как только у сериала начали появляться зрители, Эбби и Илана стали платить режиссерам. Теперь шоу больше походило на профессиональный продукт, чем на дипломную работу. Днем девушки продолжали работать (одна – официанткой, другая – сотрудницей пекарни), вечерами писали сценарии. Рабочий график строили вокруг съемок. В конце концов обе оказались в компании, предоставляющей большие скидки на медицинские и косметические услуги (прототип работодателя Иланы в сериале). Сидели рядышком и заносили свои планы в электронную таблицу. Вот он, апофеоз типичного для миллениала явления: сидишь на временной работе и используешь ее для более соответствующей твоим идеалам карьеры.
В конце второго сезона Джейкобсон и Глейзер решили пригласить профессиональную звезду. Они связались с Эми Полер из той же импровизаторской труппы, предложили ей сняться у них, а та ответила: «Конечно! Я люблю «Брод Сити»! Джейкобсон и Глейзер просто обалдели. Полер в сериале приветственно толкалась грудью, давала «пять» и шлепалась в кучу апельсинов. Семь месяцев спустя она подписалась на участие в пилотном выпуске телевизионного шоу.
Полер прекрасно вписалась в «Брод Сити». В 2008 году она создала сериал «Умные девочки на вечеринке», теперь преобразовавшийся в интернет-сообщество «Умные девочки», цель которого – превознести ум и воображение над общепринятыми стандартами и сделать так, чтобы «девушки любили себя такими, какие они есть, со всеми своими чудачествами». «Брод Сити» сочетал культивацию «странностей» с теплом другого проекта Полер, «Парки и зоны отдыха». Может, Эбби и Илана не так прямолинейны, как Лесли Ноуп, героиня Полер, но и у них хватает феноменального упрямства и преданности друг другу. Таких персонажей, как Эбби и Илана, говорит Полер в интервью The New Yorker, «мало на нашем телевидении: уверенные, сексуально активные, склонные к саморазрушению, больше всего на свете обожающие друг друга»[145].
Пилотная серия изначально предназначалась для телеканала FX, но там, как позднее рассказывала Полер, от такого проекта отмахнулись [146]. Тогда она предложила сериал Comedy Central, и Кент Альтерман, директор оригинальных программ, решил, что шоу ему «вполне подходит»[147]. При этом Альтерман учитывал специфические запросы аудитории: к тому времени как «Брод Сити» стартовал в 2014 году, сериал «Девочки» доказал, что публика дозрела до современных белых героинь, которые плохо себя ведут.
Рейтинги у «Девочек» всегда были низкие, и все же дух времени требовал шоу, посвященного миллениалкам и обращенного к ним. Большой популярностью пользовалась версия такого шоу «Две девицы на мели», на кабельных каналах таким сериалом стал «Брод Сити». Но если «Две девицы на мели» переняли у «Девочек» неприятную сторону, не унаследовав при этом душевности, то с «Брод Сити» получилось наоборот: меньше противного, больше веселого, а-ля «девчонки просто хотят веселиться (и накуриться)».
В отличие от таких скетч-сериалов, как «Кей и Пил», «Внутри Эми Шумер» или «Шоу Кролла», «Брод Сити» развивается по простой накатанной схеме: что-то находят, получают деньги, сдав свои квартиры через Airbnb, отправляются на концерт Лила Уэйна. Если в интернет-версии сериала дистанция между героинями, их нелепая работа, влечение Иланы к Эбби подавались намеками, то в телеверсии на этом стал строиться сюжет. Былое обучение Эбби в художественной школе становится более значимым после того, как в нескольких эпизодах показывают, насколько далека от исполнения ее мечта: печаль, когда она узнает, что «галерея», где выставлены ее работы, всего лишь вегетарианская закусочная. Артикулируется унижение, которое испытывает Эбби, работая уборщицей в дорогом тренажерном зале, где буквально приходится возиться в дерьме и лобковых волосах богачей.
Илана работает в другой «дыре»: в светлом офисе интернет-компании. Чего только она не придумывает, чтобы впарить клиентам купоны на совершенно не нужные им вещи: вплоть до скидки на украшение стразами линии бикини. Это отсылка к аналогичной работе самих Джейкобсон и Глейзер, только в сериале эта ситуация доведена до абсурда: Илана не столько трудится, сколько просто торчит на рабочем месте и иногда все там разносит. Она понимает, что работа нужна: иначе ни продуктов купить, ни травкой разжиться. Но взять себя в руки и проявить ответственность она не желает. Она носит толстовку с собачьей мордой, терроризирует коллег, запугивает шефа. Илана идет по жизни с небрежной разболтанностью обычного представителя белой расы. Ее это отнюдь не украшает, и лодырем она от этого быть не перестает. Нам просто показывают причины ее уверенности в себе: она знает, что можно или самой чего-то добиться, или пожинать плоды чужих стараний.
Самоуверенность Эбби и Иланы подогревается травкой: ее употребление притупляет самокритичность. Травка не потому служит проявлением непокорности, что она незаконна, а потому, что под ее воздействием женщины начинают меньше волноваться о чем бы то ни было, в том числе и о социальных нормах. Мужчины могут ловить кайф десятилетиями, но если женщина признается, что попробовала и ей понравилось (как это сделала Дженнифер Энистон в 2000 году), то это пятно на репутации. «Есть вещи, которые принято делать приличным девушкам, – пишет Габби Бесс в журнале Paper. – И курение марихуаны к ним явно не относится»[148].
Употребление марихуаны в Калифорнии считается делом мужским, и такой подход частенько доходит до сексизма: предполагается, что от 80 до 90 % покупателей – мужчины, на рекламе, как правило, красуются пышногрудые блондинки в соблазнительных позах, а женщины покуривают только втихую, подальше от кальянных и прочих публичных мест. «Безделье и курение марихуаны – это, по определению критика и культуролога Ари Спула, общепризнанная составляющая современной мужественности»[149]. Женщины, напротив, должны учиться в колледже, устраиваться на работу, заводить детей в положенное биологическое время: «им некогда распускаться и оттягиваться».