– Совесть?
– Ага. Или может вы оставили ее сегодня дома, или ее просквозило и она приболела, поэтому сбоит. Поэтому беззастенчиво пялитесь на мою грудь?
– Да нет, пытаюсь вспомнить, в какой момент ты расстегнула и застегнула рубашку неправильно, до обеда или уже после.
Опускаю голову и… твою ж мать. Это просто смертная казнь, без права на помилование для Уварова.
– За внимательность пять, за несоблюдение субординации минус премия. Отвернись.
Поворачивается в кресле спиной, и я быстро справляюсь с чертовой рубашкой.
Снова оказываюсь за столом и сталкиваюсь с глазами подчиненного.
– Что?
– Ничего, ты забавная.
– Сомнительный комплимент, премию не верну. Можешь не рассчитывать на это.
– Я серьезно. Таких начальников у меня еще не было, – лыбится и снова эта ямочка.
Хотя я сейчас в таком состоянии злом, что она мне кажется еще одним глазом на подбородке, так и хочется стукнуть.
– Ты злишься на меня, или на того, кто был так невнимателен?
– А ты я посмотрю так и пытаешься засунуть свой нос в узкую щель под вывеской «не твое дело»? Не стоит этого делать.
– Боишься, что я окажусь лучше?
– Наглей так уж точно. Знаешь, что такое импульсивность, женская истерика? Так вот в моем исполнении ты будешь просто поражен этим явлениям слабой половины человечества. Я это к тому, что не стоит тебе ступать на опасную территорию.
– Сколько информации за раз, – ехидно щурится. Почему меня окружают одни гады? – Продолжим?
– Слушай, ты можешь пытаться меня стебать за потрепанный вид и рубашку, подкатывать, ржать, но, если все же вспомнишь, где мы находимся, и такое необыкновенное слово как этикет, сделай вид, что раскаиваешься. В противном случае, мы просто попрощаемся. Мы общаемся тут на «ты», и дружно живем в отделе, но это не говорит о том, что этот факт позволяет тебе большее. Это не так. Если подобный метод общения тебя сильно расслабляет, и ты перестаешь видеть границы, то так и скажи, здесь будет лишь официоз. Если ты понял, о чем речь, можешь просто кивнуть, так как выслушивать объяснения не стану. Если приходил по работе показывай, что там у тебя и иди.
– Мне просто интересно, ты понимаешь или нет, насколько интригуешь мужчин собой и своей естественностью? Тем насколько настоящая?
Его слова странно во мне отозвались. Слишком странно. Мне не понравилось то, как они прозвучали, точнее то, что они всколыхнули во мне.
– Ты свободен Андрей, – киваю на дверь и жду, когда до него дойдет, что я тут начальник.
Мужчина, усмехнувшись скорее от безысходности встает с места и уходит, но на пороге просит посмотреть папку, оставленную на столе.
Дверь отрезает меня от остального пространства отдела, и я пропадаю в себе.
Сейчас во мне проснулся вулкан жалости к самой себе. Словно он сказал о том, что я отдаюсь полностью, а в ответ получаю…
Или это я так поняла значение слов? Насколько правильно то, о чем я сейчас думаю? Было ли это так? Хоть раз? Неужели я не была счастлива и не получала взамен искренности?
Чертов придурок, зачем он это сказал?
В итоге до самого окончания работы я фактически ни с кем не общалась. Работала у себя и нагружала всем подряд, чтобы не было свободной минуты на бред и хаос.
Заехала после работы к Алле и так не хотела своим хмурым видом портить беременяшке настроение, что не стала жаловаться на свою жизнь.
– Как мой не округлившийся пока что колобок? – заглядываю к ней и улыбаюсь тому, как смешно она ест сидя на мягком мячике.
– Привет. Я уж думала, что ты обо мне забыла.
– Не припомню, чтобы такое вообще было возможно.
Раскладываю по-хозяйски продукты, записываю что привезти в другой раз и сажусь в кресло.
– Я тут пока побуду ладно? Мне врач разрешила пять минут посидеть.
– Сиди. Ну как ты вообще?
Поговорили немного о страшащем меня уже диагнозе – беременность. Вновь насытилась странными тезисами о том каково это быть в положении. О работе затронули тему. Рассказала о новом сотруднике снова. Даже показала фотки, сделанные тайком по ее просьбе.
– Вот же красавчик. А Уваров что? Вы вообще с ним собираетесь как-то дальше двигаться?
– Дальше? Мы вроде бы уже все отверстия исследовали на моем теле, куда уж дальше?
– Ты знаешь о чем я. Невозможно заниматься сексом, получать как я заметила нереальное удовольствие и не испытывать эмоций каких-либо.
– Да чувствуем мы все. Оргазм разный бывает, Алл, – улыбаюсь и прячу за улыбкой явно что-то странное, то, в чем пока не разобралась сама.
– Полин, мне всегда нравилось то, что ты такая. Веселая, неунывающая, болтливая, но иногда, мне кажется, что ты за всем этим прячешь нечто важное. То, что просто так не покажешь всем. Только кому-то одному.
Слушаю ее и конечно понимаю все, что она пытается донести, но самое большое и сложное чего не позволяют себе люди – это принятие слабостей, их подтверждение. Поэтому я снова делаю это… Перевожу все в юмор.
– Так плохо да? – опираюсь на свои руки склоняясь к ней ближе.
– Что плохо? – не понимает она.
– Ну гормоны, сентиментальность хреначит по мозгам. Но ты не переживай, говорят это лечится через девять месяцев. Родами.
Алла вздыхает и встает на ноги. Повторяю, за ней и обнимаю подругу, мысленно благодаря кого-то там, что мне ее послали в жизни этой. Иначе свихнулась бы, наверное, сама по себе. Другой бы так доверять не смогла.
– Пока, дорогая. Приеду в понедельник. На выходные к родителям метнусь в гости.
– Хорошо. Толик как раз хотел уговорить врача чтобы со мной побыть без отъездов эти два дня.
– Надеюсь разрешит.
– И я, так по нему соскучилась.
– Пока, – улыбаюсь и уезжаю домой.
Там собираю вещи, пакую кота в переноску и прыгаю в машину.
Хотела и телефон выключить к черту, но не смогла. Мало ли кто будет разыскивать меня.
Родители встретили меня с большой радостью. По дороге я заехала и купила нам вина.
– Какое вкусное, – восклицает мама, покручивая ножку бокала.
– Мне тоже нравится.
– Что там у тебя нового?
Не успеваю ответить папе, как мне приходит сообщение на телефон.
«Ты извинения принимаешь совместным ужином?»
Вот же засранец такой.
«Во внерабочее время я принимаю только элитный алкоголь в одиночестве».
Поднимаю глаза от телефона и смотрю на обоих родителей.
– Что?
– Ничего.
Мама улыбается, отец, наоборот.
– Да что?
– Ну и кто он? – не выдерживает мама.
– Никто, ма. Просто сообщение.
Телефон вновь вибрирует. Второй нарисовался.
«Приедешь ко мне? У меня паста на ужин».
«Неа, Анфиску зови».
Добавляю в конце смайл показывающий язык, а сама улыбаюсь.
Заканчиваем ужин. Мою посуду, отправив родителей в гостиную отдыхать. Игнорирую мессенджер как могу, но стоило высушить руки, как я сразу же к нему подбежала.
Что за атака на меня?
«Ну после работы, мы официально не сотрудники компании. Так что ты вполне можешь воспринимать меня обычным мужчиной, который зовет тебя на свидание. К тому же, я реально хотел извиниться. Не за то, что рубашка была в таком состоянии. Или что мне твой кружевной лифчик понравился. А за то, что не помог исправить сам».
Прочла пару раз и поняла, что мне не показалось написанное.
«Да ты охренел? Умерь свой пыл, Андрей»
Следом читаю послание от Уварова.
«Ха-ха… вытрахаю из тебя твой юмор. Могла просто сказать «нет». А так обрекла свою задницу на порку».
«Просто так не интересно. А побесить тебя это отдельный кайф. Я прямо возбудилась».
«Если полезешь пальцами в трусы, звони мне на видео».
«Я еще не начинал даже, Полина Сергеевна», – всплывает на экране, и я хмыкаю его настойчивости, но не отвечаю.
Иду в свою комнату, вытаскиваю трусы и просунув через них руку фоткаю Леше.
«Звонить?»
«Обломщица», – приходит быстрый ответ.
«Приятного аппетита. Я у родителей, так что в любом случае не смогла бы приехать».
«Спасибо. Хороших выходных».
Ложусь на кровать и улыбаюсь как дурочка.
Через минуту понимаю, что и правда дурочка.
Встаю, и чтобы не заниматься ерундой беру игральные карты выходя в гостиную.
– Партейку в дурака?
Глава 36
В субботу весь вечер, после помощи маме в огороде я сидела перед телефоном. Меня тянуло написать какую-нибудь гадость Леше, но все-таки я не стала этого делать.
На самом деле, этим вечером у меня настроение было не особо хорошее.
Я взяла мягкую подушку, покрывало и вышла на улицу. Постелила на траве и легла.
Как назло, небо было без звезд, что добавило драмы к моей грусти, которой причину найти я не могла. Хотя, быть может немного, виновен был именно он.
Нам хорошо наедине друг с другом. Нам легко. Так откровенно, без стеснения. Мы не прячемся за масками. Настолько открытой я ни с кем и никогда не была, как с Лешей.
Это пугает на самом деле. Потому что как бы там ни было мы просто любовники. И даже радужный секс не спасет от проблем похлеще.
Жить вместе и делить время пополам постоянно, а не пару часов в выходные – это разные вещи.
Мне ли не знать, что это такое. К тому же если и ввязываться в отношения заново, то только с более надежным человеком, чем Уваров. Уж кто-кто, но явно не он годится на «рука об руку, до конца дней».
Алла была права. Невозможно так просто взять и уйти оттуда, где ты по-настоящему счастлива. Уйти без потерь. Такое просто невозможно.
Все казалось проще, когда мы стояли на моей кухне и просто желали дикого секса без обязательств. Они, эти самые обязательства, настигают сами и не спрашивают мнения.
Вот уверена, он сейчас тупо сидит там, за семейным столом и кадрит эту Анфису.
Аррр, как же бесит, что я лежу и думаю об этой фигне, а не наслаждаюсь вечером.
К понедельнику я не чувствовала себя отдохнувшей. Родители заметили мои метания, но вопросы задавать не спешили. Уехала в обед. А в понедельник снова получила предложение.