– Вы восхищаетесь Фишером?
– Нет. Только отдельными его достижениями.
– И он об этом знает.
– Да. Он настолько самодостаточен, что ему вполне хватает самопоклонения. В отсутствии излишней лести – сила. И он ее чувствует.
Пахом умолк, но у самого выхода добавил:
– А еще нас объединяет общее качество. Мы – однолюбы.
– Весьма важное качество, – искренне отозвалась я и подумала, что знаю человека, который идеально вписался бы в их клуб, если б они сами не отослали его в будущее. – А это, случайно, была не одна и та же женщина? – я бесцеремонно озвучила внезапную догадку.
Мой собеседник расплылся в самой загадочной улыбке:
– Нам удалось этого избежать.
Глава 13
Алекс скрывался от жары в прохладе кондиционируемого автомобиля. Он заглянул мне в лицо, когда я плюхнулась на пассажирское сидение, и решил ничего не спрашивать.
– Ты забыла свой телефон на сидении. Звонила Жанна. Спрашивала, приедем ли мы в яхт-клуб.
– Поехали. Там наверняка будет что выпить.
Алекс едва заметно усмехнулся, но нотаций читать не стал.
– И впрямь идея неплохая. Тем более мы уже за городом и совсем недалеко от водохранилища.
Всю недолгую дорогу я молчала и чувствовала себя прескверно. Меня ужасно раздражало, что я не могу поделиться с Алексом, что мне приходится переваривать услышанную бредовую информацию наедине с собой.
Я согласилась поехать на вечеринку в яхт-клуб, потому что там нам будет некогда поговорить об этом, и мое молчание не покажется столь напряженным. А что потом? Мы приедем домой, и я снова буду молчать как рыба?
Варясь в котле раздирающих меня метаний, я умоляюще посмотрела на Алекса. Он, почувствовав мой взгляд, понимающе кивнул.
– Я в любом случае рядом. Возможно, тебе сначала захочется обсудить это с подругой.
– Нет. Я не хочу это ни с кем обсуждать. Не сейчас.
– Хорошо.
Вечер был прекрасен. Вино, барбекю, ровная гладь воды неподалеку. Красивейший закат придал обстановке особое очарование.
Праздник проходил на небольшом острове в довольно узком кругу, но мне все равно казалось, что народу слишком много. Безумно хотелось остаться с Алексом наедине, но в то же время я понимала, что это меня не спасет.
Единственным человеком, с которым пришлось поговорить была дочь Жанны, жена именинника – Юлия. Она очень рано стала матерью и рано потеряла своего сына. На собрания в Центр приходила редко. Мать держала ее в курсе происходящего.
Я сказала Юле, что у меня есть все основания полагать, что дети живы. Что во имя всеобщей безопасности, я не могу выложить все, что мне известно, но держу ситуацию под контролем. Впервые за долгое время лед тронулся, и хорошие новости не заставят себя долго ждать.
Не знаю, как девушка купилась на все эти общие фразы, но особенно пытать меня не стала. Доверяла.
Алекс несколько раз предлагал уехать домой, но меня что-то держало. В итоге он согласился, что вечер и впрямь хорош и завязал с попытками покинуть остров. Только один раз подошел и тихо напомнил:
– Они приходят в полночь, насколько я могу судить.
– Да.
Я посмотрела на часы – полдвенадцатого.
– Я пока не готова.
Жанна была очень рада нашему приезду. Но довольно скоро уловила мою растерянность. Она знала меня лучше всех, хотя годы нашей дружбы и прерывались долгими расставаниями.
Мне так не хотелось врать еще и ей!
Причалил катер с припозднившимися отдыхающими. Но они, как и мы, судя по всему, не торопились по домам в этот теплый вечер. Шумная компания расположилась по соседству с нами в такой же просторной беседке. Купили в кафе немного мяса, взяли мангал и заказали кальян.
Люди смешались, знакомые лица стали встречаться еще реже.
Алекс сидел в мягком красном пуфе и курил кальян.
Я стояла с недопитым бокалом белого вина около мангала и смотрела поверх догорающих углей на темную воду, разрезанную на две части лунной дорожкой. Потом задрала голову, и, увидев тысячи звезд, попыталась вообразить, что собой представляет время, и как такое возможно, чтобы мои дети прямо сейчас существовали в недосягаемом будущем. Какие они? Совсем взрослые? Двое из них старше, чем я сейчас. Влад? Живой? Ему за семьдесят. Но я никого из них никогда не увижу, потому что между нами пропасть в тридцать лет.
Кто-то рядом со мной начал переворачивать угли веточкой. Краем глаза я заметила смуглую руку. Но взгляда не подняла.
– Снова пьете, Маргарита?
Это был Раджа.
Я интуитивно посмотрела на часы. Ноль часов три минуты. Если армия спасения появляется ровно в полночь, как предположил Алекс, то, не найдя меня дома, сюда бы они так быстро не добрались. Значит, солдат точно знал, где я нахожусь. Зря я переживала, что мы разминемся, и я никогда больше его не увижу.
– Это помогает мне переварить полученную сегодня информацию, – я демонстративно сделала большой глоток.
Раджа был одет в форму, как обычно, но в полумраке она не бросалась в глаза. Тем более у него не было ни шлема, ни автомата, а рукава были засучены на вольный манер. Он продолжал ворошить угли.
Я огляделась. Никто не придал значения его появлению. Алекс вообще куда-то отошел с насиженного места.
– Как вы попали в будущее, Раджа?
– Сейчас более актуально прозвучал бы вопрос – как я оттуда вернулся. Но по порядку. Такое перемещение произошло с помощью механизма, который переносит людей в альтернативную реальность на время. Она представляет из себя ограниченный участок местности, находящийся вне нашей планеты, Вселенной, вне нашего бытия. Но имеет вход и гарантированный выход. И этот механизм и сама реальность были изобретены людьми будущего. Прогресс не стоит на месте. Тут нет никакой магии. Просто представьте, как эволюционировало телевидение и телефония за сто лет, охватывающих почти весь двадцатый и начало двадцать первого века. Для вас, Маргарита, перемещение во времени представляется таким же чудом, как полет на «Боинге» или интернет-технологии для вашей прабабушки.
Меня кольнуло воспоминание пятнадцатилетней давности. В первые дни пребывания на базе мой тогда еще будущий муж, так же вкрадчиво пытался донести до меня, что он не волшебник, а всего лишь последователь прогресса.
– Технологии совершенствуются и в будущем тоже, – продолжал Раджа. – То есть если раньше на преодоление определенного расстояния уходили недели или месяцы, то благодаря прогрессу это время сократилось до нескольких часов. Люди проводили по полжизни в дороге. Так и мы прожили очень большую ее часть в пути. Теперь, чтобы переместиться во времени, на перевалочной базе достаточно побыть несколько месяцев. И это всего лишь заслуга прогресса. Как усовершенствованный двигатель.
С недавнего времени стало доступно еще одно ноу-хау. Специальный портал позволяет нам попадать в прошлое мгновенно, но в строго определенное время и ровно на полчаса. Это пока максимум. Но когда мы закончим разведку и перейдем к основной миссии, нам придется задержаться тут. В награду мы получим несколько месяцев «отпуска» на перевалочной базе. Это все равно что вернуться в родной дом, где ты вырос. Мы прожили там тридцать лет. Кто-то меньше – из тех, кого забирали позже.
Ну а я попал в одну из самых первых партий. Мне было два года на момент слива. Тридцать лет понадобилось прожить на базе до страшного суда, и еще два года после – в новом будущем – пока не изобрели портал.
В последней фразе Раджи меня покоробило слишком многое. В первую очередь то, что он был ровесником моего младшего сына на момент исчезновения. А это значит, что сейчас мой малыш примерно такой же взрослый мужчина почти моего возраста. Во-вторых, уже не в первый раз врезалось в уши слово «база», которым он назвал то самое перевалочное место. Но вслух я спросила:
– На момент чего? Слива?
– Ах да. Вам непривычно слышать, но это устоявшееся выражение в современном, – он кашлянул, как будто сказал что-то не то, – в нашем обществе. Именно так называют процесс перехода из прошлого в будущее – слив. Нас как бы сливают из одного времени в другое. А мы – сливки. Собственно, именно это слово и является первоисточником. Имеются в виду «сливки общества».
– Я поняла. Значит, кто-то там в будущем решил, что продолжить жизнь после конца света достойны только дети в рамках определенного возраста?
– Ну, во-первых, не было никакого конца света. Случись он – нас бы не было. А через двадцать восемь лет и никого из вас. Та небольшая горстка людей, которая удостоилась Божьей милости, но все же была недостаточной по количеству для того, чтобы убедить Господа сохранить земную жизнь вместо полного перезапуска Вселенной, выторговала еще один шанс.
Их план состоял в том, чтобы вернуться в прошлое и изменить его. Так, чтобы привести на Страшный суд идеальное общество. Но когда первые спасители «высадились» в прошлом и увидели, что порок уже подобно опухоли поразил человечество, им пришлось придумывать другой план.
Уже тогда у них были очки, определяющие КПЖ. Количество Прожитых Жизней. Большой его показатель был весомым аргументом в пользу того, что человек достойный и заслуживает спасения. Но армия была слишком мала, чтобы исследовать всю планету. Даже на один небольшой город ее бы не хватило. А усугублялась ситуация еще и тем, что многие достойные слива были слишком стары. Даже сорокалетнему человеку, слитому тогда, ко дню Суда было бы уже за семьдесят. Был риск, что он и вовсе не доживет.
Поэтому спасители решили, что в силах воспитать идеальное общество из всех маленьких и рожденных в ближайшие годы детей. Абсолютно каждого изымали не из вредности – а чтобы когда старый свет придет к своему логическому концу – не пострадал ни один молодой человек или девушка детородного возраста. Да, Господь уничтожит не все мироздание, но всех неправедных людей, населявших планету.
– Это какой-то всемирный геноцид.
– Это большая жертва во имя продолжения рода человеческого.
– Я не знаю, кто наделил себя правом решать с помощью каких-то очков судьбу человека, но ведь вы сами только что сказали, что достойные оставались, хоть их и было сложно найти.