Раджа посмотрел на часы, поднялся со стула, и, не дождавшись моего ответа, направился к двери.
– Вы так и не ответили по поводу моего мужа, – кинула я ему вслед.
– О ком именно вы говорите, – спросил он не оборачиваясь.
Я уловила нотки сарказма.
– Об отце моих детей. Владиславе Жданове. Из учебника истории.
Послышался невеселый смешок.
– Он находится там, где должен. С учетом его КПЖ.
– Он в будущем?
– Завтра я приду за вашим ответом. А вы получите свои.
Глава 17
Я немного поспала, а с самого утра взяла себя в руки и занялась делами.
Так вышло, что черное платье на тонких бретельках оказалось первым, что попало мне под руку, когда я открыла шкаф.
Снова вдова, подумала я, когда надела его и посмотрела на себя в зеркало. Длинные прямые волосы прикрывали голые плечи, но все равно было решено дополнить образ приталенным пиджаком с коротким рукавом.
Первым делом я навестила мать Алекса, предварительно отругав себя, что не сделала этого раньше. Казалось, пожилая женщина после утраты единственного сына держится лучше, чем я. Она была такая маленькая, хрупкая и светлая. Очевидно, Алекс пошел в отца, которого никогда не видел. Именно глядя в ее серые безмятежные глаза и питаясь ее внутренней силой, я начала мысленно приходить к решению, которого утром еще даже не было и в зародыше.
Однако я все равно поехала в офис Алекса, как и планировала, чтобы поговорить с юристом о судьбе жилья покойного. Я хотела узнать, как долго и на каких условиях, смогу оставаться в его квартире.
Все дела Алекса – от имущественных вопросов до телефонных счетов – вел его штатный юрист, который встретил меня словами соболезнования. Он отчитался о готовности к похоронам и сообщил время и место.
Я была не первым гостем в его кабинете. В кресле для посетителей сидел крупный мужчина в костюме.
Он встал и представился, хотя я уже догадалась, что это и есть тот самый Матвей, друг Алекса, работавший когда-то в органах и имеющий хорошие связи на верхах.
– Примите мои соболезнования, Маргарита. Много слышал о вас. Жаль, что приходится знакомиться при таких обстоятельствах.
– Взаимно, – кивнула я, пожимая широкую ладонь. – Вы были давними друзьями. Очень жаль.
Юрист что-то лопотал, суетился, перекладывал бумаги с места на место. Мы пытались уловить ход его мыслей. Спустя несколько минут я начала замечать, что Матвей смотрит на меня с нарастающим интересом, попутно почесывая голову, густо покрытую светло рыжей слегка вьющейся шевелюрой.
Когда юрист вышел из кабинета, чтобы попросить секретаря сделать нам чай, Матвей, продолжая сканировать меня взглядом, спросил:
– Вы так и не зададите мне ни одного вопроса?
– Прошу прощения? – удивилась я.
– В последние дни Алекс часто звонил, как мне показалось, именно с вашей подачи. В частности чтобы узнать хоть что-нибудь о таинственных людях в форме. Теперь, спустя почти два дня после того, как они же его и застрелили, вы не спрашиваете о ходе следствия.
Я поняла, к чему клонит Матвей, но не растерялась.
– Я смотрела новости. А опыт последних дней показал, что вы тоже черпаете информацию только оттуда.
Мне показалось, что я умыла его этим ответом. И тут же стало неловко за это неуместное противостояние. К чему оно? В офисе покойного возлюбленного, с его же другом. По словам Алекса, Матвей был рядом в самый тяжелый момент, поддерживал после страшной авиакатастрофы, которая унесла всю семью моего любимого.
– Простите. Мне просто стало все равно, кто они. Все дорогое, что у меня было, уже забрали. И мне нет дела, кто и на что еще посягнёт.
– Маргарита. Знаете, почему на самом деле за два года Алекс не познакомил меня с вами? Ведь у меня большой уютный загородный дом, в котором он всегда был желанным гостем, семья, которая уже много лет принимала его как родного. Мои дочери звали его дядей. А моя жена пыталась сосватать ему нашу лучшую подругу, очень достойную женщину. Но он встретил вас. Безутешную вдову. А я навел справки. И понял, что вы та еще актриса. Сказал ему об этом, а он не послушал. Думаю, что затаил обиду. А может, просто любил вас так, что не хотел допускать ситуацию, в которой вы бы почувствовали себя неловко или неуютно. Потом я сто раз сказал ему, что рад за него и поддержал бы любой его выбор. Но мой друг этого уже не слушал. Вы заменили ему целый мир. И хорошо. У меня же есть мой мир, моя семья, моя тихая гавань. Но как так вышло, что вы стали той, кто на следующую же ночь после его убийства, шушукается с его же убийцей?
У меня закружилась голова от вкрадчивого тона собеседника и от смысла слов, медленно доходящего до меня. Однажды чекист – на всю жизнь чекист. Как-то раз, именно так охарактеризовал его Алекс, и мне ничего не оставалось, кроме как мысленно поаплодировать Матвею. Но какие дикие и неправильные выводы! А я даже рта не могу открыть, чтобы опровергнуть.
В этот момент вернулся юрист, объявил, что чай вот-вот принесут, и снова начал что-то тараторить.
Я встала, попросила его прислать все необходимые бумаги по почте и сказала, что мне срочно надо уехать.
Как бы не так?
– Я провожу вас, – Матвей поднялся во весь рост, почти такой же, как у Алекса, и открыл дверь.
Я поблагодарила юриста и нырнула в проем.
– Я любила Алекса, и не хочу осквернять его память, препираясь с вами. Если вы обо мне какого-то дурного мнения и подозреваете в чем-то, то давайте поговорим хотя бы после похорон?
Мысленно я понадеялась, что к этому времени буду уже недосягаема как для Матвея, так и для любого другого человека из этого времени.
– Маргарита, – с досадой проговорил он, нажимая за меня кнопку вызова лифта, – я до последнего надеялся, что мне не придется вас в чем-либо уличать, что, увидев меня, вы обрадуетесь возможности рассказать о характере ваших бесед с людьми в форме. Ведь и тогда на острове они пришли к вам, а Алекс просто попался под горячую руку. И осознавая всю полноту своего причастия к ситуации, вы все равно молчите и игнорируете меня.
– Вы правы, Матвей, мне до вас нет никакого дела. И я могла бы спокойно выложить вам все, что мне известно. Но вы первый заговорили о своей прекрасной семье и дочерях, которых вам повезло видеть ежедневно последние два года. И ради них я промолчу. Увидимся на похоронах.
С этими словами я шагнула в открывшийся лифт.
Мне было жаль этого большого растерянного человека с, несомненно, добрыми намерениями, который только что лишился хорошего друга. Да еще и отчасти по моей вине. А я строю из себя загадочную лань, осыпаю его колкими фразами и оставляю в неведении. Естественно. Ведь я знаю, что он ничего не сделает мне, потому что не имеет никакого отношения к действующей власти, как и сам Алекс. А когда он настучит на мое странное поведение в правоохранительные органы, я буду далеко. Да, я буду в очередной раз пытаться спасти этот чертов бренный мир. Пару месяцев туда, пару обратно – так ведь говорил Раджа?
Глава 18
– Восемь месяцев на перевалочной базе.
– В одну сторону?
– Маргарита, это не отпускной тур. Билет в один конец, – развел руками Раджа.
– Просто вы так расхваливали технологии будущего…
– Да. Восемь месяцев против тридцати лет. На мой взгляд, прогресс очевиден. Хотя, вероятно, вы правы, и это не предел.
За пять минут до полуночи я поднялась на крышу. Не хотелось снова вести беседу с вторженцем в четырех стенах. А это место я очень любила, хотя Алекс так ни разу и не смог пересилить свой страх высоты и подняться сюда со мной.
В жаркие июльские ночи здесь было намного свежее, чем на земле, ветер приятно холодил кожу, и почему-то казалось, что он пахнет морем. А взгляд отдыхал на бескрайнем полотне из огней города. Большого города, который я так любила, и с которым мне предстояло расставаться снова.
Но солдат пришел. По-другому и быть не могло. Как не могло быть и другого решения. Пусть мне показалось, что приняла я его лишь сегодня, во время встречи с матерью Алекса, но на самом деле все было предрешено с приходом Раджи. А самое ужасное, что меня даже посещали мысли о том, как же я отправлюсь в будущее без Алекса, что скажу ему? Но эта проблема отпала сама собой.
И вдруг меня пронзила страшная догадка:
– Вы убили его, чтобы меня ничего не задерживало в настоящем? Неужели я так сильно нужна вам там, в будущем?
– Марго, вы не перестаете меня удивлять. Вам предлагают отправиться туда, где находятся ваши дети, где, вероятно, все еще жив ваш муж. А вы продолжаете искать подвох.
– Так вероятно или жив?
– Он прожил на базе тридцать лет, как и все мы. Превратился в старика. Я ничего не слышал о его судьбе после.
– Верится с трудом. Сначала вы читаете учебники про него, а потом даже не утруждаетесь что-нибудь узнать о судьбе исторической личности.
– Поверьте, это не самая интересная часть истории. Да, прогресс, в том числе и ускоренный господином Ждановым, приблизил человечество к апокалипсису, но истоки уходят гораздо глубже в историю и там все намного любопытнее. Я расскажу вам об этом, если интересно, когда мы будем на перевалочной базе. Там у нас появится намного больше времени на разговоры, чем сейчас.
– А как я найду своих детей?
– Никак. Они сами найдут вас. Мы будем анонсировать и широко освещать слив каждого достойного гражданина из прошлого. Если ваши дети были в сознательном возрасте на момент своего слива, то они вас узнают.
– Они будут старше меня, – не унималась я.
– Это помешает вам их любить? Хорошо и тепло к ним относиться, дружить? Думаю, каждый ребенок гордился бы такой молодой и красивой мамой, как вы.
– Ну, не настолько же…
– Это лучше, чем ничего. Ведь вы согласились на слив именно потому, что сами так думаете.
– Да, – соврала я.
На самом же деле во мне раненой птицей трепыхалась надежда все изменить. Я не имела ни малейшего понятия, как это сделать, но жизненный опыт подсказывал мне, что лучше оказаться поближе к тому, кто у руля. А командовали парадом сейчас явно люди из будущего.