Мы договорились встретиться рано утром.
Глава 32
Жанна уловила ход моих мыслей быстрее Раджи и очень хотела поехать с нами на место трагедии. Но я попросила ее остаться с Андреем и не отходить от него ни на шаг.
Жанна уступила ему свою кровать и переночевала в соседнем пустующем номере.
С вечера я предложила сыну принять ванну. Мы нашли ему чистую новую одежду в гостинице. Потом я расчесала и подравняла его волосы.
Всю ночь я старалась не смыкать глаз. Он тоже долго не спал, и воспользовавшись этим, я рассказывала ему о детстве. Припоминала много интересных и не очень значительных событий, его занятия и увлечения. Старалась как можно чаще упоминать отца, сестру и маленького брата.
Я чувствовала его интерес и иногда, несмотря на кромешную темноту в номере, угадывала улыбку. Местами он едва слышно хихикал или даже поддакивал, подтверждая, что понимает, о чем я. Но порой погружался в себя и переставал реагировать. Его вниманием было очень сложно завладеть, но я была уверена, что со временем найду к нему подход. И тогда, подобрав ключики к его сознанию, расспрошу его обо всем, что он помнит о сестре.
Под утро я все-таки задремала, а когда проснулась, чуть не постарела на десять лет разом. Андрея не было в кровати. Он стоял на балконе, перевесившись через перила и глядя вниз. Я вскочила и вышла вслед за ним, очень аккуратно, при этом торопливо, но поняла, что опоздала. На соседнем балконе уже стояла Жанна в ночной рубашке и уговаривала Андрея вернуться в номер. Она поймала мой полный ужаса взгляд и кивнула, давая добро прикоснуться к нему.
Одной рукой я крепко обхватила запястье сына, другой – обняла его за талию. Он наконец выпрямился и обратил внимание на нас обеих. По его взгляду я поняла, что наваждение, приведшее его на балкон, отступило. Но оно могло вернуться в любой момент. Поэтому я очень спокойным тоном сказала:
– Пойдем, умоемся и спустимся позавтракать.
– Спустимся? – повторил он.
– Да, по лестнице. На первом этаже нас ждет кофе и вкусный завтрак. Пойдем скорее.
Андрей засеменил к ванной.
Я не могу всю жизнь оберегать его от суицида, подумала я в тот момент. И тут же устыдилась: какая же я мать, если сдалась в первый же день?
Были мысли отказаться от вчерашней затеи. Но когда Жанна со всей ответственностью согласилась не отходить от Андрея, я немного успокоилась. В конце концов, это небольшое частное расследование я задумала ради него.
Раджа выглядел крайне недовольным, когда мы встретились в центре в девять утра. Очевидно, вчера он просто проявил слабость, пожалел меня, осознав всю непривлекательность и безнадежность моей первой находки по имени Андрес. А сегодня с превеликой радостью отказался бы от данного обещания.
– Почему Андрес? – спросила я, чтобы разрядить обстановку. На самом деле мне было по-барабану, чем руководствовались фанатики из будущего, коверкая имена сливок.
– Слишком много одинаковых имен. Особенно у сливок из России. Для упрощения идентификации некоторые имена немного меняли. Андре, Андрес, Эндрю, Андриан, Андреа, Андреас – именно так называют сейчас большинство бывших Андреев.
– У тебя тоже было другое имя?
– Насколько мне известно, нет, – Раджа покосился на меня уловив возвращение к мимолетному «ты» в нашем общении. – У меня и так не слишком распространенное имя для этой полосы.
– А фамилия?
– От фамилий отказались сразу. Именно поэтому сейчас так сложно установить связь между детьми и родителями. В том числе.
– Они сделали это специально, – констатировала я.
Мы доехали до Кузьминок и пешком отправились искать нужный дом.
– Имейте в виду, здесь никто так не делает.
– Как?
– Не расспрашивает ни о чем.
– Да, я заметила, что люди будущего отличаются хладнокровным равнодушием. Но, чтобы тебе было спокойнее, вспомни, что я пишу учебник. То есть, я – практически журналист. Имею право разведывать, разнюхивать и задавать вопросы, – довольная логичным выводом, я попыталась визуализировать его, раскрыв ладони и продемонстрировав Радже свою беззаботную физиономию.
Он не разделял моего энтузиазма.
– Неужели тебе самому не интересно, справедливы ли мои догадки? А что, если все действительно так?
– Какие бы ни были ваши догадки, Маргарита, у меня только одна надежда, что они как можно скорее развеются.
– Ну и выкай дальше! – я изобразила искусственную обиду. – Ведь я и впрямь тебе в матери гожусь!
Раджа едва заметно усмехнулся.
Мы подошли к нужному дому – ветхой хрущёвке.
На секунду меня обуяли сомнения – поэт, проживающий в таком захолустье – классический самоубийца. Ничего криминального и удивительного в этом нет.
Соседей у него тоже, похоже, не было, судя по внешнему запустению дома. Если бы тут располагалась община, то мы заметили бы это еще во дворе. Классические признаки поселения, даже небольшого – белье на перетяжках и огороды разной плодовитости. И все же мы зашли внутрь и поднялись на второй этаж, где все случилось.
Дверь в скромное жилище вчерашнего поэта была открыта. Хотя обустроенным его никак нельзя было назвать. Небольшая комната с облупившимися стенами скорее походила на временное пристанище – бродяжью ночлежку. Наверное, примерно в таких условиях ночевал и мой Андрюша.
У стены лежало основание кровати со старым матрасом, а спинки были откреплены и стояли в углу. Небольшой деревянный стол располагался у окна, на нем – настольная лампа и несколько исписанных неровным почерком листков бумаги.
И остатки петли на крючке для люстры, которые никто не потрудился убрать.
Все.
Пахло тут как в заброшенных корпусах пионерских лагерей, в которых мне доводилось бывать в детстве. Может, это и есть запах смерти?
Мы вздрогнули от звука за нашей спиной. Скрип дряхлых половиц под грузным телом.
Так и оказалось. Полная женщина, не очень ухоженная, с полностью седыми взлохмаченными волосами пристально разглядывала нас.
– Родственники покойного? – спросила она тоном дознавателя.
Видимо, только самых близких тут могли заинтересовать подробности чьей-либо кончины. Я не могла не вспомнить, как меня потрясло равнодушие прохожих на Тверской при моей первой встрече с несчастным самоубийцей.
– Здравствуйте. Мы из института времени. Собираем информацию о последних днях самоубийц. Вы знали покойного?
Я кожей почувствовала, что Раджа готов был в этот момент соорудить кляп из подручных материалов, чтобы немедленно заткнуть мне рот. Или просто вырубить чем-нибудь тяжелым, например, старинным пресс-папье, которое лежало на столике поэта, чтобы я больше ничего не ляпнула. Но когда он услышал ответ женщины, напряжение спало. По крайней мере, то, которое было вызвано моим лепетом.
– Зачастили, – недовольно буркнула она, – На той неделе ваши коллеги приходили делать ревакцинацию. Больше ничего не было.
– Кому? Поэту? – дрогнувшим голосом уточнила я.
– Михаэлю? – пришел мне на помощь Раджа, решив все-таки поддержать мою игру в сотрудников института времени, раз уж пошла такая пьянка, – Какую именно ревакцинацию?
Женщина посмотрела на нас пристально, как будто оценивая по какой такой причине сотрудники самого стратегического заведения новой эры так несогласованны в своих действиях.
– Прививки от столбняка. Нам делали ее пару лет назад. А сейчас пришли сказали —нужна ревакцинация. Вы что, не в курсе?
Мне нравилась эта дама. Ее непринужденная манера общения и отсутствие трепета перед «сильными мира сего» в лице нас, пусть и самозванцев. Она была не похожа на большинство сливок, не только своей запущенностью и неопрятностью, но и какой-то свойской простотой и живым огоньком в глазах. Таких здесь не любят, почему-то подумала я.
– Вам тоже ее сделали?
– Девушка, – эта фамильярность окончательно покорила меня. – У своих поспрашивайте. Что там у вас с графиками прививок. Нам сказали, ее всем делают. Не так, что ли?
Я покосилась на Раджу. Ему оставалось только продолжать играть роль, ничем не выдавая тот факт, что ни о каких прививках он слыхом не слыхивал.
– Мы из другого отдела. Но, безусловно, это обязательная процедура.
Женщина кивнула, как будто со смирением.
– Больше к нему никто не приходил, насколько я знаю. Да и Миша становился все мрачнее с каждым днем. Я его подбадривала как могла, но в последние два дня слегла с давлением. Опять голова кружится. Пойду.
– Извините, как вас зовут, – я сделала пару шагов вперед, как бы пытаясь продолжить разговор.
– Марта.
– Очень приятно, Марта, а тут кто-нибудь еще живет?
– Пара бедолаг забредает на ночлег иногда. А так нет, – ответила она, удаляясь по узкому коридору и не оборачиваясь.
Марта скрылась за поворотом, а я многозначительно посмотрела на Раджу и сказала:
– Ее надо спасать.
Клянусь Богом, араб был бледен. И не пытался мне перечить.
Пришлось нам прогуляться пешком несколько станций метро, чтоб спокойно обсудить услышанное и увиденное.
Когда мы зашли в холл гостиницы, уставшие, но потрясенные открытиями сегодняшнего дня, я поспешила к лестнице, чтобы как можно скорее увидеть Андрея. Но Раджа окликнул меня и указал взглядом на лобби.
Жанна сидела за столиком с незнакомцем, лица которого мы не видели, так как он был повернут к нам спиной. Я не успела испугаться, потому что тут же нашла взглядом Андрея, сидящего за соседним столом. Он привычно смотрел в одну точку слегка раскачиваясь, а перед ним стоял стакан воды.
Еще не понимая, что происходит, я уже немного злилась на Жанну, как на нерадивую няньку. Что может быть важнее присмотра за Андрюшей сейчас? Но тут же одернула себя. Эгоизм никогда не был моей слабой стороной. И я всячески пыталась его побороть. Но не всегда успешно.
Едва смягчившись и направившись в сторону Жанны и ее таинственного собеседника, я заметила, что увидев нас моя подруга побледнела, резко прекратила разговор и что-то быстро шепнула мужчине напротив.