В последний год меня будто парализовало. Гендерные границы стерлись. Может, потому что я ни на секунду не забывала о том, что все молодые, пышущие тестостероном мужчины, окружавшие меня восемь месяцев на базе и в последнее время здесь – всего лишь вчерашние дети. Встреча с престарелым мужем в новой эре также никак не способствовала пробуждению моего либидо.
Теперь же меня будто осенило: рядом со мной мужчина. Высокий, крепкий, очень красивый и сексуальный. А главное – честный и великодушный.
Но даже в порыве этой случайной секундной близости невозможно было не думать о том, что он годится мне в сыновья. А мои убеждения в необходимости вернуть все на круги своя слишком сильны, чтобы забыть об этом. Я всегда ратовала за естественный ход вещей в природе и жизни человечества, и пренебречь этим в угоду минутной слабости означало бы предать свои убеждения.
Хотя ничего подобного нам не грозило. Свет в вагоне тут же зажегся, Андрюша невозмутимо сидел рядом. А вот лицо Раджи выражало крайнюю тревогу. Неужели бедный мальчишка испытал мимолетное влечение? Я посмотрела на него снисходительно и смущенно улыбнувшись кивнула, как бы давая понять: все в порядке.
Немудрено, что у молодого здорового мужчины подскочило давление при тесном соприкосновении с привлекательной женщиной. Да чего уж там! При строгих нравах и табу современности – даже не самая обворожительная особа может вызвать естественную в таком случае реакцию.
Но тревога и даже страх не покидали лицо араба. На смуглом лбу выступили капельки пота. Я посторонилась, давая ему прийти в себя, а он неотрывно уставился на мигающий на его запястье каучуковый браслет, внутри которого мерцал синий огонек. Он интуитивно попытался стянуть его с руки, но быстро забросил эту безнадежную, судя по всему, затею.
Теперь Раджа выглядел обреченнымЮ, и только. Он плюхнулся на сидение рядом с Андреем, безвольно сложил руки, облокотившись о широко расставленные ноги и в таком положении не моргая доехал до следующей, как раз нужной нам станции.
Я не посмела к нему обратиться, а когда мы вышли на платформу, он сказал:
– За мной сейчас придут.
– Кто? – я посмотрела на продолжающий мигать браслет, подозревая, что дело в нем.
– Служба регулирования рождаемости кого-нибудь пришлет, – невесело усмехнулся он, избегая моего недоумевающего взгляда.
– Что это за браслет? Почему мигает?
– Это индикатор полового возбуждения, – сказал Раджа и, переборов себя, посмотрел мне в глаза.
Глупо было строить из себя дурочку и задавать ненужные вопросы, особенно, учитывая то, что я сама на секунду испытала что-то похожее.
– И что они сделают?
– Давай поднимемся. Может, успеем дойти до Димитриуса раньше, чем они меня найдут.
– Зачем? – не понимала я.
Но Раджа уже схватил меня за руку и потащил в сторону эскалатора. Андрей еле поспевал за нами, а возле будки дежурной и вовсе застрял, встретив старую знакомую. Женщина в форме искренне обрадовалась встрече, и я попросила ее присмотреть за Андрюшей полчасика. Я чувствовала, что сейчас моя помощь была необходима Радже судя по тому, как крепко он продолжал сжимать мою ладонь.
Мы рванули вверх и уже через пять минут были у входа в особняк, в котором располагалась резиденция Димитриуса. Сам местный вождь стоял на крыльце и мял пухлыми губами остаток папиросы, как будто поджидая нас. В руке его был компакт, и он смотрел на Раджу так, будто уже знал, в чем тот согрешил.
– Похоже на бегство, но, оказывается, вы, напротив, так спешили, чтобы добровольно сдаться.
Сигнал о нарушении сразу поступил Димириусу, догадалась я, и он следил за нашими передвижениями с помощью компакта.
– Я надеялся, что застану тебя и докажу, что ничего не было. Прошло всего семь минут с того момента, как сработал браслет. Мы были в метро, вагон тряхнуло, и браслет сработал.
Димитриус словно не слушал, выдыхая синеватый дым и внимательно его разглядывая.
Из-за угла показалось трое солдат. Они молча подошли к Радже и скрутили ему запястья за спиной. Один из них поднес к браслету какой-то пульт, и тот наконец перестал мигать.
Не в силах предугадать последствия, я запустила руку в свою сумочку и бросилась обнять Раджу. Понимая, что скомпрометирую его еще больше, я не могла так быстро придумать иной способ передать ему шпаргалку от Влада. Араб уловил момент, когда моя рука на секунду опустилась в его карман, и прошептал:
– Я все помню.
Только какой в этом был толк, если через минуту он окажется взаперти? Неужели, все пропало? А ведь он явно не терял время даром последние двое суток.
Мужчины проводили растерянного араба в соседнее здание, окна которого были загорожены решетками. Раджа смиренно опустил голову и не оглядывался, а я стояла молча, до сих пор в глубине души надеясь, что этот пустяковый инцидент не сможет иметь хоть сколько-нибудь серьезные последствия.
Димитриус затушил окурок прямо о перила и с прежним невозмутимым видом направился восвояси.
Тут я выдернула себя из оцепенения и поспешила за ним.
– Подожди, неужели ты оставишь это так? Позволишь им наказать его? Он ни в чем не виноват.
Я семенила за Димитриусом по темным коридорам, пока мы не оказались в его просторной, но мрачной гостиной.
– Прошу тебя, отпусти его, он не сделал ничего плохого. У него не было ни малейшего намерения на мой счёт. Пожалуйста! – я уже почти рыдала, – Он мой единственный друг здесь.
– Почему ты решила, что мы тут должны обеспечивать кого-то друзьями? Особенно тебя, развратную женщину из прошлого. Да, к тебе приставили хорошего солдата. Ты и сама это заметила, но не нашла ничего лучше, чем совратить его.
– Как ты смеешь такое говорить?
– Ты пришла сюда за своими детьми, говоришь? А сама обтянулась дорогими соблазнительными шмотками и только и делаешь, что виляешь задом. При живом пока ещё муже.
Я задыхалась от возмущения, но понимала, что оскорбляться именно сейчас – не в моих интересах. Димитриус активно собирался куда-то уйти, оставив меня ни с чем. Поэтому я сильно нервничала и от спешки с трудом подбирала слова.
Перед глазами стоял взгляд Раджи – пустой, смиренный, как будто прощающийся со мной навсегда. Не может быть, чтоб наказание за мимолетное возбуждение было слишком серьезным. Но дурное предчувствие говорило об обратном.
– Скажи, как здесь карается незаконное прелюбодеяние?
– Так же, как и намерение. Полная изоляция для начала. А там все зависит от заслуг и от КПЖ. Стерилизация – это минимальная кара. Но неполноценные люди в нашем обществе теряют своё положение и значимость. Только проститутки, лишаясь репродуктивной возможности навсегда, на какое-то время еще остаются востребованными.
Он напомнил мне про Соню. Про то, что мой род оборвался здесь. Андрюшу не вылечить. Соня бесплодна. Только Митенька. Но я сомневалась, что увижу его когда-нибудь. И, по-честному, очень этого боялась.
Несмотря на уже случившуюся трагедию с моими детьми я не могла допустить, чтобы и из Раджи сделали инвалида, неполноценного человека. Но как же помочь ему? Как переубедить этого изверга?
Тем временем в двери снова показалась голова человека, поторапливающего куда-то Димитриуса.
Тот кивнул и устало посмотрел на меня.
– Прошу, помилуй его. Это же в твоих силах. Как вообще можно нас в чем-то подозревать в такой ситуации? Мы были в общественном месте, вокруг полно народу, рядом мой сын, вагон качнуло, мы случайно столкнулись – вот и все!
Он только презрительно покачал головой и окликнул слугу. Голова снова появилась в двери.
– Позови Дэна. Пусть отведёт ее в карцер.
Я смотрела на него в недоумении.
– Ты, дамочка, меня достала. Тебя перенесли сюда из прошлого, затратив неимоверные усилия, не для того, чтоб ты здесь разводила активность против новой системы. Все вы вновь прибывшие – никчемные люди. Никакого толку от вас. Уже ликвидировали несколько бунтарей. Я надеялся, что ты одумаешься. Из-за твоего КПЖ.
Его огромная фигура надвигалась на меня, и, проговорив последние слова, он бесцеремонно постучал костяшками пальцев по моей голове. Я оцепенела от всего происходящего. Но Димитриус вдруг как будто оглядел меня под другим углом.
– А впрочем, если хочешь, то можешь составить мне компанию напоследок. Лука затопил прекрасную баньку. Прям тут за соседней дверью.
Он толкнул меня в плечо в сторону двери. В этот момент оттуда показался ещё один человек, похоже, тот самый Дэн.
– Обождём немного. Через полчаса зайди. У нас тут немного планы поменялись – не так ли? – последняя фраза была обращена ко мне, так как мужчины уже и след простыл.
Я попятилась. А Димитриус продолжал наступать.
– Ну что, снимай свой наряд, там он тебе не пригодится.
– Ты ничтожество. Прикрываешься системой, злоупотребляешь правом карать людей, а на самом деле – безнравственная скотина, занявшая место на верхах. Как любой другой чиновник, человек власти, присвоивший себе функции Бога, но скорее дьявола. Ведь он единственный существует, судя по всему тому, что произошло с нашей многострадальной цивилизацией. Ставленник Ада на земле, вот кто ты.
Я нащупала в заднем кармане складной ножик, заботливо подсунутый мне Андрюшей, и решила, что это знак. Если этот боров сделает ещё хоть шаг, то я им воспользуюсь. И это и будет моим главным вкладом в благополучие новой эры.
Димитриус остановился, но лишь для того, чтобы снять свитер, и сделал следующий шаг, уже оголив свой вспотевший, но довольно складный для такого веса и роста торс. Но все было уже неважно, потому что чуть ниже бурной растительностью на груди, я увидела это. Ножик, который я ловко раскрыла одной рукой и держала наготове за спиной, упал на пол.
Димитриус удивлённо уставился на него. Хотя его потрясению было слишком далеко до моего.
Я отшатнулась назад, но стенка, в сторону которой я пятилась, оказалась прямо за моей спиной. И я медленно сползла по ней нелепо раскорячив ноги и продолжая неотрывно глядеть в одну точку – чуть ниже груди Димитриуса.