Прежде чем подойти к кроватке, я сдернула со спинки кровати легкий халат и накинула на себя. За мягкими с веселой детской раскраской бортиками ничего не было видно, поэтому я приблизилась к колыбели вплотную и опустила взгляд.
Митя увлеченно стягивал носочек уже со второй ножки и улыбнулся, увидев меня. Помню, ночь мне показалась прохладной, и я решила немного утеплить малыша, когда ложилась спать.
Это все был сон? Страшный сон? Настолько реальный, что поутру прокручиваешь его вновь и вновь поражаясь точности всех деталей и даже намереваешься его записать, будучи убежденной в том, что из этого получится, как минимум, неплохой сценарий для блокбастера.
Я подняла Митю из кроватки и подошла с ним к окну. Ясное летнее утро, мой двор с детской площадкой и разбросанными по всему участку игрушками. Когда я покидала особняк после пропажи Андрея и Сони, то убрала все в гараж.
Андрей!
От воспоминания о его смерти мне стало дурно, и я поспешила в соседнюю детскую, не выпуская Митю. По дороге схватила с тумбочки телефон и на ходу взглянула на экран. Дата – день исчезновения Мити. Я крепче прижала к себе сына и поцеловала светлую кудрявую головку.
Дверь в детскую приоткрыта. Андрей и Соня мирно посапывали в своих кроватках.
Я спустилась в кухню, посадила Митю в детское кресло и на автомате начала варить кашу на всю семью. Запиликал телефон, на котором высветилось имя Жанны. Вот теперь станет понятно, сошла ли я с ума, или мы действительно совершили огромное межвременное путешествие.
– Рит, привет! – услышала я непринужденный голос подруги.
– Привет.
– Просто хотела напомнить тебе про сегодняшнее совещание в детском доме.
Я замерла.
– Ритка, у нас получилось! – завопила Жанна. – Мы вернулись! У Раджи получилось! Как ты? Как дети?
– Жанна! Ты напугала меня!
– Да просто я проснулась и увидела на тумбочке ежедневник с записью о сегодняшней встрече. И решила вот так неудачно пошутить. Извини. Первым делом я позвонила Юле. Знаешь, что она мне сказала?
– Что?
– Что ей некогда, потому что они с Петей опаздывают на плавание.
– Поздравляю! Мои тоже все на месте. Даже не верится.
– Это чудо.
– Жаннк.
– Что?
– Сегодня день исчезновения Мити.
– Я знаю.
– Мне страшно.
– Хочешь, я поеду с тобой? Мы же строим новое будущее уже с сегодняшнего дня?
– Вроде да. Но лучше знаешь что? Встретимся сначала в Центре? Я хочу своими глазами кое в чем убедиться.
– Хорошо. Целую.
Сонные дети спустились на запах каши и тостов.
– Кому яичницу? – на всякий случай поинтересовалась я.
– Мне, – вяло ответил не до конца проснувшийся Андрей, подняв при этом руку, как в школе.
– А мне можно апельсиновый сок, мам? – спросила Соня.
– Возьми в холодильнике, милая.
Я не могла поверить в происходящее. В это безусловное, нереальное, накрывшее меня с головой счастье. Скорей бы наступил вечер, когда можно будет уже выдохнуть, зная наверняка, что исчезновения детей не повторятся. Но чтобы до него дожить и не свихнуться от страха, нужно немедленно наведаться в Центр.
Я отвезла Андрея с Соней к репетитору по музыке и постаралась попрощаться с ними по возможности сдержанно.
На пороге Центра меня уже ждала Жанна. Мы обнялись. Она потискала сидящего у меня на руках Митю.
– Спустимся на минус первый этаж, – нетерпеливо скомандовала я.
– Я догадываюсь, что ты хочешь там найти.
В лифте Жанна сказала:
– Этот Димитриус действительно пренеприятный тип. Так и сверлил меня взглядом в самую последнюю минуту, пока мы все не отключились. Не представляю, как ты с ним еще и общалась.
Я усмехнулась, многозначительно посмотрела на Митю и чмокнула его в пухлую щечку.
– У нас будет возможность его перевоспитать.
– Да ладно? – воскликнула Жанна.
– Да. Я сама узнала об этом в последний день.
Выйдя из лифта, мы оказались в длинном мрачном коридоре, по бокам которого располагались помещения бывших лабораторий.
– Чувствуешь запах гари?
– Да, туда.
Мы прошли несколько метров и остановились напротив ограждения, установленного рядом со сгоревшим дотла помещением.
Мимо нас проходил уборщик с ведром и шваброй.
– Давно здесь случился пожар? – спросила я у него.
– Пожар? – удивился он. – Вы имеете в виду взрыв? Года полтора назад.
– Спасибо.
Мы с Жанной постояли молча напротив взорванной лаборатории, словно почитая мемориал, который много значил для нас.
Так и было. Это пепелище – поистине историческое место. Но узнает ли когда-нибудь о его значимости кто-то кроме нас?
– Пошли отсюда, – сказала я. – Ты можешь остаться в Центре, надо проверить как тут идут дела. А я съезжу на совещание. Уверена, все будет хорошо.
– Конечно, – с улыбкой кивнула Жанна.
Наступил долгожданный ужин. Все дети по-прежнему были со мной, и я готова была плакать от счастья. В той параллельной жизни этот вечер превратил мою жизнь в настоящий ад. Но ее больше нет. С этого дня мы строим новое будущее.
В разгар ужина в прихожей послышались шаги. Я торопливо вышла навстречу незваному гостю.
Влад. Молодой, полный сил – такой, с каким я неосознанно попрощалась на базе. В руках цветы, большая мягкая игрушка и подарочные пакеты с какой-то детской утварью.
– Ты с ума сошел? Дети считают, что ты умер, – разволновалась я.
– Не такого приема я ожидал, – сказал он, любовно разглядывая меня. – Ну ладно.
Из кухни прибежали любопытные дети.
– Папа! Папочка! – закричали они.
– Я знал, что ты жив! – Андрюша бросился ему на шею.
Он присел на корточки, и Соня накинулась на отца и брата:
– Я так соскучилась, папочка! Мы ждали тебя.
Я ушла на кухню за скучающим Митей.
– А вот и богатырь, – сияя счастливой улыбкой, Влад принял из моих рук младшего сына.
– У тебя полчаса. Я пока приберусь после ужина. А потом мы пойдем укладываться.
– Как скажешь, – покорно отозвался он.
Последующие недели я просила Влада навещать детей, только заблаговременно предупредив меня и в оговоренное заранее время. Он удивлялся моей строгости, но послушно принимал ее.
В Центре было много работы и мне некогда было задумываться о том, какими будут наши с Владом отношения после всего случившегося. Он попросил выделить ему кабинет в Центре, но я предложила бывшему мужу оборудовать свое рабочее место подальше от прошлых наработок. И тут ему пришлось смириться.
Жданов часто искал встречи, возможности поговорить наедине, но я не могла смотреть на него, не думая о том, причиной чего он стал со всеми своими наработками и открытиями. Он не умел бездействовать, и я боялась, что ему в голову вот-вот ворвется очередная безумная идея, которую он захочет реализовать. Удивительно, но считая его мертвым, я чувствовала себя спокойнее на этот счет.
Однако на словах Влад полностью разделял мою позицию: наша главная задача в исцелении морального состояния человечества, в запуске программы, нацеленной на это на ближайшие тридцать лет, которая охватит в первую очередь детские дома, исправительные учреждения и неблагополучные семьи. Я указала Владу на важность не только раскрытия преступлений и наказания за них, но и предотвращения всяких злодеяний. Кое-что из того, о чем говорил мне Раджа в самом начале нашего знакомства, по моему мнению, имело смысл. Влад сказал на это, что нам бы упростили задачу шлемы для определения КПЖ, но я только болезненно поморщилась от этого предложения.
Вернувшись в день своего первого контакта с порталом, Жданов отправился на базу, чтобы незаметно дождаться моего возвращения в день исчезновения Мити и обдумать план своего внезапного воскрешения. Я сказала, что меня не волнует, как он это обставит, лишь бы было как можно меньше шумихи, прессы и моего участия во всем этом.
Он старался как мог, возвращался тихо и постепенно, но слухи о его воскрешении все равно заполонили первые новостные полосы. Я всячески воздерживалась от комментариев, ссылаясь на занятость.
Когда жизнь вошла в привычную колею, и я перестала вскакивать посреди ночи, чтобы убедиться, что все дети на месте, ощупывая, радостно оплакивая, и рискуя разбудить и напугать сонных малышей, я попросила свою помощницу подготовить бумаги на усыновление мальчика из ивановского детдома.
Через неделю я уже сидела с готовым комплектом документов в самолете. Обратные билеты были на вечер этого же дня. Решение созрело уже давно и вот настал день его реализовать.
Чтобы отвлечься от волнительного ожидания долгожданной встречи, я открыла ноутбук еще до взлета и продолжила дело, которым занималась бессонными ночами, пока охраняла детский безмятежный сон. У меня возникла почти физическая потребность восстановить все книги, которые были написаны на перевалочной базе. Сейчас, когда все вернулось на круги своя, у меня нашлись силы изложить историю исчезновения детей и моих последующих путешествий во времени.
Ивановский детдом пока не попал под нашу так называемую программу реновации. И местное руководство, встречая меня не просто как усыновительницу, но как ту самую Маргариту Рассказову, проводящую большую реформу сиротских учреждений страны, устроило большой прием. К слову, посещение региональных детдомов и так входило в зону моей ответственности, поэтому сегодня я убивала двух зайцев сразу. И все равно ерзала от нетерпения во время двухчасовых переговоров и формальностей.
– Ваше решение усыновить мальчика из нашего скромного учреждения, честно сказать, потрясло нас, Маргарита Сергеевна.
– Надеюсь, это приятное потрясение? – вежливо ответила я директору детдома.
– Конечно! Но этот выбор не мог не удивить нас… – директор сделал деликатную паузу.
А я подумала о том, что мне следует внимательно к нему присмотреться на предмет сохранения занимаемой должности в дальнейшем.
– Почему же? Из-за того, что мальчик араб?
– Это, конечно, очень модное западное веяние – усыновлять детей из стран третьего мира. Но пока не до конца понятное российскому менталитету.