– Иди ты… – не веря, смеется друг – Пока существует футбол, хоккеистам не светит даже первая десятка списка.
Ладно, про Forbes я придумал, а точнее приукрасил, я точно попал в какой-то там список, но то, что пишут обо мне СМИ меня никогда особо не волновало, поэтому и точной формулировки той статьи я не помню.
– Vouge назвал меня самым завидным холостяком Канады, но этот статус я планирую исправить в ближайшее время.
Курт уже хочет кинуть в меня очередным саркастичным комментарием, но тут до него доходит смысл моих слов.
– Ты серьезно? – я киваю – Кэп! Я тебя поздравляю! – он подскакивает со своего места, наваливается на меня всем своим телом и начинает вопить мне в ухо – Неужели великий и недоступный Картер Адамс все же добровольно окольцует себя?
– Слезь с меня! – ору я, пытаясь скинуть груду мышц Максвелла. Но друг крепко удерживает мою голову в захвате и начинает теребить кулаком по моей макушке.
– Адамс! Эта русская на тебя плохо влияет!
– Отвали! – мне удается вырваться из лап этого недоделанного хирурга – Влюбишься, я посмотрю на тебя. – бросаю ему в отместку.
– Ты же знаешь, мне это не грозит – ржет Курт, возвращаясь на свое место. – Ты уже сказал ей?
– Нет, хочу сделать это… – я поправляю волосы и собираю дополнительный кислород для продолжения данной фразы – Хочу… сделать это финале.
– На Кубке Стенли?
– Да, – улыбка растягивает мои губы – Не знаю, хорошая ли это идея? С одной стороны, это, вроде как, выглядит романтично, но вдруг она не хочет публичности?
– Знаешь, кто так делает? – Курт сцепляет руки в замок и ставит локти на колени, демонстрируя свою серьёзность.
– Кто? Все хоккеисты мира?
– Нет, те, кто не уверены, что девушка ответит «да», на публике шанс получить отказ в разы ниже. Ты не уверен, что она согласится?
– Да, не знаю я! – психую и начинаю расхаживать по гостиной своей огромной квартиры.
Огромной, роскошной, пустой.
– Я уверен, что у нас все взаимно, и думаю она точно хочет получить от меня кольцо, но…
– Но?
– Она ничего не решила по поводу переезда, понимаешь?
– Не совсем.
– Я не просто хочу ей сделать предложение, я хочу… – о своих планах я еще никому не рассказывал, поэтому даже произносить их в слух как-то странно для меня. – Понимаешь, я думаю…
– Сменить пол? – очень «уместно» шутит Курт, но моему взгляду сразу понимает, что я не в настроении. – Прости, чувак, так что ты хочешь?
– Я скажу ей, что готов переехать в Россию, если она этого захочет.
Ну вот сказал, жду вердикта.
– Я сошел с ума, да?
– Да – шокированный Максвелл сидит с бокалом рома и пытается просверлить в моем лбу дыру.
– Спасибо за поддержку, друг! – наигранно благодарю его и обреченно плюхаюсь на другой от него конец дивана.
– А чего ты хотел? Чтобы я сказал тебе, что это отличная идея? Но это очень-очень плохая идея! Что ты там будешь делать? В КХЛ играть?
– А почему нет?
– Да, потому что ты будешь играть в него в какой-нибудь сибирской деревне, не выезжая никуда заграницу.
– Не преувеличивай!
– Ты забыл откуда я прилетел?
– Из Англии, если у тебя плохо с географией – это не Россия.
– Я имею в виду, что я помотался по всем ключевым европейским соревнованиям и на каждом одна и та же песня, русских или вообще не допускают к участию или разрешают выступить под нейтральным флагом. Как думаешь, у них есть шанс при такой политике хоть что-то выиграть?
– Курт, дело не в этом!
– А в чем? Ради чего все это, Картер?
– Тебе не понять – я сдаюсь.
Невозможно объяснить человеку, который никогда не любил, что такое настоящее чувство и как оно переворачивает приоритеты с ног на голову.
– Кэп, я не буду тебя отговаривать и поддержу любое твое решение, но все равно, подумай, прежде чем решиться на такой шаг, чувства могут пройти, и что ты будешь делать потом?
– Мне ведь необязательно быть всегда хоккеистом? – уже в спокойном тоне спрашиваю я того, кто знает не понаслышке, что такое строить карьеру после блистательных перспектив в хоккее.
– Необязательно – говорит он серьезно – Но, ты, дружище… – делает драматичную паузу – уже слишком стар для этого дерьма… – придурок расползается в хитрой улыбке.
– А, ну иди сюда! – я бросаюсь в сторону друга, но он тут же подскакивает и убегает – Ты меня старпером назвал?
– Спокойно, у тебя может подскочить давление! – лыбится Курт, перепрыгивая через мою итальянскую мебель, убегая. – В твоем возрасте опасны такие нагрузки! – не унимается он.
– Я тебе сейчас покажу свой возраст! – я хватаю край ковра и резко тяну его на себя, это производит нужный эффект, Максвелл не успевает сгруппироваться и валится на спину.
– Адамс, я же это говорю из уважения к твоему воз… ай, больно, идиот! – я заламываю его руку и припечатываю лицом к полу.
– Я тебя старше всего на пару лет, сопляк – смеюсь и продолжаю скручивать своего лучшего друга.
– Ладно, ладно… – Курт хлопает по полу ладонью демонстрируя, что сдается.
Я отпускаю его и падаю на спину, мы переводим дыхание и ржем как ненормальные, обзывая друг друга тупыми прозвищами.
– Старпер!
– Молокосос!
– Подкаблучник!
– Хирург недоделанный!
– Сорокалетний девственник!
– Скорострел!
Обменявшись еще парочкой изощренных ругательств, у нас у обоих, наконец-то, закончилась фантазия и мы перебрались с пола ко мне на кухню, съесть что-то вредное и калорийное.
– Расскажешь, что ты делаешь в Канаде? – спрашиваю я Курта набивая рот пиццей.
– Я хочу открыть клинику…
– Ты… – мои глаза расширяются, и я чуть не давлюсь пиццей. Черт возьми, у него такие события происходят в жизни, а мы говорим только обо мне. Но я не успеваю накинуться на него с ответными поздравлениями, как Курт тут же осекает.
– Стой! Еще очень рано поздравлять! До этого мне еще многое нужно успеть сделать – Максвелл тянется за бокалом и подливает себе рома.
– Но ты здесь!
– Не на долго – кривится Курт – Я здесь, чтобы обсудить поддержку от Федерации спорта и найти спонсоров, потом я улечу в Европу расширять свои знания и нарабатывать новый опыт.
– Что это значит? – уточняю я, но не могу сдержать эмоции и выдаю – Черт, парень, я тебя не узнаю! Ты, кажется, наконец-то повзрослел!
Если я был ребенком, росшим в строгой спортивной дисциплине и с заранее прописанным светлым будущем, то Курт был полной моей противоположностью. Он хулиган, одаренный бунтарь. Сломав ключицу, он больше не смог вернулся в спорт, но нашел себя в другом, однако, раньше мне казалось, что и медицина для него – это слишком скучно и скорее всего в ней он надолго не задержится. Сейчас я уже не вижу того парня, которого вечно тянет на приключения и срывает крышу от нового увлечения. Он не спешит, а планомерно идет к своей мечте. Не думал, что скажу это но…
– Я горжусь тобой, Максвелл!
– Ой, заткнись! – смеется Курт – Мне предстоит поработать с женской сборной по художественной гимнастике, и я боюсь этого дико.
– Тебя отстранят на следующий день – комментирую с улыбкой, зная его слабость к женщинам.
– Меня, как бы, дети не особо интересуют, старый ты извращенец! Мне нужно это для портфолио и для понимания специфики разных видов спорта, я хочу открыть многофункциональную клинику, подходящую для всех спортсменов. В Англии я познакомился с классными ребятами, с которыми мы сошлись по видению, и они готовы открыть клинику в Канаде вместе со мной.
– Звучит как план – я поднимаю бокал.
– Надеюсь он сработает – отвечает мне Курт ударом своего бокала, и мы осушаем их до последней капли.
***
Тренировка была довольно ожесточенной, впрочем, как и всегда. Выигрывать становилось все сложнее, и вся команда выкладывалась на полную как на играх, так и на тренировках. Несмотря на лидерство, руководство клуба приняло решение усилиться в плей-офф, так как основной забивающий костяк команды состоял из хоккеистов, средний возраст которых 32 года, мы были лучшими по технике, но проигрывали молодому поколению по выносливости. Вот так, в 30 лет меня уже можно назвать пенсионером в спорте.
Еще одним давящим на меня фактором было то, что я играл плечом к плечу с Соколовым. Каждый день мне приходилось мириться с его присутствием и делать вид, что я уважаю его и считаю частью команды.
С Элли мы завели о нем разговор только единожды, тогда я на эмоцию высказался и был готов уже к скандалу с ней. Но она удивила меня, совершенно спокойно сообщила, что ей все равно, останется ли Соколов играть в Торонто или нет, но она не будет делать вид, что его не знает, если встретит. Я поверил, что ею движет не старые чувства, а простая вежливость и, возможно, связь земляка. Они из одного города и у них есть общее прошлое, не только романтичное.
Скажите мне, я доверчивый придурок?
В общем, я оставил попытки донести до своей девушки информацию, что по ее старому доброму другу на самом деле тюрьма плачет. Я принял ее ответ, она мое молчаливое недовольство и, вот так, технично мы закрыли эту тему раз и навсегда.
– Парни, прошу минуту внимания! – громкий голов Каллахана отражается ото льда, собирая всех нас в круг. – Помните, я говорил, что клуб хочет нам помочь и дать новых игроков?
Все одобрительно закивали.
– Принимайте молодую заряженную кровь – Макс Стриженов! – тренер выкидывает руку в приветственном жесте и к бортику подходит Макс.
Макс! Стриженов! Я не спешу радоваться, в моей голове нейроны начинают бурную активность, чтобы обработать данную информацию и выдать хоть какую-то логичную реакцию. Я знаю Макса, Элли нас знакомила, когда я был в России, мы много говорили о хоккее и даже успели подружиться. Почему Элли мне ничего не сказала о его переводе?
А вдруг она осталась его агентом и таким образом готовит себе почву для переезда? Или он от нее ушел? Если так, я выбью из него все дерьмо.
– Адамс, может быть ты поприветствуешь нового игрока как капитан? Прояви хоть каплю гостеприимства! – стыдит меня Каллахан, в то время как вся команда начинает подшучивать и ржать.