— Ты такой добрый, — прошептала та, и в полумраке кухни стало заметно, что на мордочке выступил румянец, — заботишься обо мне… Спасибо.
— Пустое, — сказал Виктор, сердце которого растаяло после искренних слов, — Я просто счастлив, что ты появилась в моей жизни.
С этими словами он вышел, краем уха ухватив звук открывающейся двери холодильника и невнятное бормотание вроде «еще только одно-единственное…»
…Виктор, проснувшись от бившего в окно утреннего света, сладко потянулся.
На душе было легко. Дома теперь жила маленькая пони. Живая. Настоящая. И такая милая…
…Раздавшийся из гостиной звук удара и сдавленный, заглушенный кляпом стон, заставили вздрогнуть.
Виктор резко вскочил и, в чем спал, ринулся в гостиную. Воображение нарисовало невозможное: в квартиру кто-то проник и сейчас, прямо сейчас, что-то делает с Лирой!
— Ты плохая, плохая пони! — донесся из комнаты грубый голос, прерываемый хлесткими ударами и судорожными всхлипами.
У Вика сердце ухнуло куда-то вниз. Подумать о том, как злоумышленник мог просочиться в квартиру на двухсотом этаже, Виктору даже в голову не пришло. Он распахнул дверь, готовый голыми руками растерзать того, кто поднял руку на Лиру, еще вчера такую беззаботную, счастливую…
Пони была в комнате одна.
Под потолком висела голограмма экрана, и лишь взглянув туда, Виктор мысленно застонал.
На Лиру было жалко смотреть. Сжавшись в комок и зарывшись в одеяло по самые глаза, поняша судорожно всхлипывала, наблюдая, как в визоре разворачивалась душераздирающая картина.
На экране была желтая пони-пегас с розовой гривой. Синтет, конечно, но это не имело ни малейшего значения. Сейчас для Лиры разворачивалась шокирующая драма, в которой участвовала тихоня-Флаттершай, двое людей и множество кожаных и металлических изделий.
С каждым ударом многохвостой плети по исполосованной желтой шкурке Лира вздрагивала, будто сама находилась там, связанная и беспомощная, во власти похотливых палачей… Выпученные в ужасе золотые глаза были наполнены влагой, и по мордочке уже вовсю катились слезы.
— Визор, выключить! — произнес Виктор, хотя прекрасно понимал, что уже поздно.
Рубикон пройден.
Экран погас. В наступившей тишине человек услышал, как еле слышно всхлипывает Лира.
Сердце Вика сжалось. Включить визору режим родительского контроля он попросту забыл, преисполненный радостью… И вот теперь наступила расплата.
Он подошел к дивану вплотную и позвал:
— Лира…
Всхлипывания переросли в рыдания. Пони, отвернувшись и сжавшись в комок, вздрагивала и не отзывалась, и это было хуже всего.
Вик рискнул протянуть руку и нежно дотронуться до единорожки, но та словно взорвалась:
— Не трогай меня! — крикнула она, спрыгивая с дивана, — Не трогай!
Парень почувствовал, как сжавшееся сердце заполняет черное отчаяние. Он смотрел, как Лира пятится от него и не знал, что делать. Что сейчас будет? Это сбой поведенческой программы? Или Лира просто не захочет больше знаться ни с ним, ни вообще с людьми?
— Лира… — снова беспомощно позвал Вик, но пони находилась в полной истерике:
— Я тебе для этого нужна, да?! — крикнула она, показывая передней ногой в сторону, где проецировался экран, — Для ЭТОГО?!
Лира спала без одежды и сейчас стояла, накинув сверху одеяло.
— Вовсе нет, — попытался возразить человек и снова сделал шаг вперед, — это совсем не то…
— Не то что я думаю?! — перебила пони и отошла еще на шаг, пятясь к двери, — Не подходи ко мне! Не прикасайся!..
— Лира, прошу, выслушай…
— Не желаю ничего слушать!
С этими словами единорожка, сбросив одеяло, ускакала в открытую дверь комнаты. Дробный перестук копыт известил, что галоп закончился в ванной. Хлопнула дверь, и щелкнул зам?к — пони заперлась.
В наступившей тишине раздались преисполненные отчаянием рыдания.
Это было крушение ее мировоззрения. Ее идеала. Мира людей. И почему из всех чертовых каналов она обязательно должна была выбрать «ХХХ без границ»? Почему именно сейчас придуркам с телевидения вздумалось поставить в эфир жесткое порно с пони? Утром!
Виктор сел на пол рядом с дверью в ванную. Каждый судорожный всхлип, доносящийся до слуха, словно ножом резал по сердцу. Выломать дверь или просто отключить блокировку голосом ничего не стоило, но парень даже не думал так поступить. Когда слезы по ту сторону двери начали иссякать, человек еще раз решил рискнуть:
— Лира, позволишь мне объяснить?
Ответ раздался не сразу:
— Вик, ты ведь не будешь со мной… ничего такого делать?
— Никогда, — сразу пообещал парень, нимало не кривя душой, — и ни за что на свете.
— Обещаешь?
— Обещаю.
Раздался щелчок замка. Вик поднялся и открыл дверь. Лира сидела на полу, и на чистом кафеле образовалась целая лужица слез.
Человек опустился рядом с поняшей на колени. Хотелось ее обнять, но Вик испугался разрушить тот узкий мостик доверия, что оказался перекинут через образовавшуюся пропасть.
— Скажи мне, это ведь было не по-настоящему? — тихо спросила пони, хотя наверняка догадывалась об ответе.
— Лира, — отозвался Виктор, выдавливая каждое слово, — Сейчас я расскажу тебе про оборотную сторону нашего мира… Я хотел сделать это позже, но придется сейчас. Иначе ты, наверное, так и не поймешь случившегося…
…Они говорили долго. Очень долго, забыв про завтрак и даже умывание, несмотря на то, что оба находились в ванной.
Вернее, по большей части говорил Виктор. О том, что природа людей такова, что разрушение является неотъемлемой частью цивилизации. О том, что очень много людей не думают ни о чем, кроме собственной выгоды и удовольствий, и идут на все ради удовлетворения низменных желаний.
И еще о том, что среди людей теперь живет множество разных существ, призванных дарить любовь и дружбу, но вместо этого становящихся беспомощными жертвами. И пони — не исключение.
Да, многие борются. Или хотя бы протестуют. Но, в общем и целом, мир людей жесток и несправедлив.
— Я не хотел тебе говорить об этом так скоро, Лира, — повторил Виктор в конце своей длинной речи, — но у меня не осталось выбора. Такое можно было исправить только правдой, и вот она. Это все — наш мир. Помнишь, я говорил тебе о брони, людях, которым нравятся маленькие пони и к которым недавно начал принадлежать я? В большинстве своем мы — отличные ребята. Иногда себе на уме, но магия дружбы надежно закрепилась в наших сердцах. И я прошу тебя дать нам шанс. Мы можем вечером сходить в «Маяк», наш клуб. Познакомишься и с людьми, и с поняшами. Поспрашиваешь их о жизни, если нет веры людям. Согласна?
На зареванной мордашке Лиры появилась неуверенная улыбка.
— Ладно… — тихо проговорила пони.
У Виктора отлегло от сердца.
Пони трогательно шмыгнула носиком и протянула переднюю ногу. Человек облегченно улыбнулся и слегка ткнул сжатым кулаком в протянутое копыто.
Чтобы немного отвлечь Лиру от мрачных мыслей, Виктор повел флаер вокруг центрального района Шпилей, что среди жителей более низких уровней звался Белым Городом. Лира даже улыбнулась, глядя на величественные здания, белыми иглами подпирающие небосвод и сверкающие полированными гранями в свете утреннего солнца. Вик, подглядывая в экран задней камеры, мысленно перевел дух.
Вскоре флаер отлетел в сторону от центра и направился к тихому району невдалеке от Северной транспортной хорды. Количество и длина поездов тоже произвели на Лиру впечатление, но даже рвущиеся с языка вопросы вдруг пропали.
Огромный сигарообразный стратолайнер проплыл по небу, направляясь в главный аэропорт. Длинная тень медленно ползла над городом, накрывая целые кварталы. Лира проводила исполинскую машину взглядом, хотя недавно видела подобные по визору.
— Я не подозревала, что они… настолько большие, — сказала пони, потом хихикнула, — Кто-то определенно воплотил собственные комплексы.
Виктор неуверенно хохотнул. Казалось, технические чудеса заставили единорожку позабыть о недавно увиденном. Виктор очень на это надеялся и специально пролетел еще и над главным аэропортом, морской гаванью, районом нанофакторий, реакторным центром, деловым кварталом и центральным парком…
Судя по блестящим глазам поняши, ее хотя бы на время покинули страх и невеселые думы.
Но целью верткой машинки было подсвеченное голограммами здание клуба «Маяк». Вывеска изображала идущий по волнам стилизованный кораблик, на палубе которого стояли улыбающиеся человек и пони.
Само здание было типовым, но теперь Виктор понимал, что оформление клуба во многом повторяло Кантерлотский з?мок. Голограммы лепнины и водопадов дополняли сказочную картину. По краям широкой лестницы высились статуи вздыбленных аликорнов, а на двери красовался герб Эквестрии. Теперь, вникнув в курс дела, Вик мог взглянуть на внешность клуба с новой стороны.
Лира встретилась с ним взглядом и робко улыбнулась. Она явно почувствовала себя лучше, оказавшись в знакомой обстановке.
Спустившись со Шпилей, Лира и Вик как будто вернулись на сотню лет назад. Улицы здесь были поделены на тротуар и проезжую часть — за пределами города будущего колесный транспорт был еще сильно распространен. Начал встречаться не попавший в переработку мусор, да и энергию тут не расходовали понапрасну, если не считать рекламы.
Об этом думал Виктор, который успел предупредить ребят через Сеть, что сегодня заявится в компании пони. И чтобы какая-нибудь из Пинки Пай устроила вечеринку. Про случай с порноканалом Вик рассказывать не стал.
…Главный зал встретил их погашенным светом и тишиной. Смутные очертания проступали из темноты, а до слуха доносились зловещие шорохи.
Лира хихикнула и сказала:
— Это мне напоминает, как в Понивиле…
— СЮРПРИЗ!!! — раздался хор голосов.
Вспыхнул свет. Главный зал клуба оказался заполнен людьми и пони.
В самом центре, под транспарантом «Добро пожаловать, Лира!», подпрыгивала… Нет, не Пинки Пай, как ожидал Виктор. Впрочем, все четыре клубных розовых пони присутствовали. Но корона весельмейстера сегодня была на белой пегаске с фиолетовыми глазами и светлой копной непослушных кудрей.