Мышка улыбнулась и осторожно помогла Джерри подняться.
— Еще ничего не кончилось, — покачала головой она.
Виктор, бросив взгляд туда, где на стенах мерцали отсветы красных и синих огней полицейских машин, кивнул…
…Лейтенант Ганс Нойман обладал одной очень полезной на службе чертой. Он никогда не задавал лишних вопросов.
И приказ о перехвате и задержании сыщика БРТО лейтенантом был воспринят спокойно. Даже когда на это выделили целый взвод полиции. Дополнительная директива, поступившая уже после выезда, предписывала задержать также всех лиц, с которыми цель вступит в контакт.
В случае сопротивления было велено стрелять на поражение, но пока ни сам судья, ни чудом уцелевшие после крушения пассажиры такси даже не попытались что-то сделать. Последние вообще покорно легли носами в землю, по крайней мере, те, что оставались в сознании. Или в живых. В такой дождь трудно было различить наверняка.
— Будем брать, сэр? — осведомился сержант Мерфи.
Лейтенант уже хотел было ответить утвердительно, но его опередил чей-то тихий, но отлично слышный в шуме дождя голос:
— Оставьте их мне.
Полицейские обернулись.
Сыщик в черном плаще и шляпе стоял совсем рядом и как-то очень нехорошо улыбался. Вкупе с красными глазами-имплантами зрелище становилось и вовсе неприглядным. Как он умудрился подойти так быстро, ведь только что стоял в десятке метров?
Руки, правда, синтет держал на виду.
Интерфейс тактических шлемов услужливо представил судью Рока из сыскной службы БРТО, цель задания.
— А ну мордой в землю! — прорычал сержант, направляя на сыщика бластер, — Это приказ, синтет!
— Приказ, говорите? — участливо поинтересовался Рок, — А у меня — высший долг, да еще и удовольствие…
Лейтенант поднял руку, уперев ладонь в грудь шагнувшего вперед судьи.
— Ваши полномочия недействительны, судья, — сказал он, — Так что подчиняйтесь, или мы вынуждены будем применить силу.
Со стороны подозреваемых что-то громко упало.
Лейтенант бросил туда взгляд и увидел еще одного синтета-пони, на этот раз крылатого. Потом снова посмотрел на судью Рока.
Красные глаза уставились на человека, а неприятная, зловещая улыбка стала еще шире…
Глава 22
Дик Трейси отыскал свой служебный флаер невдалеке от заброшенного завода на окраине. Как и ожидалось, судья успел остановить машину с беглецами, но судя по всему, полиция уже вмешалась.
Выскочив в дождь, детектив помчался вперед, лихорадочно пытаясь вспомнить вербальный код деактивации Рока. Похоже, у судьи в результате неудачного преследования произошел сбой поведенческой программы, и полубоевая модель в таком состоянии могла выкинуть все что угодно.
Вспомнив резню, учиненную в одном из мегамоллов сбежавшим орком-гладиатором, Трейси прибавил ходу.
Неожиданно в пелене дождя раздались хлопки, характерные для лазерных выстрелов, и крики людей.
Подбежав ближе, Дик оторопел. Происходящее уже выходило за рамки простого сбоя поведенческой программы.
Трейси впервые видел судью, работавшего на пределе. И хотя противником в этот раз были простые полицейские, Дик не мог не поразиться смертельной грации, с которой двигался синтет.
Пистолет в его руках плевался красными вспышками ровно раз в секунду, каждый раз пронзая дождь в разных направлениях. И каждый раз на пути смертоносного луча оказывались люди. Кто-то кричал, кто-то молча падал, третьи умудрялись пустить луч в ответ, но судья с легкостью уходил с наиболее вероятных траекторий выстрелов. Двигаясь в жутковатом алом стробоскопе, Рок закончил танец смерти меньше чем за минуту.
Наступила тишина. Смолкли крики и стоны — Рок бил на поражение и ни разу не проманулся. Доспехи полиции предназначались против камней, палок и ножей. В крайнем случае — пуль. Но луч боевого бластера прошивал такие насквозь.
Вернулся шум дождя, в воздухе висела дымка испарившейся на лазерных лучах воды.
— У меня сегодня настроение вершить правосудие, — отчеканил судья, ни к кому не обращаясь, — и никто не встанет на моем пути…
— Рок?! Ты что, спятил?!.. Это же полицейские! — воскликнул Дик, оглядывая поле боя.
Никто не шевелился.
В клубах пара, что висел в воздухе и шел от раскаленных стволов, судья выглядел жутко.
Взгляд красных глаз поднялся на детектива.
— Были. Они стояли на моем пути.
— Ты совсем с катушек съехал!
— Убирайся к хозяевам, или последуешь за этими, — продолжил судья, показав стволом пистолета на труп лейтенанта Ноймана, — И без того руки чешутся тебя пристрелить.
Дик не шевельнулся, и судья поднял бластер:
— Прочь с дороги, Трейси. Ты мне и так достаточно помешал.
Синтет не может поднять руку на человека. Любой обыватель это подтвердил бы.
Однако охотник вроде Дика Трейси знал, что иногда сбившаяся программа не вгоняла синтета в ступор, а вызывала совершенно непредсказуемое поведение. И случались срывы. Гладиаторы бросались на зрителей, телохранители — на подзащитных, секс-игрушки сводили счеты с жизнью или убивали клиента. Как Дик убедился, даже столь безобидное создание, как пони от «Хасбро», можно было довести до поножовщины.
Люди быстро доказали, что способны сломать и испортить все что угодно, и обойти любую защиту поведенческой программы.
— Нет, — сказал Дик.
Спорить со сдвинувшимся синтетом с бластером в руке было крайне неразумно, но детектив даже не подумал усомниться в правильности выбора.
Рок удивленно поднял бровь, и Трейси продолжил:
— Я всю жизнь плыл по течению и воспринимал все как должное. Уход жены. Безразличие дочери. Эту работу. Я устал от всего этого. И тебе я не позволю сделать то, что ты собираешься. Ты больше не закон, если так поступаешь.
— И что же ты сделаешь? — поинтересовался Рок, — Бластер достать ты не успеешь.
Дик, глянув в переливающиеся алым глаза, чувствовал, как сердце начинает щекотать коготок страха. Сбой программы был налицо.
— «Вавилон», — произнес детектив вербальную команду деактивации нервной системы синтета, — двенадцать, красный, три нуля, сорок. Трейси.
Улыбка судьи искривилась, он издал звук, как при неправильном ответе в телевикторине.
— Ты сам выбрал, — процедил он, чуть вскидывая пистолет.
Трейси попытался выхватить собственное оружие, хотя прекрасно понимал, что не успеет. Синтет оказался быстрее, и ярко-алый луч на полсекунды соединил ствол оружия судьи и грудь Дика Трейси.
Серебристый бластер детектива, повинуясь закону инерции, выскользнул из ослабших пальцев и улетел куда-то в сторону, упав прямо в неглубокую лужу.
— И сразу как-то легче стало, — захихикал Рок, — Так, кто там у нас следующий?..
— Что там полиция? — спросила Гайка, накладывая на грудь Джерри тугую повязку, — Вам не кажется, что там как-то слишком тихо?
— У них там… свои разборки, — вдруг подала голос Рейнбоу Дэш, не поворачивая головы, — Кажется, не могут поделить… вас.
Все взгляды обратились в сторону мерцающих огней.
Как раз вовремя, чтобы увидеть алые вспышки, сопровождаемые облаками пара и характерными хлопками и шипением. Раздались крики.
— Видимо, так и не поделили? — неуверенно проговорил мыш, стараясь не вздыхать глубоко.
Повисла гнетущая пауза. Выстрелы смолкли, потом раздался еще один. Видимо, кого-то добили.
— Зашибись, они друг друга пере… — Дэш осеклась, так как разглядела выходящего из тумана судью.
Черный силуэт с красными глазами приближался.
Виктор встал и шагнул навстречу.
— Кто Вы, сэр? — громко спросил он, — И почему стреляли в машину?
Судья Рок, не переставая улыбаться, произнес не без доли торжества:
— Я — закон. Я — Рок. Это мое имя и призвание. Беглые синтеты должны умереть.
— У моих синтетов зеленый статус чипов, — сказал Виктор, — И я гражданин Шпилей. Тут явно какая-то ошибка. Прошу, проверьте…
Судья только расхохотался.
— Ты что же, серьезно решил мне это скормить, мальчик из Белого города? — спросил он, поигрывая пистолетом.
Виктор осекся. Он уже знал, что если корпоранты всерьез взялись за дело, никакие документы и права гражданина не помогут.
Когда возможный ущерб от утечки информации перегоняет по величине возможный иск, в дело вступает самый действенный в Гигаполисе закон — закон рынка.
И этот жуткий человек был всего лишь пешкой в игре больших денег. Больших даже для успешного жителя Белого города.
— Я Вам не позволю… — начал было Виктор, но удар по лицу прервал начавшуюся было речь.
— Стоящий на дороге правосудия становится соучастником, — сказал судья, добавляя серию ударов в корпус, — но сначала главные преступники.
Виктор, которого в жизни никто не бил, даже не представлял, как это больно.
В голове словно взорвалась граната, а умелые удары под ребра попросту вышибли из парня дух, так что он даже не слышал последних слов судьи.
Судорожно пытающийся вздохнуть Виктор Стюарт рухнул в лужу, а судья Рок перешагнул через него и двинулся дальше.
Его ждал высший долг.
Джерри, который это видел, нашел в себе силы лишь беспомощно выругаться.
Лежащая Скуталу пошевелилась и, не открывая глаз, тихо захныкала от боли: копыто Рейнбоу напрочь разбило нос. Рана была несмертельной, но очень болезненной, и стоящая здесь Дэш вдруг почувствовала что-то совершенно новое для себя.
Укол совести.
Джерри и поддерживающая его Гайка переглянулись и одновременно посмотрели на лазурную пегаску.
— Ну сделай же что-нибудь! — крикнула мышка, — Он же всех убьет!
Рейнбоу расправила крылья. Посмотрела на Скуталу, потом на валяющихся в лужах Лиру и Виктора, все еще бессознательную девчонку-водителя с кровоподтеком на лбу…
Как просто было сейчас взять и взмыть в небо, оставив наземных червей ползать внизу вместе с их проблемами. Новая жизнь, новая свобода, настоящая свобода, без застарелой ненависти к самой себе…