— Ты не чужой.
— Ты моя мания, — он подходит, обхватывает мое лицо ладонью, поднимает подбородок и целует в губы. Нежно, пьяняще медленно, но сразу глубоко и с языком. У меня кружится голова от его движений. Я будто вижу нас со стороны, наши поцелуи, ласки и касания. Я немного презираю себя за полную покорность и абсолютное удобство для этого мужчины. Готовая отозваться в любой момент, когда ему только захочется. Поехать, куда скажет. Обнять и ответить на каждое вторжение.
Но, быть может, мои чувства и слепая вера как раз спасли наши отношения? Он оценил мою смелость и преданность. И влюбился сам.
Мы не спешим раздеваться, это происходит само собой в подходящий момент. То ему помешает пройма моей футболки, приходится ее стянуть, то я нуждаюсь в том, чтобы прильнуть к его горячей груди немедленно, поэтому задираю его свитер, который тут же летит на пол. Андрей может быть разным: если в наш прошлый раз он был нетерпелив и резок, сейчас действует тягуче медленно. Ведет ладонями по моей спине и бедрам, смотрит на мою грудь, любуется. Смотрит так, что я краснею, маскируя веснушки.
Укладывает меня на кровать, раздвигает коленом ноги. Я уже умею обнимать его так, ему нравится. Он же больше не просит смотреть ему в глаза, когда вторгается в мое тело. Решает, что момент пришел, и действует. Легко проникает до упора и замирает, вжимая меня в себя. Он наблюдает за мной, считывает мою реакцию, шумно дышит, от того, что ощущает и видит. Уже знает, что думаю только о нем, верю больше, чем самой себе. Что получаю удовольствие от каждого толчка. Мы снова горим вместе. Лежа в постели, обнимаясь банальнейшим образом. В этот момент мне кажется, что мы оба готовы к щеколде на двери так, как никогда раньше. Мы готовы к новой жизни.
Он любит меня на кровати в миссионерской позиции, размеренно двигаясь. Он серьезен, но взгляд не отталкивает, наоборот.
Мы занимаемся любовью долго, будто не ради результата, а ради самого процесса.
Он обещал, что месяц не будет искать встречи, а сам не выдержал и недели. Он совершенно не торопится, специально не приближает мой пик удовольствия, позволяя ему срываться снова и снова, а когда это случается, я чувствую необычайно сильные ощущения. Хватаюсь за его лопатки, откидываю голову и зажмуриваюсь, потому что того, что испытываю — слишком много. Кайф подхватывает меня, отзывается в каждой клетке. Это длится так долго, что у меня начинают неметь пальцы. Спазмы рождают тепло, которое расходится волнами по телу, отдается звоном в ушах, трепетом в сердце. Я долго не могу прийти в себя, пока он обнимает меня одной рукой и, опираясь на вторую, продолжает двигаться. А потом снова целует в губы.
— Моя, — шепчет мне на ухо, и от тембра его голоса волоски на коже встают дыбом. Я еще не привыкла к нему, чтобы реагировать спокойно. Он слишком сильно меня волнует, каждое его слово и движение отзывается во мне яркой вспышкой.
Я все еще держусь за него и не знаю, смогу ли отпустить этой ночью.
— Ты правда собирался ободрать меня до нитки? — шепчу чуть позже, понимая, что мы засыпаем, лежа в обнимку, не собираясь расставаться даже ради душа.
— Правда, Лидия, — отвечает, как всегда, спокойно.
— Почему передумал?
— Потому что ты захотела быть моей, — говорит честно.
— А если бы не захотела? Если бы ты убедился, что я всего лишь использовала тебя?
Он делает паузу, обдумывая ответ, потом произносит:
— Я никогда не прикидывался добрым другом всем подряд.
— Я знаю. Но ведь ты догадался, что я в этой ситуации — жертва.
— Я догадался не сразу. А во-вторых… ты не жертва, Яблочки. Ты допустила оплошность, не решив судьбу магазина во время развода. Стоило уже тогда отписать его себе, подсунуть бумагу бывшему супругу. Проявила недальновидность. И получила за это по заслугам. Данный иск — всего лишь урок, как и предстоящее наказание за подлог. За каждый проступок нужно нести ответственность.
— Но за мои проступки ты берешь ответственность на себя.
— Да. Потому что ты захотела быть моей.
Через некоторое время мы засыпаем в обнимку. Давно за полночь, для каждого из нас этот понедельник начался рано, организмы настойчиво требуют отдыха. За секунду до того, как провалиться в пустоту, я думаю о том, что все сделала правильно. А еще я, кажется, очень сильно влюбилась в этого сложного и опасного мужчину.
Глава 33
Мы позволяем себе выспаться до десяти — небывалая роскошь в будний день. Около семи, сразу после будильника, Андрей набирает свою помощницу Алену и сообщает сонным голосом, что он физически не способен оторвать головы от подушки, просит прикрыть по всем фронтам.
— Фронты будут прикрыты! — отвечает девушка бойко. — Отсыпайтесь, Андрей Евгеньевич! Начальник взял отгул — отдохнула вся контора! Не думала, что доживу до этого момента. Неужели в этом году вы и в отпуск отправитесь? Недели на две?
— Слишком много болтаешь, — бормочет Андрей и сбрасывает вызов.
Я ограничиваюсь смс-кой Свете, что провела жаркую ночь с мужчиной и буду поздно. Она отвечает: «Надеюсь, не с Богдашей???»
«Нет, конечно! За кого ты меня принимаешь?!»
— Хватит светить в лицо, Лидия, — отзывается Андрей.
— Это по работе.
Он открывает один глаз, читает сообщения на экране, потом обнимает меня крепче со спины и утыкается в затылок. От его дыхания немного щекотно.
— Кем ты, говоришь, работаешь, незнакомка в маске? — недовольно.
— Офис на то и офис, чтобы утопать в слухах и сплетнях. Пусть лучше думают, что я сплю со своим телохранителем, чем с юристом Голубева.
— Меняем тему, — отвечает он, переворачивается на живот, зарывается лицом в подушку и снова отключается, а я пользуюсь моментом и закидываю на него ногу, льну всем телом, веду ладонью по его широкой спине и крепким бедрам. Мы абсолютно голые, в этом есть что-то особенное. Спать обнаженной со своим мужчиной в одной постели, обнимать его как только вздумается, предвкушать пробуждение и совместный завтрак. Такие простые радости непростых людей. Еще один шаг навстречу совместному будущему. То мы плелись как черепахи, то вдруг полетели на головокружительной скорости без оглядки. На сомнения не осталось ни сил, ни времени! А может… может, в этом и состоит сама жизнь? Ценить каждую минуту рядом друг с другом. Были дни, когда я могла поклясться — наша вражда обернется для меня бедой.
Он просыпается, подминает меня под себя и любит снова. Без поцелуев, но не менее чувственно. Мы начинаем день друг с друга. За это стоит побороться со всем миром, не так ли?
В душ я отправляюсь первой, а пока моется Андрей, готовлю завтрак из продуктов, которые нахожу в холодильнике. Яйца, ветчина, сыр, хлеб — все свежее. Предполагаю, хозяева совсем недавно здесь отдыхали. Варю крепкий кофе.
По привычке за столом Андрей не отрывает глаз от телефона, я тоже листаю почту, делая вид, что безумно занята.
— Прости, я привык за завтраком работать, — объясняет свою отстраненность, когда в какой-то момент вспоминает о моем присутствии. Откладывает мобильный на стол, смотрит на меня.
— Менять привычки сложно, я понимаю, — пожимаю плечами.
— Мы на отдыхе, дела подождут.
После быстрой уборки мы решаем прогуляться по территории дачного поселка, Андрей предупреждает Богдана и Лешу, что через два-три часа мы будем готовы возвращаться в город.
Какие-то добрые люди встали совсем рано и расчистили дорожки от снега. Мы гуляем, держась за руки, ну точно влюбленная парочка! Воздух морозный и свежий, моя мечта увидеть присыпанные снегом ели и сосны — сбывается, вокруг так много белого цвета, что глаза слепит! Где-то поблизости веселятся дети, катаются с горки на плюшках, лепят снеговиков, до нас доносятся их звонкие голоса, веселый смех и музыка. У кого-то, кажется, продолжаются каникулы.
— Все в порядке? — спрашивает Андрей, замечая, что я хмурюсь.
— Ерунда. Неважно себя чувствую, голова побаливает. Наверное, слишком много кислорода.
— Если хочешь, вернемся в дом.
— Нет, все хорошо, погуляем. Знаешь, на самом деле у меня это впервые: я же тест с утра сделала — отрицательный, но… но и месячных пока нет. Очень волнуюсь, — делюсь с ним искренне. — Впервые в такой ситуации, внутри все трепещет. Я знаю, что беременность изменит абсолютно все, мне страшно, но и предвкушение какое-то… сладкое.
— Впервые? — переспрашивает Андрей.
— Да. Мне не доводилось раньше испытывать такую страсть, чтобы голова отключалась, — улыбаюсь, флиртуя с ним. — Я не из тех девушек, кто склонен мыслить фразами: будь что будет! Обычно я стараюсь все просчитывать наперед.
— Ты ведь была замужем, — говорит он бесцветным голосом. Мне не нравятся его интонации, но я списываю их на ревность. Наверное, нам не следует говорить о прошлых отношениях, но с другой стороны — нам обоим уже известно слишком многое. Поздновато строить из себя девственников. Конечно, подробности ни к чему, я зря начала эту тему. Мне виделось, что разговор пройдет в совсем другой тональности.
— Это никак не связано, — отвечаю сухо, закрывая тему. Собираюсь сказать что-то о погоде, как слышу:
— То есть ты хочешь сказать, что впервые не предохранялась? — говорит Андрей и почему-то отпускает мою руку.
— Что-то не так? Сменим тему? — я останавливаюсь, он тоже.
— Ты снова лжешь мне, хотя обещала этого не делать. От своих женщин и доверителей я требую абсолютной искренности. Если не хочешь что-то рассказывать — просто не рассказывай, мы не на допросе. Но делать из меня идиота — не стоит, Лидия.
Кровь бросается к лицу, я моментально краснею до корней волос. Андрей жестом предлагает продолжить дорогу, он считает, что конфликт исчерпан. Но я не могу и шагу ступить. Он отчитал меня как подчиненную, будто я его секретарша. Это недопустимо.
— О какой именно лжи ты говоришь? — смотрю ему в глаза.
— Ты хотела сменить тему.
— Я передумала.
— Передумай еще раз.
Я качаю головой. Вот и первый конфликт, что будет, если никто не уступит? Щеколда на двери рискует никогда не быть прибитой, дверь — не повешенной, а общее жилье — не купленным. Андрей слегка улыбается, сглаживая ситуацию, пожимает плечами: