Пусть Один и не смотрел в его сторону, Локи испытал жгучее чувство тревоги, которое обычно испытывает человек в минуту опасности. Он невольно понадеялся, что отец сочтет его глупцом, не увидевшим под шкурой овцы волка. И волков было двое в их стане.
— Камень Души, — вытянув из-под одежды подвеску, Сигюн зажала артефакт пальцами, демонстрируя всем его ослепительный блеск. — Он откликнулся на мой зов, когда мне было страшно. А было мне страшно потому, что я осталась без семьи. Я кричала… Великий царь, услышав этот крик, не стал сочувствовать мне, а отослал глубоко под землю, далеко от города. Я вновь закричала… А великий царь отослал меня еще дальше. Кто-то не замечал, — бросила она холодный взгляд на Тора, — кто-то с любопытством наблюдал, — подметила Сигюн, посмотрев на своего мужа. — Но только Камень Души потянулся ко мне.
— Этот артефакт хотел завладеть твоим разумом и только. Через тебя говорит его воля, дитя. Если отдаешь его мне, я обещаю, что тебе никогда не придется кричать. Пока не поздно, отдай его.
Локи видел, как Сигюн боролась с внутренним демоном, желанием оставить силу при себе. Он также осознавал, что если девушка отдаст камень Одину, у него не останется козыря в кармане, с которым бы он мог выступить против брата, против всего мира.
— Сигюн, — окликнул он жену, — отдай камень.
В любом случае сила для него потеряна, и это не могло не злить. И в то же время сейчас он рисковал лишиться чего-то, что было куда ценнее и дороже — единомышленника и товарища.
Сигюн также понимала, что своими действиями завела себя в тупик, и у нее был такой взгляд, будто отступать она не намеревалась. Возможно, на него смотрела уже не та девушка, с которой он провел в изгнании несколько недель. Но помимо неумолимости в ее взгляде проскользнула благодарность. За то, что отыскал для нее место в своем сердце.
— Нет. Он мой.
Один секунду размышлял, и с неподдельным сочувствием добавил:
— Мне жаль, дитя.
Свист разорвал холодный воздух, пролетая над головами воинов и ударив по белокурой девушке длинной стрелой.
— Не-ет!!!
Вспышка страха ослепила Локи подобно падающей звезде, он не заметил подобного исхода, поскольку даже не предвидел приближающуюся угрозу. Судя по всему, для Сигюн атака стала такой же неожиданностью: в недоумении опустив взгляд на древко, выступающее из груди, она покачнулась и упала на колени. Локи успел подхватить ее, не позволяя рухнуть на землю, пока кровь, струящаяся из раны, окрашивала голубые волны платья в черный цвет.
— Черный?.. — Растерялся мужчина, зажимая рану супруги. — Отравленное проклятое дерево… омела. Как ты мог?!
— Отойди от нее, сын.
Невзирая на растерянность Локи, Один смело двинулся ему навстречу, чтобы занести копье для последнего удара. Однако на пути у него встал Тор:
— Отец, прошу, это жестоко.
— Уйди с дороги, сын. И дай мне завершить дело, поскольку ни у одного из вас не хватит духу.
— Она твоя невестка!
— Она мой враг! — Под стать Тору повысил голос царь Асгарда и с брезгливой усмешкой добавил: — И продолжает строить козни. Думаешь, это ты пожелал встать у меня на пути? Она манипулирует тобой… но скоро это прекратится.
Продолжала ли Сигюн играть с их сознанием — не важно, ей становилось все хуже, и отравленное дерево окрашивало ее кровь в черный. Струйки текли изо рта, просачивались из раны, наполняли пробитое легкое. Руки ее ослабли, выпустив камень, однако пальцы медленно, надрывисто вычерчивали на земле узор.
— Что ты делаешь? — Прошептал в недоумении Локи. — Что бы это ни было, ты не сможешь…
— Не важно, что я сделаю, — прохрипела Сигюн, — важно, что будешь делать ты. Важно… — Подхватив с земли Камень Души, хмурясь от боли, девушка вложила его в ладонь мужчины и сказала: — Жди момент, а я найду способ, как помочь. — Дыхание ее ослабло, голос практически выцвел, напоминая шум лиственницы у моря, однако напоследок у нее хватило сил произнести: — Minä kutsun sinut, Jormungand.
Секунду ничего не происходило, а затем землю охватила дрожь, которая нарастала до тех пор, пока из глубоких вод моря не вырвалась огромная фигура. Ночной тьме не удалось скрыть величие Йормунгарда, явившегося в одной из ужасающих размерами форм. Змею ничего не стоило добраться до бывшего поля битвы, вынуждая солдат в панике разбегаться по сторонам. Как бы Локи не претила мысль оставить Сигюн, он был вынужден отпустить ее, понимая, что вряд ли питомец оставит его в живых.
— Беги, — шепнула девушка, провожая его тоскливым взглядом. — Беги, и ни о чем не сожалей…
Змей закрыл Сигюн своим телом, спрятав в кольце, и даже когда Один обрушил на Йормунгарда яркое пламя посоха, атака не навредила ему, а только разозлила. Змей злобно оскалился и зашипел, ударив головой по крепостной стене и обрушив на головы воинов каменный град. Спасаясь из-под обвала, асгардцы бросились врассыпную, пока их окутывала пыль. Серое облако скрыло от них простор, но когда потоки ветра развеяли дымку, монстр исчез, а вместе с ним и умирающая богиня, о которой напоминала лишь черная кровь, оставленная на руках ее мужа, и ярко пылающий Камень Бесконечности.
В поисках спасения она бросилась во тьму, холодную и плотную, высасывающую энергию. Вырваться из нее оказалось нелегко, куда проще остаться в ее объятиях и заснуть вечным сном, однако близость смерти не позволяла девушке закрыть глаза и сдаться. Ее сердце грела злость…
ЧЕЛОВЕК
Два дня обратились путешествием длиною в жизнь. Нью-Йорк остался где-то позади, скрытый туманом прошлого. Мне искренне хотелось проснуться в своей квартире, сбросить тонкое одеяло и проследовать на кухню, чтобы включить кофе-машину. Я буквально слышала запах свежемолотых зерен.
Струи контрастного прохладного душа лились на голову, унося за собой грязь и дурные мысли. Я будто стояла под маленьким водопадом, окруженная дымкой облаков — матового стекла. От мыльной розовой воды и шампуня пахло хвоей, и я бы добавила «приятно», но за последнее время блуждания по лесам от этого запаха меня воротило. Но выбора не оставалось — лучше ходить чистым. Мелкие царапины защипало, а ступни жгло огнем. Я старалась не замечать дискомфорт, мне хотелось раствориться в воде, стать ее частью, бежать так далеко, насколько хватит сил.
Мне дали умыться и переодеться. Светло-голубое платье ожидало меня на скамье вместе с мягкими ботиночками, хотя ступать все равно было больно. Но разве это так важно? В ближайшее время мне не придется беспокоиться о таких мелочах. Честно говоря, я понятия не имела, о чем следовало беспокоиться. С чего бы начать, да? Хоть в шелка наряди, подари золото и накорми горячим обедом, я останусь пленницей, а не гостьей.
Меня окутало странное смирение. Плевать.
«Вот так царь Асгарда отплачивает своим спасителям». Слова Локи не выходили из головы, и с каждой секундой я невольно поддерживала его иронию. Сигюн спасла сотни жизней, предотвратила бой щелчком пальцев, и ее не то что не отблагодарили, а пустили стрелу в сердце. Всех живых существ страшит сила, не подвластная им, находящаяся в чужих руках. Я определенно не знала всех подробностей и закулисных драм, однако общих деталей оказалось достаточно.
Асгардцы боялись Сигюн тогда, боятся и сейчас — даже ее жалкую копию. Быть может, ко мне и отнеслись бы мягче, не устрой Локи дворцовый переворот, а потом и нападение читаури на Нью-Йорк. Пропади он пропадом Асгард, я куда больше злилась потери моей любимой кофейни на Манхеттене. Досталось ли от Сигюн мне это лицемерие, или же я заработала полезный навык за последние годы? Один черт.
Темный коридор сменился узким проходом и тупиком. Я уж подумала, что здесь меня стражник и зарежет — один взмах мечом, и проблема решена, я даже не успею пискнуть. Но у стены имелся секрет, наделяющий ее свойством потайной двери, за которой лежало помещение овальной формы.
Без предметов интерьера, с потолком, залитым звездной дымкой — не знаю, в чем секрет архитектурного волшебства, — комната казалось пустой и неуютной со стоящей посередине колыбелью — «кроватью» язык не поворачивался сказать. Меня поджидали, но я боялась смотреть на присутствующих, как и отрывать взгляд от ложа, на котором грозилась провести… сколько? Неделю? Месяц? Несколько месяцев?
— Ты готова?
По моему выражению лица и так было понятно, что нет, вопрос показался мне издевательским, поэтому я не постеснялась наградить Тора ядовитым взглядом.
— Дитя, тебе нечего бояться.
Фригга говорила с такой уверенностью и легкостью, что не поверить ей сложно. Она излучала спокойствие, которое хотелось черпать ложками, упиваться им, растворяться в нем. Мать всех богинь, царица Асгарда, жена грозного Одина — насколько же она превосходила по силам Сигюн? Несмотря на внешнюю хрупкость, женщина обладала стержнем, который не удалось бы сломать даже повелительнице душ.
— Трудно поверить, когда не знаешь, что тебя ждет.
Остановившись у подножья колыбели, я осмотрела ее оценивающим взглядом, робко коснулась шелкового одеяла. Мягкое, гладкое.
— Может, мы сможем обойтись без этого? — В отчаянной попытке я посмотрела на Тора, а затем на Фриггу, стоящую поодаль. — Я же ни на кого не кидаюсь.
— Ты боишься, и это понятно, но боюсь, что другого выбора нет.
Точнее, он есть — разместиться в соседней камере с Локи, только не факт, что защитный барьер меня удержит. В предыдущий раз я так и сбежала.
— С прибытием в Асгард твои силы начали пробуждаться, менять тебя, делая нестабильной, и это может навредить. Как тебе, так и окружающим.
— Это несправедливо, что я расплачиваюсь за чужие ошибки.
Меня все же учили, что грубить старшим нехорошо, особенно тем, кто стоит выше тебя по званию и титулу, а не только по возрасту. Но от досады и раздражения чесались кулаки что-то сломать, и горло щекотало от подступающего крика.
— Это же ведь не навсегда, — подметил Тор в попытке воодушевить меня, однако голос его звучал неуверенно. Я едва сдержалась от горькой ухмылки. — Когда ты будешь стабильна, то сама проснешься.