Я не сразу сообразила, почему он стаал бледнее снега, но теплое дыхание, скользнувшее по спине, подкинуло догадку. Пришлось поднять руку и унять злость Фенрира, чтобы он не набросился на мужчину.
— Вся семья в сборе, не иронично ли? — Спустившись по ступеням в хранилище, я направилась к Локи, который не сводил взгляда с черного волка, следующего за мной по пятам. Пришлось остановиться в нескольких метрах, чтобы не спровоцировать его к отступлению.
— Как ты здесь оказалась? Ты… ты же не она, но почему тогда?..
— Почему говорю так, словно мы буквально вчера праздновали нашу свадьбу? — Перебила я Локи, горько улыбнувшись. — Это… сложно объяснить. Не уверена, что меня можно называть хоть каким-то именем, которые мне давались прежде.
— А он?
— Он… — Обернувшись к Фенриру, я даже не знала, что сказать, как маленькая девочка, приведшая на порог родительского дома огромную грязную дворнягу со словами «можно его оставить?». — Он… откликнулся на мой зов. Единственный, кто, похоже, вообще обратил на меня внимание. Не сказать, что вспомнил, но… думаю, мой вопрос понятен.
— Послушай, я понимаю, что все сложно, но сейчас не лучшее время для разговоров.
В подтверждение его слов стены хранилища содрогнулись не то от взрыва, не то от иного эпицентра бури. Все верно, Асгард сотрясался от битвы между богом грома и богиней смерти, и если не поспешить, то от него останутся одни руины.
— И спасти город вам поможет тессаракт?
— Э-э, не совсем, — замялся Локи, пряча артефакт под вспышкой иллюзии, и теперь на виду осталась огромная маска с каменными рогами. — План безумный, но эта штука призовет Суртура, и он сможет остановить Хель.
— Суртур… да он же от Асгарда и места живого не оставит.
— Да, так и задумано.
Знамение о черном волке, ведущем за собой Рагнарёк, обрело воистину неожиданный оборот.
— А как же люди?
— Большую часть мы эвакуировали, так что и нам нужно поспешить, если не хотим попасть под руку огненному монстру.
Меня словно молнией поразило от его слов. Не так, чтобы я могла надеяться на счастливый конец для себя, но мне не хватило сил сдержать эмоции. Они красноречиво подчеркивали мой взгляд, который Локи понял не сразу, а когда осознал каламбур ситуации, поспешно отвернулся и направился к выходу.
— У нас мало времени, идем.
— Фенрир не поместится в квинджете.
— И что ты предлагаешь?! — С раздражением бросил мужчина, с силой уронив корону Суртура в очаг пламени. — Он питомец Хеллы, а не моя проблема!
— А я, вообще-то, могу быть твоей женой, но видимо, это тоже не твоя проблема. Хорошо, что хоть вовремя проснулась.
Что Локи, что Тор — обещали присмотреть за мной, помочь, когда я нуждалась в их поддержке, а в итоге едва избежала смери во второй раз. Да, случилось много разного, но вместо того, чтобы в первую очередь хвататься за тессаракт, он мог бы попытаться пробудить меня. Похоже, в этой жизни ничего не меняется.
Но бросать Фенрира я не собиралась, возможно, из-за упрямства или чувства вины. Мы могли умереть вместе, что подчеркнуло бы мою глупость, однако блеск золота в одной из ячеек хранилищ всколыхнул в памяти воспоминанием. Волк не вышел из утробы волчицы, а являлся формой силы, скоплением энергии, которую можно сдержать или преобразовать.
— Если у нас так мало времени, то тебе лучше поторопиться, — с вызовом произнесла я, бросив Локи свадебную золотую диадему в пятнах засохшей крови. — Не смог спасти свою жену, так спаси хотя бы свое создание.
За золотой ошейник для своих питомцев снобы выкладывали целое состояние, с гордостью представляя приобретенное украшение. У меня цвет золота вызывал неприязнь, и я с удовольствием сорвала бы кольцо с шеи Фенрира, но тогда и до того перепуганные асгардцы поднимут новую панику.
Вдыхая горький запах грузового отделения, переполненного людьми, я забилась в угол и сидела с Фенриром, поглаживая его по пушистой холке. Удерживаемый заколдованным золотом, он напоминал лайку или дворнягу, довольно большую, чтобы без труда повалить взрослого мужчину. Говорят, пес — верный друг человека. Не припомню, чтобы в детстве хотела собаку, да и зачем, если от нее столько хлопот? Но сейчас присутствие четвероного создания успокаивало, казалось, вместе с его размерами сжалась и ярость.
Минувшие часы пронеслись для меня страшным сном, я всерьез уже начинала верить, что словила кошмар. Мне было холодно, пальцы на ногах окоченели, кожу щипало от прикосновения к голому металлу, но лучше я вытерплю пытку, чем заберусь обратно в квинджет. Вернуться в прошлое, хоть на момент — нет, ни за что.
Проснуться по чистой случайности и обнаружить, что тебя фактически забыли в городе, который раскололся под гнетом Рагнарёка? И почему мне кажется, что смерть во время Сна Бога стала бы лучшим исходом, милосердием? Я бы продолжила бесконечные блуждания по осколкам воспоминаний, забредала бы в темнейшие уголки галактики, а не сидела бы посреди грузового судна, забитого беженцами.
Совесть пыталась воззвать к здравому смыслу и успокоить эго, поскольку в разгар битвы с Хеллой у богов имелись более приоритетные задачи: одолеть противника, спасти мирных жителей, не умереть самим. Да идите к черту, любители жертвенности и радужных пони. У них не могло быть шанса или возможности помочь мне, ладно! Но Локи в первую очередь помчался за тессарактом, а не ко мне. Не к своей, тварь ты поганая, жене-которая-и-не-жена.
Не знаю, не могу не злиться на него, на Тора, на весь гребанный мир из-за осознания, что едва не погибла по чистой случайности. Совпадение или нет, однако всплеск силы надломил скорлупу Сна Бога, позволив мне вырваться из бесконечных блужданий во тьме. И теперь я на грузовом корабле, переполненном беженцами…
Злость — единственное чувство, помогающее держаться на плаву. Близость Фенрира, его теплый мех у моих ног, ощущение живого существа также успокаивали, но ненадолго. Внутри меня черной дырой разрасталась пустота, даже от мысли заглянуть в нее становилось страшно.
«Ценой чего?»
Ценой всего. Я надеялась отыскать утерянный осколок, а в итоге бросила камень в зеркало. Встреча с призраком Сигюн, с моей тенью, зародила уверенность, что мне, наконец, удастся собрать себя, слепить воедино. Произошедшее в мире черных песков скрывалось за пеленой таинства, как бы я ни пыталась понять условия свершенной сделки.
Ценой всего, ценой Астрид и Герды я вырвала душу из власти Камня Души, но складывалось чувство, будто ничего не изменилось. Или наоборот, стало хуже. Пустота. Воспоминания хранили четкую картинку, история восстановилась от рождения до погружения в Сон Бога, включая жизнь Сигюн. Теперь я знала, чем она занималась, как провела детство и юношество. Я пролистывала моменты и видела их с предельной четкостью за исключением одного «но» — я не чувствовала. Ничего. Не помнила ни радости, ни обид, ни страха, словно посмотрела дешевый фильм, который не оставил душевного отклика.
Внутри ничего не осталось, поэтому я лихорадочно заламывала пальцы в попытках успокоиться, отогнать страх перед бездной. Я не воспринимала себя как Астрид, она теперь выглядела такой искусственной, персонажем из телесериала. Мне хотелось верить, что с возвращением части души Сигюн — или ее воспоминаний — мне удастся переродиться, заполнить пустые фрагменты. Но я себя чувствую так, словно меня обокрали цыгане на рынке, вскружив голову красивыми словами. И теперь я осталась ни с чем…
На глаза наворачивались слезы, я опустила голову, чтобы не привлекать внимание, но вряд ли я кому-то буду интересна кроме Фенрира. Я лишилась не только самоопределения, но и дома. Земля осталась где-то далеко, а Асгард разорвало на части в огненном смерче.
Я проснулась только для того, чтобы прийти к своему концу? Без души, без дома и даже имени. Кем я стала?
— Астрид?
Мое имя — мое ли? — пробивалось из толпы несколько раз, но поднять взгляд меня заставил Фенрир, вскочивший на ноги и заградивший дорогу неожиданному гостю. Волк предупреждающе зарычал, вынудив мужчину отпрянуть, а меня поспешно схватиться за золотой ошейник — не хватало, чтобы он устроил кровавую баню.
— Ого, а я думал, Локи пошутил, что ты притащила эту зверюгу.
— Тор? — Поспешно растирая капли слез, я в растерянности подскочила на ноги, продолжая придерживать волка за ошейник. — Ты… изменился. Новая стрижка?
При упоминании стрижки мужчина выдавил страдальческую улыбку, изменение стиля его куда сильнее опечалило потери глаза, что довольно странно. Но не это застало врасплох. Столь неожиданная встреча выбила меня из колеи, из головы вылетели все слова приветствия, да и дружелюбных вопросов поубавилось. Я только могла стоять с открытым ртом и глупо хлопать ресницами.
— А ты ничуть не изменилась, хотя и должна была…
— Да, — несколько растерянно пробормотала я.
В голове не укладывалось — я же минуту назад горевала о себе, а теперь нужно вести разговор. Проблем в преодолении языкового барьера у Астрид никогда не было, она с ловкостью находила тему для разговора. Я будто позабыла все, что умела когда-то…
— Значит, многое произошло, да? — В отчаянной попытке сгладить неловкую паузу, я указала на людей, блуждающих по ангару. — Куда теперь направляетесь?
— Честно говоря, на ум приходит только Земля. Надеюсь, нам хватит топлива, чтобы добраться до ее солнечной системы.
— Думаешь, вам обрадуются?
— Ну, меня земляне любят, — с непоколебимой уверенностью улыбнулся Тор.
— Но не твоего брата.
И не меня.
— С этим мы как-то справимся… Прошло столько лет, думаю, время остудило их пыл. Хоть немного. Наверное. Не уверен…
— Столько лет?
Столько — это сколько? Да, Асгард не мог погрузиться в хаос за один день, и отсутствие главных богов насторожило в первую очередь — без Одина и Фригги их царство казалось пустым и ослабленным, как болезнью. Я была чересчур обескуражена пробуждением и мыслью, что мне чудом удалось избежать смерти, чтобы еще подсчитывать пролетевшие года. Но сейчас, услышав эту фразу, я ощутила ее тяжесть, подчеркнутую неловкостью, одолевшей Тора. Я надеялась, что речь шла о месяцах, возможно, двух годах…