– Должны были прилететь одиннадцать рейсов – с раннего утра и до половины девятого, пока мы оттуда не уехали: наш и ещё десять. И вот только один прилетел, из Хельсинки. Какие-то развернулись, а один сел в Варшаве. Но они там все сами ничего не знают – почему развернулись, почему сели и сели ли… Кстати, – добавила Оля другим голосом, – если хотите знать, моя мама позвонила Ириде Армагеддоновне и всё это ей рассказала. Почему-то в вотсап не получилось написать.
Когда Тёма пришёл домой, мама не работала. Сидела на кухне и смотрела в телефон.
– У тебя что-то работает? – удивился Тёма. – Интернета же нет ни у кого.
– Что-то немного работает, – сказала мама. – Местные новостные сайты. И не только новостные, наверно, то есть телеграм, и гугл, и всё остальное не работает, а то, что расположено тут, у нас, – нормально. Вот новости можно почитать…
– И что, какие новости?
– Ох, новости какие-то не очень… Непонятные. Сегодня часть самолётов не смогла долететь до нужных аэропортов. Но не все. Вот, например, из Вильнюса и из Хельсинки долетели, всё в порядке. А, например, из Москвы нет. И автобусы то же самое. Из Лиетувы и Игаунии приехали, а из Зоорландии нет. Сейчас полёты уже приостановили. И есть какие-то невнятные сообщения про аварии… Не у нас, а на границе. Ночью несколько машин врезались непонятно во что. Или я не поняла… Кто-то погиб…
– Нам Оля что-то похожее рассказывала, – сказал Тёма. – Они кого-то встречали в аэропорту, и только один рейс приземлился, из Хельсинки как раз.
– Ну вот. А ещё в магазинах не работают карточки, но можно снять деньги в банкомате. Я сняла на обратном пути. И полно ещё всего не работает.
– Мам, – спросил Тёма, – ты думаешь, это из-за Машины? Она сломалась, и поэтому?..
– Да, – ответила мама, – конечно.
– А откуда ты знаешь?
– Ты сам подумай, – сказала мама. – Происходят какие-то глобальные и непонятные события, то, чего никогда не было раньше. У всех плохо работает интернет, самолёты не прилетели, какие-то аварии… И это всё – буквально на следующий день после того, как ломается одна из Машин вселенной. Это было бы абсолютно невероятное совпадение, если у этих событий какая-то другая причина. Это же не просто слова – Машина вселенной. Эти Машины управляют всеми физическими законами вселенной, и от любого изменения в их работе может измениться что угодно. Вот если бы гравитационная Машина сломалась, что было бы?
– Мы все улетели бы в космос?
– Ну да… И заодно вся вода и весь воздух… А потом, наверно, и Земля бы развалилась на части. И Солнце.
– Ой, – сказал Тёма. – Мам, а гравитационная Машина тоже может так легко сломаться?
– По идее, она вообще не может сломаться… Она как бы везде сразу…
Глава 6, посвящённая чтению новостей, которые заодно слушает весь трамвайВторник, 29 октября. Утро, 12 ℃, ясно
Тёма с нетерпением ждал, пока трамвай доедет до рынка. Но оказалось, что ждать необязательно – в ясный день часть Машины было видно ещё с моста. На фоне ярко-голубого неба она выглядела очень зловеще – огромный диск, висящий в воздухе. Машина стояла почти вертикально, с небольшим наклоном в сторону старого города. Она вращалась – так быстро, что никакие детали механизма нельзя было разглядеть, тёмный диск казался сплошным. И само вращение тоже нельзя было разглядеть, можно было только знать о нём.
В этот раз Машина привлекала много внимания: все, кто был в трамвае и на улице, время от времени поглядывали на неё. Многие просто стояли посреди улицы и разглядывали. Всем было уже известно, что Машина сломалась, и что странные события, начавшиеся вчера утром (а на самом деле – ещё в воскресенье, просто тогда они не были так заметны), происходят именно из-за этой поломки.
Мама уткнулась в свой телефон, а Нина с Таней заныли, что боятся.
– Глядите, – сказала мама, – тут есть статья о том, что происходит. С виду неплохая. Мне очень хочется её прочитать. Давайте я прочитаю её вам тоже, и вместе разберёмся?
Все радостно закивали.
– Итак, – мама начала читать, – к сегодняшнему утру известно следующее.
1. Машина перевода часов включилась и заработала как обычно. Однако позже, когда перенос пространства уже начался, что-то вышло из строя – вероятно, одна из деталей основного механизма.
– А что такое основной механизм? – сразу спросила Таня.
– Ох, – сказала мама, – я тут боюсь напутать. Машина перевода часов – очень сложная штука, у неё есть много разных механизмов – для запуска, торможения, чего-то ещё. А основной как раз отвечает за перенос пространства во времени. Вроде так, но лучше посмотреть дома в энциклопедии.
2. В нормальной ситуации Машина работает не больше суток. За этот период происходит перевод часов, потом машина разбирается и перестаёт быть видима. Но в этот раз перевод времени не закончился, Машина не выключилась и всё ещё работает.
– А уже больше суток прошло? – спросила Нина.
– Ну гляди, сутки – это двадцать четыре часа. Она начинает работать около часа ночи с субботы на воскресенье, значит, должна закончить работать около часа ночи с воскресенья на понедельник. А сегодня уже утро вторника.
3. Пока Машина перевода часов работает, с её экипажем нет никакой связи.
Основной механизм Машины занимает более 1000 квадратных метров и содержит более шести миллионов деталей. Без какой-либо информации о месте поломки починить его крайне сложно.
– Более шести миллионов! – ахнула Нина.
– Ты же видела, какая она огромная? – сказала Таня.
4. Внутри страны всё в порядке. Также есть связь с некоторыми другими странами – например, Лиетувой, Игаунией, Финляндией, Украиной и другими. Людям оттуда можно позвонить, доходят электронные письма и сообщения в мессенджерах, открываются сайты. С другими странами никакой связи нет.
– Прямо ни с какими нет? – обеспокоенно спросил Тёма.
– Тут не написано, все страны проверили или не все. Но со многими связи нет. И я вчера сама пыталась написать и позвонить – и бабушкам в Зоорландию, и друзьям в Италию и Францию, и ничего не вышло.
– Ооох, – выдохнула Нина.
5. В некоторых местах появился барьер. Он начинается прямо от поверхности земли и продолжается вверх, по крайней мере, на 12 тысяч километров – обычная высота полёта самолёта. Барьер представляет собой твёрдую, непроницаемую преграду. Он совершенно прозрачный, поэтому визуально его местоположение можно определить только когда идёт дождь, по каплям.
– Что это значит? – спросила Нина.
– Появилась какая-то преграда. Она как стекло – такая прозрачная. Представь, что ты смотришь в окно – когда оно чистое и совсем-совсем прозрачное, то можно подумать, что никакого стекла нет. Но если идёт дождь, то ты можешь увидеть капельки, понимаешь?
6. Воздействовать на барьер каким-то образом – разрезать (в том числе лазером), поджечь, пробить, прострелить – пока не получилось. Нет никаких сведений о том, что кому-либо удалось его преодолеть.
Также пока точно неизвестно, где именно расположен барьер. В некоторых местах он следует государственным границам, в других – нет. Для нас важнее всего, что сейчас невозможно пересечь границы с Беларусью и Зоорландией – ни на поезде, ни на автобусе, ни на самолёте, ни пешком. Достоверно известно, что можно попасть в Лиетуву и Игаунию, и даже в Калининградскую область.
– А в Финляндию можно? – спросила Таня.
– Вроде бы да, – ответил Тёма, – помнишь, оттуда вчера самолёт прилетел?
– Вот тут есть карта, и отмечено, где он находится, смотрите.
7. Барьер твёрдый – как стена здания. В первые часы после его появления произошло несколько десятков автомобильных катастроф, есть погибшие. Их точное число неизвестно. Также ничего неизвестно о пострадавших в других странах, с которыми у нас временно нет связи.
– Ох, мам, – сказала Нина, – мам, а что если кто-то… Кто-то из наших друзей в него врезался?
– Слушай, я очень надеюсь, что такого не произошло. Гляди, на карте он нарисован прямо на границах некоторых стран. А никто из наших друзей вроде не собирался никуда ехать.
8. Главную известную нам на данный момент гипотезу произошедшего высказал руководитель Таллиннского офиса Института времени. По его мнению, из-за поломки в основном механизме Машина сдвинула разные часовые пояса во времени неравномерно. Из-за этого на границах часовых поясов образовались барьеры.
– Тут дальше цитата, – сказала мама. – Этот руководитель говорит, что это очевидно всякому, кто видел карту часовых поясов, предлагает на неё посмотреть и использовать как подсказку – где ещё расположен барьер. Вместо того, чтобы натыкаться на него вслепую.
– Точно, – сказал Тёма. – Я сразу подумал, что это на что-то похоже. А верни карту, давай ещё раз посмотрим?
– Давай дочитаем и тогда посмотрим, – сказала мама.
9. Если эта гипотеза верна – а она, судя по всему, верна, – то наше положение ещё хуже, чем в других странах. Наш часовой пояс прерывается из-за Беларуси, которая использует то же время, что и Зоорландия. Поэтому физически доступный нам кусок земли сравнительно невелик. Помимо нас в него входят Лиетува, Игауния, Финляндия и Калининградская область.
– Дальше там про то, что правительство собрало совещание, все правительства собрали совещания и уже создали общий комитет, но большая проблема в том, что у нас, в этих пяти странах, нет ни одного специалиста по работе и устройству Машины перевода часов. Все либо остались в Лондоне, и с ними нет связи, либо в момент запуска были внутри Машины – и с ними тоже нет связи.
– То есть у нас вообще никто не знает, как она устроена и как её остановить? – недоверчиво спросил Тёма. – Как такое может быть?
– Я думаю, – медленно произнесла мама, – дело в том, что это очень сложная штука – Машина вселенной. И это была ошибка, переносить её сюда. Специалистов и так мало, а у нас совсем нет, у нас же по сути даже инсти