тутов физики не осталось. Получается, что все, кто приехал, оказались внутри, а у нас никто толком не знает ни как работает Машина, ни как с ними связаться.
Таня и Нина издали горестные возгласы.
– В общем, тут пишут, что вся надежда сейчас только на Институт времени. Потому что узнать, что случилось с Машиной, можно теперь только из прошлого… Ш-ш-ш-ш-ш, – мама резко перебила сама себя, потому что Таня и Нина уже открыли рты. Они явно собирались закричать на весь трамвай, что вся надежда только на папу.
Они подняли головы от маминого телефона и увидели две вещи. Во-первых, все пассажиры, которые сидели и стояли поблизости, тоже внимательно слушали маму. Во-вторых, они проехали свою остановку и уже подъезжали к следующей.
– Чёрт, – сказала мама. – Быстро выходим и бегом в школу.
Глава 7, в которой показана другая точка зрения: с мостаВторник, с десяти до двух
На втором этаже прямо перед дверью висел огромный плакат. Плакат сообщал, что сегодня, 28 октября, никаких уроков не будет, а будут творческие сборики!!! Таня и Нина запрыгали от радости, а Тёма вздохнул.
– Доброе утро, ребята! – празднично начала Ирида Армагеддоновна, когда все собрались в общем холле. Её радостный голос как будто спорил с общим тревожным настроением. – Все вы знаете, что из-за поломки Машины вселенной возникли некоторые сложности, но я уверена, что скоро всё наладится! А пока мы решили провести наши любимые творческие сборики! Так что сегодня никаких уроков не будет. Вместо этого сейчас разделимся на группы – шесть групп у нас получится. А дальше – интереснейшие творческие задания! В общем, всё как обычно. Ведущей сегодня будет Римма Маримоновна!
Тёма снова вздохнул. Школьные развлечения он любил ещё меньше, чем обычные уроки. Это касалось и творческих сбориков, и рождественских встреч, и праздника весны, и всех прочих мероприятий с совершенно идиотскими, с Тёминой точки зрения, названиями.
Творческие сборики обычно проводились так. Все делились на команды, причём в каждую команду обязательно попадали ученики из разных классов. Потом команды выполняли разные (конечно, творческие) задания и за каждое получали сколько-то баллов. Последнее задание всегда было одинаковым. Нужно было переделать какую-нибудь из любимых песен Ромашки Бегемотовны в песню про школьную жизнь и спеть её хором. Все любимые песни Ромашки Бегемотовны устарели ещё до Тёминого рождения, но с этим ничего нельзя было сделать.
Потом подводили итоги, и каждый раз выяснялось, что больше всего очков набрала команда, в которой был Олег – кузнечик и по совместительству внук Ромашки Бегемотовны. И в этой же команде обычно оказывались сыновья Квохизальды Павловны – Лаврентий и Иннокентий из второго класса.
В Тёмину группу попало двое из его класса – Николь и Стефан, Тигран из седьмого класса, Соня из шестого, Марта и Захар из четвёртого и ещё человек пять из младших классов, Тёма их плохо различал. Капитаном выбрали Соню.
– Итак, давайте начнём, – сказала Римма Маримоновна, учительница рисования и белая мышь. – Первое задание – самое простое! Но, тем не менее, совершенно необходимое. Все команды должны придумать себе названия и представить их! На придумывание у вас десять минут, время пошло!
– Так, – сказала Соня из шестого класса и приняла красивую позу. Соня была виолончель, – какие есть идеи?
– Давайте назовёмся «Юновики», – сразу предложил Тигран из седьмого класса.
– Нет, давайте лучше «Сова и глобус», – сказал Захар из четвёртого класса.
– Давайте как-нибудь необычно, – сказал Тёма.
– Давайте «Радуга»! – закричала крошечная Ася из второго класса.
– «Юновики», – сказал Тигран.
– Фуу, – хором сказали Тёма и Стефан.
– Вы вообще должны меня слушаться, потому что я старше, – заявил Тигран.
– А капитан вообще-то Соня, – сказала Николь.
– Эээ, давайте не будем спорить, – сказала Соня, – и быстренько что-нибудь выберем, а то нам ещё нужно…
– «Юновики», – сказал Тигран.
– Сам ты юновик, – разозлилась Николь.
– Это самое дебильное, кретинское название, которое только можно придумать, – сказал Тёма, а Стефан добавил тоненьким издевательским голосом:
– Юуу-нооо-виии-кии.
– Вот, Римма Маримоновна, – сказал Тигран. – Видите, как они себя ведут?
Тёма и Стефан обернулись и увидели, что Римма Маримоновна стоит рядом и внимательно слушает их разговор.
– Ага, – сказала она. – Лаптев. Мне Ромашка Бегемотовна сказала с тобой не церемониться! И вообще со всеми, кто срывает нам работу в группах!
– Да я ничего не срываю! – сказал Тёма.
– Это Тигран сам срывает, – сказала Николь, – он вообще не капита…
– Николь! – перебила Римма Маримоновна. – Ты-то зачем лезешь! А ещё фея. Так, всё. Лаптев, Полушкина…
– И Зепс, – подсказал Тигран.
– И Зепс, – повторила Римма Маримоновна. – Вы отстраняетесь от сбориков. Вместо этого будете делать упражнения по русскому.
– Да почему? – возмутился Тёма.
Николь ничего не сказала, только вздёрнула подбородок, а Стефан пожал плечами и сказал:
– Ну и ладно.
Они взяли рабочие тетради по русскому и вместе поплелись в компьютерный класс. Это был вытянутый класс между учительской и кабинетом Ромашки Бегемотовны. «Юнова» была маленькой школой – на восемь классов, причём в восьмом учился только один человек. Информатика у всех классов была раз в неделю, получается семь уроков и ещё кружок по программированию по четвергам. Большую часть времени компьютерный класс пустовал, поэтому сюда отправляли тех, кто плохо себя ведёт, – писать объяснительные и делать дополнительные упражнения.
– Я не понял, – сказал Стефан, – мы весь день, что ли, будем тут сидеть?
Тёма и Николь мрачно молчали. Тёма попытался включить компьютер, но без пароля тот, понятно, не заработал.
– Ну и ладно, – снова сказал Стефан, – давайте, может, в Among Us?
Тёма и Николь оживились. Обычно перед первым уроком они клали телефоны в специальную коробку на столе Ириды Армагеддоновны. Брать их можно было на большой перемене и после уроков. А сегодня уроков не было, поэтому и телефонов никто не сдавал. Необходимость сидеть в компьютерном классе представилась совсем в другом свете – видимо, это имел в виду папа, когда призывал смотреть на всякие неприятности с другой точки зрения. Тёма, Николь и Стефан аккуратно разложили тетрадки – на случай, если кто-то зайдёт, – и погрузились в поиски предателя.
Примерно через час им надоело.
– А что там за переполох? – спросил Тёма, кивнув на стену класса, за которой находилась учительская. Там действительно было шумно.
– А ты не знаешь, что ли? – удивилась Николь. – Это у них педсовет. У них всегда во время сбориков, удобно. – Она прислушалась. – Сейчас это обсуждают, как его, методическое собрание.
– Это ещё что?
– Ну когда встречаются представители разных школ и ещё какие-то представители, обсуждают, на каком языке можно учить детей, на каком нельзя, ну и вообще, как учить теперь, когда всё так.
– Как так?
– Типа современные дети никого не слушают, всякое такое.
– Ш-ш-ш, – сказал Стефан. – Тихо.
Через стену как раз донеслись раскаты Ромашки Бегемотовны.
– Так, и что же дальше, Квохизальда Павловна? – торопила она. – Рассказывайте скорее.
– Ох, да ужас что, – причитала Квохизальда Павловна. – То есть ничего такого лично против нас. И в этот раз про язык тоже особо ничего. Но с этими новыми директивами… Даже не знаю, как сказать. Вот в двадцать четвёртой школе, у Натальи Лампадовны, помните, директриса?
– Помню, конечно. Она ушла же, да?
– Ушла… Так сердечный приступ у неё был. Так вот, у них в школе – дракон!
– Как – дракон?
– А вот так!
– Откуда у нас тут дракон?
– Так приезжают же теперь, Ромашка Бегемотовна! Границы-то открыты теперь, все приезжают. И вот да, у них дракон… Мне Глафира, ну, старший методист, говорит, он три парты сжёг, доску, уйму занавесок… И ничего не сделаешь. Он не из хулиганства…
– Как же, не из хулиганства! – возмутилась Ромашка Бегемотовна, которая сразу представила, как горят шторы, всех эвакуируют, а потом приходят пожарные чиновники и накладывают на школу штраф.
– Да вот так… Волнуется просто. У драконов такая особенность. Так-то, говорит, хороший, добрый ребёнок. Просто дракон. Я вам так скажу, – продолжила Квохизальда Павловна, – нам ещё повезло. Я сама первая на него ругалась, но у нас парты-то все целы. А что злой кабык, то так-то он тоже хороший, добрый ребёнок.
– Это про кого они? – спросила Николь.
– Да ясно, про кого, – ответил Стефан, – кто у нас злой кабык? А прикиньте, к нам ещё этого дракона переведут? В двадцать четвёртой они с ним долго не протянут.
– Ну и хорошо бы, чтоб перевели, – вдруг сказала Николь. – А то как в прошлом веке живём, никакого разнообразия.
А Тёма сделал вид, что смотрит тикток – хотя он и не работал – и совершенно не интересуется педсоветом и драконами из двадцать четвёртой школы.
Время тянулось медленно. К ним никто не заходил – все были слишком заняты, кто педсоветом, кто творческой работой. Только один раз позвали завтракать. На обратном пути Николь и Тёма сразу пошли в компьютерный класс, а Стефан задержался посмотреть, как их бывшая группа репетирует песню. Они, кстати, в итоге назвались «Юновиками». Среди других групп были «Юнаты» и «Любители Юновы» – все отлично понимали, какие названия нравятся жюри во главе с Ромашкой Бегемотовной и Александром Бронепоездовичем.
– Слушай, – сказала Николь. – Можно я спрошу одну вещь?
– Вообще-то ты уже спросила, – сказал Тёма. – Но, так и быть, можешь ещё одну.
Николь закатила глаза, но потом всё-таки спросила:
– Слушай… В субботу, около рынка… Я просто тебя видела около рынка, – вдруг затараторила она всё быстрее и быстрее, – у меня там музыка рядом, и я как раз ждала автобуса, и видела, как ты стоял на остановке…