она успела лишь чуть-чуть зацепить его щеку, после чего по ней ударила плотная масса тьмы.
Первая ассоциации, пришедшая на ум — ее словно поезд сбил на полном ходу. Смешно, что Кагами даже поняла, как мужчина сумел это сделать. В отличие от него она обучилась высвобождать причуду только локально, в то время как Кохэй мог в прямом смысле срывать со своего тела полноценную тень. Мало того, что вырвавшаяся причуда сильно ударила по девушке, так еще и набросилась, словно дикая собака: кусая и царапая.
Нет, не дикая собака. Рой ос. Ядовитых, безжалостных, раздирающих кожу острым жалом тьмы. Кагами пыталась защититься причудой, но специфика атакующей силы не позволяла отмахнуться от нее, как от полноценного материального предмета. Невозможность отмахнуться пугала, однако нестерпимая боль лишь сильнее злила, поэтому, закричав, срывая горло, Кагами растворилась во тьме и отбросила себя прочь. Но рой не отступал, тут же метнулся за ней.
Прыгая с место на место, девушка не переставала поглядывать на мужчину, который просто стоял и наблюдал. Даже попытка спрятаться в здании не обернулась успехом, минута таких пряток вынудила Кагами едва не на коленях выползать по переломанным балкам.
Выставив перед собой руку, девушка попыталась сосредоточиться вновь на атаке, но ее снова отбросило. Уже не с такой силой, как прежде, словно противник не считал нужным прилагать излишние усилия.
Руки полностью исцарапаны глубокими порезами, на губах застыл вкус крови, лицо также щипало от порезов. Стоя на четвереньках и переводя дыхание после долгой беготни, Кагами, к счастью, практически не чувствовала боли. Она смотрела вниз, приподняв дрожащую руку и обернув к себе ладонью, попыталась сосредоточиться, но ничего, кроме изредка пробивающейся дымки, не происходило.
— Проклятье… Почему?..
— Потому что моя тьма намного сильнее твоей, — даже находясь в относительной отдаленности, Кохэй слышал каждый вздох, который вырывался у нее из груди. — Я не хочу убивать тебя, Кагами, но ты будто и не стараешься. Я знаю, что ты способна на большее. Так почему ты не стараешься? Покажи мне, на что ты способна. Не бойся причуду.
Не бояться тьму. Тьму, которая, разливаясь по кварталам, разрывала людей на куски. Как такое не бояться? Закрыв глаза, девушка чувствовала внутри себя лишь нечто пугающее, извивающееся и холодное. Но это не работало против Кохэя. Она уже изначально понимала, что не сработает.
— Я не собираюсь использовать твою причуду и сводить себя с ума.
— Глупая девочка… тогда ты умрешь. Используй ее.
— Заткнись, — зашипела Кагами, пытаясь успокоиться и взять под контроль силу причуды, чтобы вспомнить то чувство, которое помогло ей однажды.
— Ох… — тяжко вздохнул мужчина, — я не убью тебя, девочка… но ты пожалеешь, что я оставлю тебя в живых.
Чувство, которое помогало обуздать первородный гнев… нет, даже не так. Это не чувство. Кагами попыталась вспомнить, что ей говорили, вновь сосредоточившись на руке. Чтобы победить Кохэя, ей нельзя поддаваться эмоциям, поскольку эмоции усиливали тьму, подавляли все остальное. А для того, чтобы воспользоваться силой, требовалось осознать свои способности, прочувствовать их на физическом уровне. Почувствовать тепло, которое разрастается внутри и, срываясь с ладони, вспыхивает обжигающим вихрем пламени.
Возможно, Кагами удалось застать Кохэя врасплох впервые в жизни, заставить удивиться и искренне растеряться, когда, оказавшись в паре метрах от него, он получил в лицо вспышку пламени. Девушка буквально слышала, как кричит тьма, словно упавшие в раскаленное масло продукты, однако вопль мужчины вряд ли бы что-то заглушило. Огонь не только подавил все тьму на его теле, но и обжог кожу из-за неготовности встретиться с таким типом атаки.
Идеальная атака, если подумать. Была бы идеальна, если не одно «но» — Кагами показалось, что тем продуктом, упавшим в раскаленное масло, стала ее рука.
С трудом удержав крик, девушка громко застонала, сжав предплечье, словно пытаясь раздавить боль. От кожи поднимался дым, однако огонь не тронул конечность, что никак не вязалось с агонией, от которой у Кагами навернулись слезы.
— Ты… ты что… ты что натворила?..
Что она натворила? Ослушалась председателя, придя к выводу, что тьму можно победить только светом. Кагами понимала, что причуда тьмы для комитета безопасности невероятная находка, и они были готовы пожертвовать другими героями и агентами, чтобы сохранить ценное приобретение. У нее же имелось иное мнение. Несмотря на то, что есть риски, которые Лэн озвучила во время беседы в аудитории, Кагами принимала их. Поэтому попросила Таками о помощи, чтобы он поговорил со Старателем и поделился своей кровью.
Надежность плана вызывала у многих сомнение. Им пришлось уйти из ЮЭЙ и скрываться от председателя пару дней, которые Кагами пребывала в коматозном состоянии. Хотя помнила, что усвоение причуды тьмы далось в разы хуже.
Они могли выследить злодея, заманить в ловушку, а потом напасть. Но девушка надавила на то, что Кохэй никого к себе близко, кроме нее, не подпустит, он чувствовал окружение в радиусе восьмисот метров, даже если на улице не стояла кромешная тьма. Находись кто-то рядом, он просто бы сбежал. Кагами являлась идеальной приманкой. Сыром и мышеловкой одновременно. И крыса попалась.
— Ты… что ты сделала с собой?
Хватаясь за обожженное лицо, мужчина говорил с такой злостью, которую Кагами никогда от него не слышала. Одежда на его плечах дымилась, тьма вокруг исчезла, и, скорее всего, он испытывал не меньшую агонию из-за сожженной заживо сущности причуды. Тем не менее это его, похоже, ни разу не беспокоило. Единственный способ подобраться к мужчине — вывести его из равновесия, и, похоже, Кагами избрала верную стратегию. Но это не обрадовало, а испугало ее.
— То, что должна была, — сжав в кулак здоровую руку, девушка почувствовала тепло, разливающееся внутри, а за ним и неприятное покалывание. — Чтобы остановить тьму, я должна стать светом, так?
Глянув влево и приметив постройку, Кагами перевела взгляд на мужчину и скривилась.
— Ты дура… я тебе дал идеальную причуду! — закричал вне себя от гнева Кохэй. — А ты губишь то, что так дорого мне!
— Как и ты погубил то, чтобы было дорого мне!
Подняв здоровую руку, Кагами хотела повторно ударить по противнику пламенем и отступить назад, однако она первая подверглась атаке. Густая тьма ударила ей в лицо, отбросив назад. Удар спиной об асфальт выбил воздух из легких, поэтому из горла вырвался сдавленный стон вместо крика, когда правую руку придавило собственным телом. Казалось, будто ее раздробило внутри, боль острой иглой пронзила мозг, отчего Кагами позабыла об окружении.
Шумно дыша сквозь стиснутые зубы, она заметила приближающуюся фигуру и вновь глянула влево. Почти, почти… Но вокруг такая тьма, что один черт что-то можно увидеть. Ей нужно встать, нужно вновь зажечь пламя, чтобы осветить округу.
— Посмотри на себя, ты едва держишься на ногах, — пренебрежительно отметил Кохэй, наблюдая, как девушка встала на колено и посмотрела на него обозленным взглядом. — А я так на тебя надеялся…
Вихрь тьмы Кагами была вынуждена остановить тьмой, чтобы удержаться на месте. Она чувствовала, как черные щупальца цепляются за нее, в то время как ее тьма пыталась дотянуться до противника. Давление росло, и попытка высвободить большую мощь причуды, казалось, вообще не приносила пользы.
— Ты ослабла. Поглотив другую причуду, ослабила основную, и она будет слабнуть, если ты вздумаешь еще использовать огонь. Неужели ты хочешь лишиться своей причуды? Это дар, который я тебе дал.
Благодаря эндорфину Кагами почувствовала себя чуть лучше, а слова мужчины вызвали в ней внезапную вспышку злости. Но она не оскалилась, а засмеялась, попутно заставляя тьму вырываться из тела, разрывать кожу, чтобы повышать уровень эндорфина.
— Ты дурак… лишиться моей причуды? — стиснув зубы в преддверии неизбежной агонии, Кагами истерично засмеялась и закричала: — Моя причуда досталась мне от матери, а твоя сгорит вместе с тобой!
Тепло, разливающееся по мышцам, вырвалось наружу всполохом мощного пламени, ударив в Кохэя. Продолжая удерживать мужчину тьмой, и в то же время разливать по округе огонь, Кагами буквально слышала, как рвется ее плоть и сгорает тьма внутри. Голову заполнило лишь осознание боли, за ярким огнем исчез и образ противника, и окружения, девушка надеялась задержать Кохэя как можно дольше, но ее хватило буквально на несколько секунд.
Конечности словно через мясорубку пропустили, в ушах стоял крик — то ли собственный, то ли Кохэя. Упав не в состоянии даже на коленях стоять, Кагами с трудом разлепила веки, заметив сквозь слезы мужчину, которого прямой удар пламенем поверг в неменьшие мучения. Тьма вокруг него с трудом поддавалась контролю. Прикрывая ладонью лицо, с которого слезала кожа, он обозленно закричал, поднял руку в направлении беспомощно дрожащей от боли девушки.
Единственный способ победить — лишить врага бдительности, заставить отвлечься от окружения, сосредоточить внимание на противнике перед его глазами. Зная, что для Кохэя передать причуду преемнику стало задачей номер один, мечтой, которую он лелеял долгие годы, Кагами решила ударить его по самому больному. Отнять у него эту мечту, чтобы он больше ни о чем не посмел думать.
И это сработало, что подтвердил прогремевший выстрел, ударивший Кохэя в грудь. Упав на колени и схватившись за рану, мужчина даже позабыл о горящей одежде, после чего его голову пробила вторая пуля, окончательно положив на землю.
Засмеявшись сквозь боль, Кагами, к сожалению, не смогла долго порадоваться. Полученные повреждения вызвали нестерпимую агонию, она застонала и заплакала, с трудом перевернувшись на спину и положив руки на грудь. Она пыталась схватиться хоть за что-то, чтобы унять сжимающиеся пальцы, но прилегающий к телу костюм даже ногтями не зацеплялся.
Все болело, словно каждую кость переломали битой, каждую мышцу изрезали острым лезвием, а кожу сожгли щелочью. Мозг разрывало от сигналов нервной системы, оповещающей о множестве повреждений, Кагами хотела бы потерять сознание, хоть на мгновение почувствовать облегчение, но не получалась. Она подозревала, что причуда тьмы не обрадуется пламени, но и представить не могла, что будет настолько плохо!