го-то похищали ночью из постели, выкидывая на улицу в глухом районе без еды и денег. Кого-то арестовывали по ложному обвинению и бросали в тюрьму. Фантазия учителей — девушка передернула плечами — была богатой.
Сунан еще не приходилось убивать, но когда придется, была уверена — рука не дрогнет. И разве должен ее сейчас волновать председатель Тон со своим обыденным беспокойством о внуке?
— Никто не знает своей дороги, — ответила, стирая с лица усмешку, — как и то, куда она приведет. Я услышала достаточно. Позвольте мне удалиться.
Ши Вон вышел из раздевалки. Поискал взглядом Сунан, понимая, что бесполезно — девушка наверняка улизнула домой. Мельком отметил сосредоточенный вид администратора — та даже из мобильника вынырнула, для разнообразия копаясь в каких-то бумажках.
Парень вышел на улицу, стараясь шаги делать поменьше, а по лестнице спускаться боком. Пусть он и выиграл, девчонка его знатно потрепала. Мысль о том, что она поддалась, Ши Вон упорно гнал прочь. Резона поддаваться не было — никого из знакомых в зале не было, а ради него Сунан не стала бы притворяться слабой. Значит, ошиблась, с кем не бывает, а ему повезло воспользоваться ее ошибкой.
Он прошелся до места, где припарковал байк, и тут взгляд зацепился за знакомые номера, стоящей на противоположной стороне улицы, машины. Ши Вон ругнулся, развернулся и торопливо зашагал обратно.
Он замер сбоку от витрины кафе, вглядываясь в ярко освещенный зал. Мозгов хватило, прежде чем врываться — оценить обстановку. Если дед здесь, значит, решил ограничиться разговором. Но в случае с дедом и простой разговор мог перерасти в поединок, причем не обязательно словесный. Особенно, если за столом достойные противники.
Разумом Ши Вон понимал — Сунан Чи справится, ее и не к такому готовили — но сердце не хотело успокаиваться. Внутри все переворачивалось при мысли, что девушка сейчас чувствует по его вине. Нет, он не может остаться в стороне, и Ши Вон поспешно шагнул ко входу в клуб.
— Не так быстро, молодой хозяин, — Чон Мэн Хо, начальник службы охраны деда, преградил ему путь.
Ши Вон вскинулся, и мужчина быстро добавил:
— У нас нет особых указаний. Председатель хотел познакомиться с вашим новым другом.
Вот только «новый друг» одним своим существованием угрожал репутации семьи Тон. И председатель сделает все, чтобы их знакомство закончилось, толком и не начавшись. Ему плевать, что Ши Вон впервые встретил ту, с кем можно обсудить не только последние новинки моды или банкротство компаний на рынке. Плевать, ведь репутация важнее чувств наследника. Важнее доверия. И понимание этого поднимало из глубины сознания темную волну гнева.
Они вдвоем перегородили вход в клуб, на них начали оглядываться.
— Пропусти, — с угрозой потребовал Ши Вон, сжимая кулаки. Гнев ударил в голову, и от того, чтобы не броситься на Чон Мэн Хо его удерживали последние крохи здравого смысла. Начальник прочитал свой приговор на лице молодого Тона, побледнел и уступил, освобождая путь.
— Подождите, — председатель остановил поднявшуюся из-за стола Сунан. Он тоже встал, оказавшись чуть выше девушки. Темный свитер и простые серые штаны делали его облик обыденным. Встреть она его на улице — никогда бы не признала за председателя мульти миллиардной корпорации.
Девушка стояла спиной к двери и не видела, как та приоткрылась, впуская внутрь Ши Вона. Как дернулись и тут же застыли на месте охранники, узнав молодого хозяина.
Дед бросил быстрый взгляд на внука, прося не вмешиваться.
— Знаю, это неправильный вопрос, и мой внук его уже задавал, но я готов его поддержать. Если вы захотите изменить свою жизнь, поселиться в Корее, я помогу. На свете нет ничего невозможного, надо лишь правильно расставить приоритеты. И дорога в тысячу ли начинается с одного шага. Я готов его сделать вместе с вами.
Сунан замерла, удивленно глядя на человека, готового ради нее встать на путь смерти. Теперь понятно, в кого Ши Вон пошел упрямством. Но председатель… Такой хороший человек — редкость в современном мире. Тем более она должна сохранить ему жизнь. И потратить на объяснение пару минут.
— Вы предлагаете отказаться от семьи? От тех, кто меня вырастил, кто спас мою мать, дав бесплатно дорогое лекарство, кто оплатил учебу брата в колледже? Простите, я понимаю ваши чувства и обещаю больше не доставлять беспокойства, но не просите предавать.
Повернулась, шестым чувством угадав, кто стоит у нее за спиной. Бросила предупреждающий взгляд — не вмешивайся — и вышла из кафе. На душе было муторно и хотелось кого-нибудь убить, и потому она гнала байк по улицам, подрезая и злостно нарушая. Сзади сигналили, ветер выбивал слезы — она не опустила щиток на шлеме — и холод обжигал щеки, высушивая слезы и выстуживая душу.
Глава девятая
— Как сходила? — Дохляк поднялся из-за стола. Налил чай, и Сунан кивнула, с благодарностью принимая чашку. Она продрогла и замерзла, зато ветер выдул из головы все глупости.
— Нормально, — вернула чашку на стол, а парень пристально посмотрел ей в лицо и задал тот самый, проклятый демонами вопрос:
— У тебя глаза красные. Почему?
Потому что была уверена: после восьми лет девочки не плачут, ведь слезы — оружие, а не слабость. Потому что сегодня боль в сердце отозвалась забытым чувством жжения в глазах, и по щекам потекло горячее и соленое. Потому что никогда и никому она не поддавалась в спарринге, и никогда не говорила с чужим человеком о семье.
Да, четверка умела доставлять проблемы. Хуже было то, что снобы ухитрились пролезть в душу и внести смуту, заставляя ощутить — ее! лучшую ученицу в группе! — ущербной. И все, чем она так гордилась, внезапно поблекло, потеряв свою ценность.
Ничего, осталось два месяца. Она справится, а дальше жизнь вернется в свой круг. Будут тренировки, занятия и беседы с учителем. Как-нибудь она наберется храбрости и расскажет ему все, а он с нежностью проведет узловатой ладонью по ее волосам и назовет глупышкой. Пусть он никогда не говорил, но Сунан верила — учитель выделяет ее среди остальных учеников.
При мысли о семье и учителе на сердце стало легче. Она вскинула голову, прямо встречая внимательный взгляд Дохляка. Парни — не учитель, им нельзя знать о ее слабости.
— Заболела, наверное, — пожала плечами, — по школе вирус ходит, могла подхватить.
Дохляк озабоченно нахмурился, потрогал ее лоб, хмурясь еще сильнее:
— Ледяной. У тебя не повышенная, а пониженная температура.
У нее повышенный уровень глупости, но в этом она не признается.
— Перестань, — отбросила его руку, — все нормально. Выпью на ночь теплого кипятка, завтра утром буду, как новенькая.
Она действительно собиралась лечь спать, выкинув переживания из головы.
Если Сунан правильно просчитала председателя, он не побежит завтра в школу с ее разоблачением. Предпочтет остаться в стороне и наблюдать. Ей позволят спокойно жить до тех пор, пока она не станет угрозой Ши Вону. Потом ее сотрут в порошок, но до этого председатель позволит сохранить честь и выполнить контракт. Удивительная щедрость для человека его круга. Насколько она знала, остальные снобы становились сущими неврастениками, стоило зайти речь о репутации семьи.
У случившегося был и положительный момент — Ши Вон наконец-то начнет держаться от нее подальше. Не пойдет же он в самом деле против воли деда? Так и наследства лишиться недолго.
Сунан быстро помылась, одела плюшевую пижаму, нырнула в постель. Откопала среди подушек белого мишку с ярко красным шарфиком на шее, прижала к себе и прикрыла глаза.
Когда она готовилась стать Сунан, то изучала привычки девушки, выслушивала занудные рассказы о друзьях, глупые истории из детства. И было любопытно, каково это — жить избалованной девочкой из богатой семьи. Но оказалось — ничего хорошо в той жизни не было. В семье и то отношения были теплее, чем в школе для снобов. Пижама — желтая с ярко рыжими пятнами, напоминающая шкуру жирафа — была одной из попыток стать Сунан, как и плюшевый мишка. Ведь девочки должны любить плюшевые игрушки, спать в смешных пижамах и читать романы про принцев.
От принцев-идиотов Сунан затошнило на десятой странице, а вот пижама с мишкой неожиданно понравились. Так и прижились в спальни. И сейчас она крепче прижала плюшевую мягкость к груди, прошептав в темноту:
— Идиоты. Какие мы все идиоты.
А ночью четверка приснилась в полном составе. Вот только смотрела Сунан на них в прицел снайперской винтовки.
В школе ее встретила все та же неопределившаяся настороженность. Лишь Да Хэ порадовала полыхнувшей во взгляде ненавистью. Неопределенность Сунан не любила, а потому приветствовала одноклассницу широкой улыбкой. Девушку от ее улыбки перекосило, и настроение Сунан поднялось еще на пару делений вверх. Все же прекрасно, когда есть в мире люди, столь ярко ненавидящие без оглядки на общественное мнение.
Врагов надо держать к себе ближе, чем друзей, и Сунан с предвкушением ждала мести от королевы класса. «Удиви меня», — прошептала беззвучно, занимая место за последней партой.
Дальний от окна угол по мнению одноклассников — самое то, для Грязнушки. Она не возражала. Отсюда весь класс был как на ладони, и можно было, не напрягаясь, разгадывать интриги снобов, просчитывать заключаемые или разрушаемые союзы. Детишки оттачивали будущее мастерство воротил финансового мира, она оттачивала свое.
— Доброе утро, класс.
Шелест замерших рядом с партами тел. Мгновенно наступившая тишина. Здесь знали, что такое дисциплина и умели учиться. Ведь каждый из стоящих был полон амбиций своей семьи, а учителя умело этим пользовались, составляя ежемесячные рейтинги и поддерживая конкуренцию в классе. Учителей же школа подбирала лучших среди лучших.
Сунан уже несколько раз имела разговор с преподавателями по математики и французского. Если с математикой было несложно заваливать контрольные, решая ровно треть, то с французским одними тестами на уроках не обходилось. Пришлось рекомендовать председателю Юн дополнительные уроки для внучки в клинике.