От ее хитрой улыбки у парня дернулся глаз. Кажется, он только сейчас осознал масштаб собственной ловушки. Неужели рассчитывал, что она благородно откажется? Все же наивность сноба — это нечто. Умиляет и одновременно злит.
С запыхавшимися матросами они встретились около входа на ресепшен. Их красные лица были полны злости и разочарования. Фотограф ускользнул, и Сунан едва смогла сдержать торжествующей ухмылки. Снобы нервно переглянулись, но комментировать не стали.
А в прохладном мраморном холле отеля их встречали, как дорогих родственников. С порога предложили выпить апельсиновый фреш и вкусить фруктов. Заботливо уточнили о дороге и самочувствии, а главное никаких анкет, проверки паспортов и прочей бюрократической ерунды.
Пока Сунан вспоминала, нет ли в собственности семьи Ли пятизвездочного отеля, администратор вышел из-за стойки, чтобы лично их поприветствовать:
— Господин Ли, мы рады снова видеть вас в нашем отеле.
Так сноб здесь завсегдатель?
— Ваша вилла готова. Ужин подать в номер или заказать столик в Сирене?
— Нет, благодарю, — отказался Мин Ен, принимая ключи, — мы поужинаем в городе.
— Заказать столик в Рима? — администратор — молодой человек в белоснежной рубашке — из кожи лез, чтобы быть полезным.
— Да, отличная идея, — согласился сноб.
А вот и ужин намечается, тот самый, на который в шортах ее не пустят. Удрать на пляж? И покупаться ночью при луне. М-м-м, заманчиво.
— Даже не думай слинять из номера, — сноб, точно телепат, читал все ее мысли, — пока не отдашь карту памяти, никуда от меня не денешься.
И почему это прозвучало, как обещание, а не угроза?
— Не понимаю, зачем ты его вообще наняла, — пожаловался Джунг Сун.
Сунан пожала плечами. Как объяснить незнакомому с бизнесом семьи человеку, что такое планирование операции? Основная, подстраховка, запасная и еще парочка для отхода. Ключевые фигуры. Цель, объект. Исполнители. Информаторы и каналы сбыта. Сколько таких операций она сдавала на бумаге учителю? Много, слишком много, чтобы и эту провести без подстраховки.
— Меня так учили, — почти извинилась, идя по выложенной камнями дорожке. Мимо идеально подстриженных лужаек, мимо розариев, пальм и незнакомых красных цветов на плетистой лиане.
Мин Ен выругался. Остановился, давая портьеру с багажом отойти подальше.
— И почему у меня такое чувство, что ты совершенно не умеешь отдыхать?
— Ты прав, не умею, — согласилась Сунан, начиная чувствовать себя неловко. Точно она — зеленая, а все остальные нормального цвета.
— У вас что, вообще каникул не бывает? — округлил глаза художник.
— Нет, — покачала головой Сунан. Не объяснять же, что на каникулах у них практика, — и не смотрите на меня так. Я хожу в обычную школу, просто у нас много… эм, дополнительных занятий.
— Грабеж, убийство, мошенничество? — криво усмехнулся Ши Вон.
— А еще психология, НЛП, программирование, иностранные языка и боевые искусства. И знаешь, почему наши ученики не хуже ваших, пусть их и учат в крутой школе? Потому что у вас за плохие оценки максимум поругают родители и постыдят учителя, а у нас…
Она запнулась, понимая, что совершенно не хочет говорить об этом или вспоминать, как утешала младших после таких воспитательных мер, а еще невыносимо было ловить на себе сочувствующие взгляды снобов… В гробу она видела их сочувствие. И глаза у нее защипало вовсе не от слез. Ветер с моря слишком сильный и соленый. И отвернулась она именно поэтому. Проклятый ветер.
— Сунан Чи или как там тебя зовут.
Она вздрогнула, когда ее обняли. По-братски. Нежно и вместе с тем сильно.
— Не надо нас стесняться. И фотки, если хочешь, оставь себе на память. Знаешь, моя репутация и так далека от идеальной, — Чан Ук коротко хохотнул. Провел ладонью по ее плечу, — ей уже мало что повредит. Так что расслабься. Мы здесь, чтобы поддержать любое твое безумство и выполнить любое желание.
— Но только четыре, — скрупулезно уточнил Мин Ен, добавив: — Я тоже хочу эти фотки… Хм, пусть будет на память.
— А если что, ими можно отбиваться от девиц, — внес свежее предложение Ши Вон, и парни понимающе заулыбались.
Сунан тоже улыбнулась. Ветер сделался мягким, теплым. Глаза высохли, а призраки прошлого отступили. И надо же… в этот раз их прогнали снобы.
Шикарность — постоянный спутник снобов, и Сунан начала к этому привыкать. Словно в сказку попала, где каждый шаг — по красной дорожке, любое желание — must be done*, вот только глупо думать, что у сказки нет цены. Есть. В этой сказке любовь меняли на власть и деньги. Растили наследников, а не сыновей и дочерей. И не потому ли четверка держалась друг друга, черпая тепло в дружбе? И зачем тогда им Сунан?
Нет, она тряхнула головой, входя в высокий холл двухэтажной виллы. Неправильный вопрос. Зачем они ЕЙ? Развлечься? С ними забавно. Отдохнуть? Шикарный отдых нахаляву. А проблемы? Их и без снобов немало. Одной больше, одной меньше. Главное не допустить, чтобы ее проблемы стали проблемами снобов. Они такие… неприспособленные. Семья проглотит и не подавится.
Так что… наслаждаемся и отдыхаем. А как уберечь мальчиков от бед, она подумает позже.
Два этажа с панорамными окнами завораживали, как и мраморные полы, дорогая мебель под стиль ампир, хрустальные люстры. Но круче всего была веранда. Ступив на нее, Сунан не смогла сдержать восхищения. Внизу расстилалось море с белыми барашками волн, клонилось к закату солнце, а под ногами — ровно до стеклянного ограждения — манил окунуться в себя бассейн. Одна из его сторон, та, за которой проглядывало море, тоже была стеклянной. И казалось, что вода сливается с небом, продолжаясь до моря, и если нырнуть, то окажешься в бесконечном пространстве, где смешивались вода и небо.
Ладони легли на поручень. Глаза неотрывно вбирали в себя краски уходящего дня. Легкая усталость пьянила. И не было никаких сил уйти отсюда. Ветер трепал волосы, принося с собой ароматы соли и цветов. Хотелось закрыть глаза, раскинуть руки и взлететь чайкой, паря над водой. Одна. Свободна. Только она, море и небо.
— Замерзнешь, — ей на плечи лег пиджак, и она вдохнула аромат знакомой туалетной воды. — Люблю это место.
Рядом встал Мин Ен. С влажными волосами — после душа. Одетый в светлые штаны и белую футболку с босыми ногами — такой простой и по-домашнему милый. Они вообще удивительно подходили друг другу — веранда с видом на закат и сноб. Вот бывает такое — ты лишь пару минут здесь, а чувствуешь себя, как дома. И можно помечтать о теплых руках, обнимающих за плечи. О губах, скользящих по волосам. О бокале вина и отражающихся в нем звездах. И чем-то большем, чем просто объятия.
Сунан начала понимать тех, кто каждый год стремился в отпуск, а потом еще целый год жил этими воспоминаниями. Она тоже будет жить воспоминаниями, только не год, а оставшуюся жизнь. Снобы и отпуск останутся ее маленькой тайной от семьи.
Мин Ен снова чувствовал ее настроение, и они молча вдвоем провожали этот день. Зачем слова, когда есть чувства? Когда их так много, что слова только все испортят?
— Не знаю как вы, а я чудовищно голоден, — Ши Вон появился на веранде, обнял их за плечи, потрепал Сунан по голове, — предлагаю встретить закат в не менее приятном месте, где еще и вкусно кормят.
— Детка, ты еще не готова? — ужаснулся Чан Ук, входя на веранду. Сам художник уже облачился в щегольский костюм белоснежного цвета с ярко-синим платком на шее. И Сунан фыркнула, вспоминая свой подарок.
— Смейся — смейся, — погрозил ей парень, — мне действительно нравится белый.
— А мне мое имя, — намекнула она.
— Какое? — насторожился Ши Вон.
— Имя — не отражает нашу суть, да и привыкла я уже к Сунан.
Парни кивнули, принимая.
— Зато ее сильно портит голод, — заметил Чан Ук, — и если не хочешь стать жертвой нашего аппетита, поторопись.
— Десять минут, — пообещала, торопливо удаляясь в комнату. И только закрыв за собой дверь, поняла, что фактически сбежала. Приложила ладони к щекам — так и есть горячие. И не мудрено — в словах художника только глухой не уловил бы подтекст. Вот же… снобы одним словом.
Открыла чемодан, помянув добрым словом председателя Юн.
«Моя внучка должна быть готова к любым мероприятиям. Знаю, ты не любишь шумные компании».
Скорее малознакомые компании снобов.
«Но вдруг тебе захочется выпить вина или сходить в хороший ресторан? Париж кружит голову даже таким, как ты».
Дед оказался прав. Отдых кружил голову, пьяня не хуже крепкого вина. И выданное ей черное коктейльное платье — словно карт-бланш на глупости, которые она раньше не могла себе позволить.
Сунан одернула платье, поправила тяжелый бронзовый браслет. Поморщилась — стоило чуть наклониться, и кружевная полоска чулок искушающе выглядывала из-под края платья. Зато никаких провокационных вырезов на спине.
Она подвела глаза, мазнула блеском по губам, добавила румян. Волосы собрала в высокий хвост. Подхватила тонкую кожаную куртку — подарок Джунг Су и вышла из комнаты.
Парни уже ждали в холле.
— Пятнадцать минут, — восхитился художник, — я поражен.
Если бы не сушила волосы — уложилась бы за десять. На сборах, когда общий душ на мальчиков и девочек, когда за опоздание чистишь туалет или драишь кастрюли, поневоле учишься собираться быстро.
— Ты уникальна даже в таких мелочах, — покачал головой Мин Ен. От подаренного ей теплого взгляда внутри Сунан вспыхнуло крошечное солнышко, и тонкое трикотажное платье вдруг стало удушающе жарким. Нырнуть бы в бассейн, желательно с ледяной водой. Или пробежать десяточку. Чтобы выбить из тела поселившийся там жар.
— Сейчас я совсем не уникально хочу есть.
Банально жрать, но снобы не жрут. Они изволят откушивать омаров, а вот, помнится, на третий день в джунглях ей попались… Нет, лучше не вспоминать тот мерзкий вкус ползающей, но вполне себе белковой пищи.
— Наш человек, — Ши Вон приобнял ее за плечи, — выдвигаемся?